мрачном эмоциональном состоянии, о все равно совершенной краже из супермаркета, несмотря на проблеск победы над страстью днем, о растущем гневе мужа и потере веры в себя и в свои силы, в силы медицины. Автандил Семенов выслушал супругу Куравлева и заключил:
— Что мне очевидно из вашего рассказа, это то, что с этим гневом надо что-то делать обязательно. Я должен немного подумать, обрисовать хотя бы для себя пока тактику лечения. Я перезвоню вам завтра и назначу время встречи. Еще раз повторю: с этим гневом надо что-то делать, нельзя чтобы он копился внутри. Он должен найти выход наружу. Недаром Федор Петрович сравнил свое состояние с газовым баллоном, который готов взорваться в любую минуту. Надо дать ему выпустить пар. Итак, сегодня дайте ему какое-нибудь успокоительное. Например, то, что я вам выписал, только двойную дозу. Пусть спит хорошо и как можно дольше. Но только сегодня двойная доза! Федор Петрович пережил сегодня и радость победы в магазине и горечь поражения через три часа все в том же месте. У него сильный стресс. Завтра я позвоню вам обязательно. Пока это все.
— Жду вашего звонка, доктор! Спокойной ночи! — попрощалась Алевтина.
— Спокойной ночи!
Автандил Семенов позвонил на следующий день, как и обещал, с утра, и назначил время встречи с пациентом на три часа дня. Он коротко объяснил Алевтине, что он планирует провести сеанс психотерапии гневом для ее супруга. По мнению психотерапевта, этот сеанс поможет найти выход наружу растущему гневу Федора, спадет внутреннее напряжение, он должен почувствовать значительное облегчение, а уже после этого Семенов проведет еще один, на сей раз, сильно расслабляющий сеанс с элементами гипноза. То есть план был основательно встряхнуть психику клептомана, дать ей очистится от гнева, и сразу же максимально расслабить и успокоить ее. Этакий «двойной удар», как заключил психотерапевт. Алевтина сразу же сказала, что она обязательно доставит мужа на этот эксперимент сегодня в назначенное время.
ГЛАВА 8. Новая радость и боль старика
Пельмешка и Лиса заночевали у деда. Утром, пока тот спал, они еще раз перемыли всю посуду, оттерли кухонную мебель с чистящими средствами, даже вымыли полы. В ванне стоял полный бак белья, так Снежана перестирала его в стиральной машине-автомате. Когда дед проснулся и, кряхтя, пошел умываться, то был приятно удивлен, что все его белье — чистое, сушится на балконе, что кухня сверкает чистотой, завтрак уже готов в виде горячей яичницы с колбасой. Старик с удовольствием перекусил вкусным блюдом, и довольный сидел за столом своей кухни, пока Лиса вновь мыла посуду. Девчонки поинтересовались, как еще помочь хозяину, может быть, купить продуктов или сбегать в аптеку? Дед рассмеялся, пожурил их слегка, дескать, что ж они его, совсем «за старую развалину держат? Я сам хожу себе в магазин и часто просто гуляю». Вскоре подруги засобирались. Уходя, они попросили разрешение навещать деда, помогать ему по-хозяйству, готовить вкусные блюда, да и просто приходить, поболтать ни о чем, поиграть в картишки. Бывший милиционер не без радости согласился. Все-таки в компании двух живых душ находится приятнее, чем в компании телевизора.
