А вот и я! Ваш малыш до года

эмоционально развиваться и общаться, но слишком быстро от всего этого устает. Определить, что он устал, довольно просто: он начинает хныкать. Кстати, вот сейчас-то и оказывается особенно полезным питание по расписанию. Если вы его придерживаетесь, то наверняка знаете: через час после еды ребенок еще сыт, и его плач не связан с желанием подкрепиться. Он просто устал – ему пора спать.

И пустышка, к которой вы приучили малыша, в этом случае тоже хороша: младенец, скорее всего, воспримет ее как сигнал ко сну. Если вы даете ему воду, самое время его попоить. И на боковую! Можно немножко его побаюкать, поносить на руках, если он чересчур разыгрался и не может уснуть. Во всяком случае, можете не сомневаться: после часа «игр» здоровый ребенок плачет, с большой долей вероятности, именно от усталости.

– Хорошее дело, поносить на руках! – скажут многие мамы. – А если он привыкнет? Если избалуется?

Капризы

Отношение к детским капризам в нашей стране, когда родился мой старший сын, было таким же однозначным, как и вся советская идеология. На руки – ни в коем случае, а то он вам на голову сядет. Пусть поплачет, ничего с ним не сделается. К счастью, идиотизм такого отношения к ребенку я осознала так же быстро, как другие разновидности идиотизма того времени.

Идиотизм нынешний – если младенец плачет, его надо в ту же секунду накормить, схватить на руки и качать, пока он не успокоится, даже если сами вы уже валитесь с ног, – многие молодые мамы осознавать не хотят.

Между тем обе эти крайности, по-моему, стоят друг друга. И для того, чтобы в них не впасть, надо вспомнить все о том же здравом смысле. А что делать, если без него невозможно воспитывать детей?

Конечно, когда ребенок плачет от того, что его мучают колики, вы вряд ли будете спокойно за этим наблюдать. Скорее всего, возьмете его на руки, и правильно сделаете. Это даже с физиологической точки зрения правильно: тепло материнского тела может успокоить боли в животике ребенка.

Но три месяца – это тот возраст, когда колики чаще всего проходят. И вот тут- то вам надо быть внимательной. Может статься, за время колик ребенок привык к тому, что его хватают на руки при первых признаках беспокойства. И, что серьезнее, привык к тому, что его не спускают с рук до тех пор, пока он не уснет. Если вы заметили эту привычку достаточно рано, вот именно месяца в три, ребенка нетрудно будет от нее избавить. Точнее сказать, он сам без особого труда от нее избавится, как только почувствует, что вы этого действительно хотите. Сначала он, возможно, поплачет, когда вы, немного подержав на руках, положите его в кровать, потому что ему пришло время спать. Но, если вы проявите некоторую настойчивость, он довольно быстро согласится с тем, что вы не таскаете его на руках до самого сна, а даете ему пустышку и ласково баюкаете его, уже лежащего в кроватке. Учтите: если ребенок не привыкнет к этому в три месяца, в полгода отучить его от капризов будет гораздо труднее.

Разумеется, вы понимаете, что речь идет о здоровом ребенке. Ожидать спокойствия от младенца, у которого болят ушки, может только не вполне вменяемый взрослый.

И не бойтесь быть старомодными! Теория, согласно которой ребенку надо позволять все, чего он хочет, – сомнительное ноу-хау. И ссылка на японские традиции – мол, жители Страны восходящего солнца до определенного возраста позволяют своим детям делать все что угодно – не выглядит в данном случае убедительной. Японцы позволяют им это вот именно до определенного возраста. А потом подросший ребенок попадает в такие жесткие поведенческие рамки, которые нашим людям не снились ни в каком возрасте. И, между прочим, еще пребывая в приятном детстве, он уже замечает, что в таких рамках живут все вокруг, и на подсознательном уровне понимает, что ему тоже вскоре предстоит так жить.

Так что японцы японцами, а ответственность за вашего неяпонского ребенка лежит на вас. Не думаю, что он впоследствии скажет вам спасибо за такое воспитание, из-за которого его капризы окажутся невыносимыми для окружающих. Поэтому не впадайте в крайности и не забывайте золотое правило воспитания: ребенок отлично чувствует, чего вы действительно от него хотите. И охотно поддается на ваши «уговоры» быть спокойным, неизбалованным.

