Эш с такой силой ухватился за стол, что побелели костяшки пальцев.
— Мисс Таунзенд, вам следует вернуться в постель.
«Прежде чем я сорву эту проклятую сорочку с вашего маленького тела и возьму вас грубо, без всяких ограничений, лишившись последнего самообладания цивилизованного человека, которое еще остается во мне… пока… А, черт побери, и там это было… Я не хочу быть цивилизованным. Господи, помоги! После Индии я больше не хочу быть цивилизованным. После нее…» Другое женское лицо всплыло перед его мысленным взором, и он сделал шаг, чтобы прогнать его.
— Позвольте проводить вас в вашу комнату…
— Я иду в библиотеку. Мистер Блэкуэлл сказал, что я могу взять любую книгу.
— Вы много читаете.
— Вы говорите, как тетя Эмилия.
— Она не одобряла ваше пристрастие к чтению?
Улыбнувшись, Кэролайн покачала головой:
— Она ничего не одобряла. Я порой очень огорчала ее… А вы?
— Да, бедная тетя Эмилия, — проговорил Эш без особой искренности. — А теперь — в постель!
— Как скажете.
Облегчение, которое почувствовал Эш, было слишком коротким. Вместо того чтобы повернуться и закончить эту мучительную встречу, Кэрол направилась мимо него прямо к его огромной кровати. Прежде чем Эш успел возразить, она залезла на постель, демонстрируя свой соблазнительный зад, который он успел оценить прежде. Как будто два спелых шелковых персика, подумал он, и дыхание остановилось в груди.
Кэролайн хихикнула. Перекатываясь на его постели, вытянула одну ногу, оголив бедро с таким бесстыдством, которое ни одна куртизанка не могла бы позволить себе.
— Мне нравится быть выше ростом.
«Это не должно повториться снова, надо спросить Роуэна, есть ли какие-нибудь снотворные порошки, чтобы это проклятое существо больше не забиралось в мою комнату!»
Эш хотел осторожно стащить ее с постели. Но лодыжка, до которой он дотронулся, оказалась ледяной на ощупь, и его намерение мгновенно изменилось. Этой сексуальной сирене грозила опасность подхватить воспаление легких или простуду. Он совсем не хотел этого.
Встав на колени на краю постели, Эш осторожно потянул из-под нее одеяло. Кэрол не сопротивлялась, когда он укутал ее, приподнял и привлек к себе. Она была холодной, как мрамор, и такой красивой, что лучше не думать… С едва слышным вздохом Кэрол опустила голову ему на плечо, ее влажные волосы приятно щекотали его шею, покрывая ее мурашками.
Она оказалась невероятно легкой, несмотря на все ее женские прелести и упругое крепкое тело. Желание согреть ее переполняло его. Пристойность не значила ничего, правила — еще меньше, когда он взвешивал все опасности и старался игнорировать свои желания.
Эш опустил ее на спину и взялся за подол ночной рубашки.
— Поднимите руки, — прошептал он голосом, охрипшим от желания.
Не пришлось повторять дважды. Кэрол тут же послушно вытянула руки вверх, и ее глаза встретились с его глазами. В приглушенном свете комнаты легкая вуаль сна делала их золотистыми.
Эш стянул через голову ее влажную рубашку, осторожно и быстро, впитывая видение голой груди с невероятно розовыми бутонами сосков, требующих внимания. Ее кожа была медовой, спутанное золото волос давало потрясающий эффект на его кремовых простынях. Бедра были широкими и гостеприимными. Кэрол смотрела прямо на него, когда без малейшего стыда приподнимала зад.
Эш глубоко вздохнул, стараясь прояснить сознание, и вместо этого был вознагражден густым запахом ее внутренней сути — сладкий мускус, благоухающий лучше любого парфюма. Эш отвернулся, так как его член угрожал разорвать застежку брюк, и быстро положил ее сорочку на стул у окна, чтобы она высохла.
«Проклятие! Только отъявленный негодяй мог бы воспользоваться случаем и взять женщину в таком состоянии! Я могу лишь позволить себе согреть ее, а потом отнести в ее собственную постель до того, как случится непоправимое, и Годвин решит постучать в дверь, ища пропавшую гостью!»