И действительно, через четыре дня подруги вновь пришли навестить Куравлева — старшего. Они сидели за столом, пили чай, говорили о городе. Много говорили о футболе, о российском чемпионате. Подростки очень неплохо разбирались в турнирном расположении команд, знали наизусть фамилии игроков и тренера их любимого клуба — ЦСКА, отлично разбирались, что такое аут и красная карточка и свободный удар. Дед с удовольствием слушал их разговоры, участвовал в них сам, и даже принял пари от Пельмешки на шесть бутылок дорого импортного пива на результат следующего центрального матча тура. С Лисой он поспорил на три бутылки, что свободный удар не может назначаться в зоне вратаря. Лиса же утверждала, что может. У него был календарь предстоящих встреч на ближайшие две недели в городской газете, он стал вставать с табуретки, чтобы показать календарь гостьям, как вдруг резкая боль пронзила оба его колена. Старик взвыл от боли и чувства, что как будто оба колена опалили из огнемета, и рухнул обратно на табурет. Девчонки перепугались сами, это было видно по их лицам и неуверенным движениям, но все же кинулись поддерживать деда за локти, не особо понимая, чем здесь можно помочь, и в чем причина сильной боли мужчины. Дед сквозь скрежет зубов выдавил, что ему необходимо полежать. Снежана Корикова приказала громко Лисе, чтобы та помогла ей взять под руки больного и отнести его на тахту. Тот стал скакать потихоньку на одной ноге, а с двух сторон его поддерживали две подружки. Так они добрались до кушетки. Куравлев тяжело дышал и молчал, лишь морщась от муки. Пельмешка посмотрела на страдания человека, и неожиданно предложила:
— Слушай, дядя Петя! Пусть Лиса тебе сделает легкий массаж твоих коленей! У нее руки — чудо! У нее и маманя врач, как государственный, так и народный, можно сказать. У Лисы это в крови — лечить. Вот у меня, когда башка, бывает, трещит после вечеринки какой, или зуб сильно ломит, что терпеть нельзя, я завсегда ее прошу помочь. Она руками своими над больным местом поводит, слегка больного места касается, при этом какие-то заклинания шепчет. Потом легкий массажик сделает, помнет немного, не больно, и боль как рукой снимает. Это уже сотни раз разными людьми проверено! Позволь ей помочь тебе, полегчает!
— Точно, дед, давай я попробую! — поддержала мысль подруги запыхавшаяся Светлана Стриж. — Ты же ничего не теряешь!
Мужик неодобрительно покачал головой. Ему было действительно больно и предложение снять это сильное и стойкое страдание каким-то там массажиком, да еще с произнесением заклинаний, вызвало в нем лишь усмешку. Он попросил Светлану, по прозвищу Лиса, сбегать в его комнату и принести лекарство. Та «пулей» исчезла и, буквально через минуту, влетела со стаканом воды и указанными таблетками. Куравлев выпил свое привычное лекарство и прикрыл глаза.
— Девоньки! — сквозь боль попросил пенсионер. — Я сейчас тут один полежу, отдышусь, отдохну. А вы идите, кино посмотрите в Федькиной комнате.
— Хорошо, дед. Но если что, ты сразу зови. Мы не уйдем, пока тебе лучше не станет! — пробасила Корикова.
Дед закивал головой.
— Пошли! Ему сейчас покой нужен. Посмотрим футбол, Там скоро по первому каналу матч начнется, — предложила Лиса.
Пельмешка кивком головы указала на дверь комнаты.
Подруги не ушли тогда, а помогали деду, готовили и подносили еду, беседовали с ним и даже поиграли в карты. Остались ночевать. Потом помогали весь следующий день.
С этого момента они все чаще оставались на ночь во второй комнате квартиры Куравлева-старшего, мыли посуду, полностью взяли на себя ведение домашнего хозяйства. Дед, в основном, всегда бывал дома. Если они приходили, и никто им не открывал, они шли в ближайший парк, где собирались пенсионеры, гуляли, играли в шахматы, да и просто прогуливались по тенистым аллеям. И почти всегда находили его там. Куравлев каждый раз, когда девчонки оставались ночевать, требовал, чтобы те звонили своим родным и предупреждали, где они остаются, у кого, и оставляли контактный телефон. На очередное напоминание девушек, что и звонить-то им особенно некому, да и в этом нет необходимости, так как оставшимся немногочисленным родственникам глубоко наплевать, где ночуют их блудные девочки, старик неумолимо стоял на своем: звонить надо. Тогда они звонили, говорили, где остаются, оставляли телефон квартиры Куравлева для обратной связи. Удивительно было то, что никто так ни разу и не позвонил на номер Петра Степановича, разыскивая подружек. У бывшего опера возникло подозрение, что на самом деле никому они не звонят, только делают вид, что звонят и кого-то там предупреждают.
«Эх, бедовые девчонки!» — размышлял старик. — «Но с этими бедовыми девчонками интересно, весело и не скучно». Они разговаривали с ним подолгу, смеялись, даже частенько обыгрывали его в карты. В шахматах же перевес был явно на стороне Куравлева. Он без колебаний давал
