Перминова Мария Федоровна, 1911 год, дер. Санники
Раньше ведь не было хулиганов, бандитов. Просто некогда было этим заниматься, люди были заняты работой, да и вера в Бога не позволяла.
Мы верили в судьбу, обо всем просили Бога. Перед выполнением серьезной работой, перед пахотой, косевой, севом молили Бога: «Господи, благослови, Господи, помоги».
Вот как не было дождя, вызывали попов. Нас, молодежь, посылали за иконами в церковь. Вот дадут нам иконы, большие как двери и тяжелые очень.
Вот приволокут, поставят в какую-нибудь избу. Приедут попы и начнут службу на каждой полосе. А еще по домам ходили, у кого скотина болеет, у кого что.
А попы-то ведь грамотные были, у них барометр был, а народ-то дикой. Вот когда барометр показывает дождь, так они и едут. Это мы потом узнали, когда наши девки в гимназиях стали учиться.
А вот у нас часовня была. К ней приход тоже возле школы. А потом парни стали пограмотней и стали отказываться таскать иконы: «Пускай сами волокут, если им надо».
Попы ездили по деревням, им подавали, кто что сможет.
Вот у меня отец рассказывает, был он еще ребенком. Также приехал поп. А отец говорит про себя: «Что ему, долгогривому, за что давать». И насыпал вместо пуда в мешок только на дно. Поп схватил за ухо и дернул. С тех пор отец и не любит попов.
Никто не воровал, не хапал. На богатых не злились, потому что они все своим горбом зарабатывали.
Зла друг на друга не было, народ был добрей. Вот у нас раньше кто ни придет в дом, старуха ли, ребенок, дедко ни за что не отпустит, пока не напоит чаем. Он давал мне деньги, серебро, посылал меня в лавку, и покупал на эти деньги калачей к чаю.
Вот еще что характерно для того времени, так это то, что никто не ругался. Мужики чрезвычайно редко матерились, а теперь ведь не люди, а собаки. Чуть что, в ход идет ругань, матерщина. Много что, конечно, мне пришлось выдержать. Были болезни раньше всякие: тиф, испанка, горячка. Много людей умирало. У меня мама умерла от горячки. В 20-х годах был у нас сплошной голод. Неурожай был года по два. Но у нас было много картошки. Дедко сходил, обменял, дали пуд муки. Вот бабка у нас сварит два ведра картошки. Мы напечем с мукой, лепешек наделаем. В пестерь накладем, бурак молока и повезем в поле тем, кто работает. Так за счет картошки и пережили голод.
«Жили мы весело»
Селезнев Николай Георгиевич, 1920 год, дер. Афоничи, учитель
Ой, жили мы раньше весело, не то что вы сейчас. Весело гуляли, выходили замуж, женились. Я со своей женой познакомился в школе, она тоже учитель, приехала после института, молоденькая, симпатичная. Больно она мне приглянулась, и мы поженились. А в деревнях свадьбы проходили по- особому. Вот, понравилась парню в какой-то деревне девица, или просто пришло время жениться. Ему хвалят в какой-нибудь деревне девушку, что вот-де и умна, и пригожа, работяща (самое-то главное). Та женщина, которая нахваливает (сваха), предупреждает невесту, что приедут сваты. И вот парень, хоть и не видал эту девку ни разу, едет с водкой к ней домой.
А у невесты в это время все идет к встрече жениха. Она вывешивает на решетку полатей полотенца, скатерти — все, что она смастерила, вышила, связала.
Приезжает жених со свахами. Его встречают. Затем сидят за столом, пьют чай, едят. Сваха ведет разговор с родителями невесты, нахваливает жениха.
После этого жених и невеста уходят на середь, с ними сваха, там сидят, рассуждают. А вот помню, мы ребенком лежим на полатях и в щелки наблюдаем и все замечаем: «Ой, он ее на коленки посадил, он на нее смотрит».
Если жених договаривается с невестой, то на стол выставляется бутылка водки. Затем родители уговариваются, когда едут к жениху дом смотреть.
После этого бывает венчание и свадьба. Свадьбы бывали в основном осенью, зимой, весной в мясоед (когда можно есть мясо, молоко). В пост свадьбы не делали. В основном до Масленицы проходили все свадьбы. А в Масленицу отец невесты едет к зятю и приглашает его на праздник. Во всех деревнях к Масленице готовились основательно. Делали горки, насыпали снега метра три, заливали водой. Брали палки (снеги) и катались с этих горок.
В каждой деревне каждый хозяин имел выездную сбрую, корзину, вожжи, лошадей. Парни с гармошками и девушки едут в ту деревню, где есть молодой зять. В этом доме молодежь угощают деревенским пивом. Кто бы ни приехал — всех угощают. В пятницу, субботу смотрят зятя, затем зять увозит к себе невесту, затем смотрят невесту.
А в Чистый понедельник сжигают зиму, то есть сноп из соломы. Опять начинается гуляние. А вот со вторника уже начиналась работа.
И вот много таких праздников бывало. Я вот охарактеризую некоторые.
В Пасху ходили на качелях качались. С помощью вожжей двое-трое парней раскачивали. Столбы были метров по пять-шесть. Подшибали шибко. Даже вылетали некоторые, но ничего, смертных случаев не бывало.
Летом гуляния все были в честь религиозных праздников.
Была у нас деревня Пузырь, ходили туда на гуляния километров десять.
В Троицкую субботу тоже веселились. На второй день был праздник «Земля-именниница» (Духов день), в этот день нельзя было прикасаться к земле, ни копать, ни рыхлить.
«Заговенье». Все из округи ходили в дер. Мыленки. Пели частушки, плясали барабушку, краковяк, польку, вальс, кадриль или колхозную. Была раньше такая мода, что первый парень приглашает девушку, которая ему нравится, свою ухажерку. А старики наблюдают за этим и уже судачат, за кого девка замуж выйдет.
После Заговенья — «Бородинское моление». В этот день носили икону, служили службу в церкви, а потом танцы. Часто бывали драки.
Затем ходили в деревню Петухи тоже на гулянье. Потом 7 июля «Иванов-день» у Кашолков плясали.
12 июля — праздник Петра и Павла, мы ходили на Блиниковщину, тоже километров за десять.
8 ноября — «Митревская»— день победы над татарами, в этот день ездили в гости, ели, пили, угощались.
Когда начиналось Рождество, начинались вечеринки в избах. Ребенки ходили по деревне и созывали: «Сегодня приходите на вечерку в такой-то дом». На вечерку собирались парни, девки, старики. Старики балякали друг с другом, а молодежь танцевала.
Вторая рождественская неделя называлась «Страшные вечера». В эту неделю все гадали, бегали шишкуны (чудища), переодевались, пели песню.
В «Крещенские» лепили из теста крестики, их светили в церкви, а затем раскладывали их везде: в домах, во хлеву у скота, чтобы не влез дьявол.
Много гадали всяко. Выходили в поле на развилку дорог и слушали, если звон колокольчика — свадьба в деревне, если шум молотилки — год урожайный.
В это время еще привозили передвижное кино.
А вот еще было одно развлечение — гигант-столб, на верху железина, в центре отверстие, а у железной штуки крючки, к ним веревки прикреплены, внизу петельки. Возьмутся ребятишки, подростки за эти веревки и бегают вокруг столба.
А взрослые парни играют в городки. В каждую неделю перед Троицой в деревнях возили навоз, выметали улицы, мыли все в избах.
В деревнях была высоко развита мораль, людского мнения придерживались, боялись осуждения народа. Поэтому я не помню ни одного случая, чтобы где-нибудь появился незаконнорожденный ребенок.