Эш повернулся и, сделав два шага, вернулся к кровати… Он начал снимать рубашку, игнорируя незатухающий шепот, звучавший в его голове, что если он снимет и брюки, то скорее согреет ее.
Глаза Кэролайн не оставляли его ни на миг, а на губах застыла сонная улыбка удовольствия. Эш колебался. Что, если она проснется сейчас?
Черт, если даже холодная ванна не смогла пробудить ее, тогда и это не станет причиной пробуждения!
— Это не воздержание, — глухо простонал Эш, — это настоящая пытка.
Он залез в постель так осторожно, как только мог, привлекая ее к себе и прижимаясь своим горячим торсом к ее груди. Ее соски, коснувшись его груди, отвердели, ноги естественно переплелись с его ногами. И Эшу показалось, что ни один мужчина не страдал больше, чем он, ощущая сладкое и мучительное удовольствие от прикосновения ее теплых бедер и влажной промежности, прижимавшейся через ткань его брюк к его мужской плоти. Эш опустился ниже, чтобы положить ее поудобнее, и допустил стратегическую ошибку, обняв нежные ягодицы. Округлые изгибы наполнили его ладони, и он едва не кончил. Его член задрожал, пульсируя с каждым вздохом, и Эш крепко зажмурил глаза, заставляя себя сдерживаться.
Он гладил ее спину, массировал кончиками пальцев холодную кожу, стараясь побыстрее согреть ее.
— В следующий раз, когда вам захочется принять ванну, мисс, позвоните и попросите Дейзи приготовить горячую воду.
Эш опустил глаза, чтобы увидеть, какое впечатление произвели на нее его слова. Голова Кэрол чуть- чуть откинулась назад, а глаза гипнотизировали его в свете свечей и теней.
— Что лучше: быть высокой или умной? — вдруг спросила она.
— Детский вопрос.
Его тон был резкий, а взгляд прямой. Но пока Кэрол ждала его ответа, Эша обезоружило безграничное доверие в ее глазах, и он невольно смягчил тон.
— Я бы сказал, что и то и другое не обидно, если вы мужчина, но для вас… — Эш привлек ее ближе, впитывая ощущение близости ее тела. — Одному из нас следует сохранять разум ради нас самих, поэтому, пожалуй, лучше быть умным, моя милая американка.
Кэрол потянулась, зажала его лицо в своих холодных ладонях, ее дыхание, сладкое и теплое, касалось его губ. И вдруг она чуть-чуть приподняла голову, чтобы поцеловать его, легко коснувшись шелком своих губ чувственных изгибов его рта. Эш наслаждался ее, без сомнения, самым первым поцелуем, благоговея от силы ощущения. Он едва справлялся с желанием продлить поцелуй, придав ему больше страсти и позволив своей дремлющей сирене сполна почувствовать его присутствие. А когда ее язык высунулся, увлажнив его нижнюю губу и играючи кусая ее, Эш отказался от всяких благих намерений.
Сладкое касание опьяняло. Сначала Эш контролировал ситуацию, скорее отвечая на нежные исследования, нежели проявляя инициативу. О, она была как теплый мед и пьянила сильнее вина, а он уже давно не обладал женщиной. Но даже при этом Кэролайн была восхитительна, и он не мог вспомнить, чтобы испытывал с кем-то нечто подобное. Каждая ласка ее языка вызывала бурю ощущений и желаний, и Эш упивался отливом и приливом вожделения, раз за разом накрывавшего его и бросавшего вызов его самообладанию.
Его руки крепко обнимали ее, прижимая к кровати, и Эш без усилий окунался в опьяняющий мир утешения женского тела. Он был раздет лишь частично, что не создавало должной защиты, а, напротив, лишь усиливало ощущение прикосновения влажного треугольника к его ноге. Вместо робкого сопротивления Кэролайн пребывала в нетерпеливом возбуждении, которое заставляло его кровь бежать быстрее.
«Я мог бы иметь ее, и какой мужчина посмел бы осудить меня?»
В течение предательского мгновения его сознание затуманилось, замерев в молчании, но, несмотря на страсть, сотрясавшую его тело, нежелательный ответ, наконец, пришел.
«Мой дед и любой другой благородный мужчина, узнав о моем грехе, высекли бы меня, до того как