Не стесняйтесь от него отдыхать

Кстати, и о себе забывать молодой маме совершенно ни к чему. Конечно, для здоровья и счастья своего ребенка вы готовы на все, в этом никто не сомневается. Но кто сказал, что мамино состояние, которое очень точно называется «выжатый лимон», является необходимой составляющей его здоровья и счастья?

– Слушай, а сколько длится послеродовая депрессия? – Таким вопросом огорошила меня однажды соседка Ира.

– Ну, у кого как, – осторожно заметила я. – Зависит от психического склада.

– Я, наверное, законченная психопатка, – обреченно вздохнула Ирка. – Ребенку три месяца, а я себя чувствую хуже, чем сразу после родов. Аппетит пропал, не сплю… День и ночь только и думаю: почему это мой Гошенька вчера слишком густо покакал, что это он просыпаться стал на час позже?… Муж на меня уже прямо орет: перестань ты паниковать по пустякам, и вообще, шла бы ты куда-нибудь погулять.

– А почему, и правда, не пойти погулять? – заметила я. – Тем более, муж сам отправляет.

– Ну, не знаю… А вдруг без меня что-нибудь случится? Да и разве я не гуляю? По два часа каждый день на улице провожу с коляской, с детства столько воздухом не дышала!

Самое печальное, что такое состояние – постоянного, ни на минуту не проходящего напряжения, – свойственно вовсе не одной Ире. Можно даже сказать, что это самое характерное для молодых мам состояние.

Они настолько «вчувствовались» в своего ребенка, настолько стали с ним единым целым, что у них, как попросту говорят в народе, едет крыша. Многие мамаши догадываются о том, что с ними что-то не так, именно к концу третьего месяца, когда понимают, что послеродовой депрессии пора бы уж и закончиться.

Поэтому не надо думать, что ваше состояние – это показатель какого-то лично вашего, не дай Бог, психического заболевания. Это просто своего рода состояние замкнутого пространства – замкнутого на вас и ребенке. Ну так разомкните его!

Конечно, бывают сложные семейные ситуации, когда молодая мама совершенно лишена чьей-либо помощи. Ни мужа, ни других родственников – младенец только на ней. И все-таки, как правило, даже у такой одинокой мамы есть хотя бы одна подружка, которая, если и не готова полностью разделить с ней заботы о младенце, то посидеть с ним время от времени все же не откажется.

Ну, а уж если рядом с вами многочисленные любящие родственники, то пренебрегать их помощью и вовсе грех.

Используйте любую возможность не зацикливаться на вашем обычном распорядке.

Найдите два часа на то, чтобы выйти в кино.

Выберитесь в театр, хотя бы в одиночестве, если нет возможности пойти туда вместе с мужем.

Не отказывайтесь от возможности провести даже очень недолгое время отдельно от младенца: когда он спит, оставьте его под чьим-нибудь присмотром (разумеется, «кто-нибудь» в данном случае – это не пятилетний старший сын) и прогуляйтесь хотя бы до ближайшего магазина.

В общем, как губка впитывайте любые внешние, «отдельные» впечатления.

Все это приведет вашу психику в норму, то есть пойдет на пользу и вам, и вашему малышу.

Я говорю об этом не с точки зрения отвлеченной теории. Родив первого ребенка, я и сама попала в число «мам из замкнутого пространства». Самое смешное, что для этого не было абсолютно никаких реальных оснований: вокруг меня были любящие люди, готовые уделять внимание моему сыну. Но при этом я была настолько зациклена на младенце, что, как понимаю сейчас, просто находилась в состоянии непроходящей истерики.

Спас меня от него, как ни странно… Достоевский. Да-да, этот мрачный автор, уводящий в такие глубины человеческого подсознания, в которых, казалось бы, никакого спокойствия ожидать не приходится. Вопреки всякой логике я, напротив, невероятно успокаивалась, буквально проглатывая один его роман за другим. Зрелище, наверное, было то еще! Совсем юная мамаша, сидящая в скверике с коляской и не выпускающая из рук толстый том классической прозы… Наверное, дело было в том, что Достоевский вывел меня из плотного слоя бытового сознания. И проблемы младенческого сна, еды, прогулок перестали казаться мне глобальными. Они стали нормальными бытовыми проблемами,