— Героин, ЛСД, — раскручивая бинт, насмешливо бросила девушка наркоманка, — это для гламурных и богатых, ты еще морфий вспомни, а то и кокаин. А мы нищета «крокодильчик» варим и потребляем. Ты Веньке лучше другое введи, — наркоманка глянула в сторону мужчины и заискивающе ему улыбнулась, — ту штучку что мне твой дяденька ввел, ох и хорошая вещь, сразу полегчало.
— Промедола у меня с собой больше нет, — на вопросительный взгляд Даши, сразу ответил Петр Николаевич, — держал только две единицы на случай приступа своей болезни.
— У Веньки скоро ломка начнется, то бишь абстинентный синдром, — щегольнула знанием медицинских терминов Ирина, — ты Даша ему лучше…
— Как же так Веня? — не слушая девушку, глухо спросила Даша, — Ты же музыкантом хотел стать. В музыкальное училище поступил, на гитаре играл. Веня? Зачем? Помнишь ты обещал, что песню мне посвятишь? Говорил знаменитым рок — исполнителем станешь, что жалеть буду, что не стала с тобой встречаться.
— Даша! — раздраженно прервал ее Обмани смерть, — раз уж взялась, то ты или другим поломанным помощь оказывай или забирай своего былого дружка к себе домой и там хоть до утра воспоминаниям предавайся.
— И меня с собой тоже прихвати, — истерично захихикала Ирина, — ты от Веньки отказалась, а вот я нет.
— Ты его девушка? — чуть смутилась Даша глядя как кривится в нервной больной гримасе лицо наркоманки.
— Девушка? — протянула Ирина и с циничной грубостью, — ага девушка, теперь уж ближе чем жена после аборта. Ближе некуда на одной игле сидим, грабим тоже вместе.
И с бинтом в руках отошла от них к двум обеспамятевшим и неподвижно лежащим парням, неловко присела рядом. Обмани смерть подошел к ней и передал ей умеренно плотные журналы. Ирина кивнула и стала сворачивать из журналов шину-лубок для фиксации костей.
— Помоги, — тихо попросила она стоявшего рядом мужчину.
Обмани смерть держал ловко наложенный на сломанную руку лубок, Ирина накладывая повязку умело фиксировала сломанные кости. Первый со переломанной рукой, готов. Со вторым, у которого сломана ключица было сложнее. Ирина растерянно оглянулась. Обмани смерть показал как надо и сам зафиксировал больному плечо, Ирина быстро наложила тугую повязку. С заметным оттенком уважения поинтересовалась у мужчины:
— А ловко у тебя выходит, ты врач?
— Нет, — покачал головой Обмани смерть, — в армии научился, там до врача еще дожить надо было, вот сами как могли так и…
Оборвал фразу и негромко спросил Ирину:
— Давно?
— Пять месяцев, — вставая с колен, безразлично ответила девушка.
— Тогда у тебя еще есть шанс соскочить, — тоже поднявшись заметил Обмани смерть.
— А зачем? — с тем же безразличием тускло спросила Ирина, — Чё мне в жизни светит? Кому я нужна? Только Веньке, сопли вытирать. А сдохну через годик, так туда и дорога, все только вздохнут с облегчением.
— Это же самоубийство, — слушая их разговор и закончив через шприц вводить лекарство- антибиотик в еле найденную истерзанную «спрятавшую» вену наркомана, вздрогнула голосом Даша.
— Да чё ты понимаешь! — дико закричал Веня, — у тебя мама с папой врачи, квартира большая, комната своя, тряпки, жратва, все есть. А у меня в «однушке» мать с пьющим отцом, старшая сестра дура безработная двойню родила, а муж ее бросил. По головам друг другу ходим, все матом орут. Иногда кроме вермишели на воде, жрать больше нечего. А тут кольнешся и всё по фиг, сразу насрать на всё.
Он не сильно оттолкнул Дашу и с трудом заметно шатаясь встал. Его худое тело трясло, то ли от обиды на жизнь, то ли от начавшейся ломки. Даша тоже встала и Веня продолжил надрывно кричать глядя ей в лицо:
— Ты знаешь зачем я на свет появился? Нет?! Ради трехкомнатной квартиры, вот зачем. У матери в девяностом очередь подошла, она на военном заводе сборщицей работа, ей и говорят: «если у вас будет еще один ребенок, то мы вам трехкомнатную выделим». Вот меня и зачали. Родился в декабре девяносто первого аккурат, на развал Союза. Все сразу рухнуло: заводы; работа; квартиры; очереди, а вот я остался. Вот тебе мать говорила: «на хер я тебя только родила?» А мне говорила. И ты Дашка, я ведь тебя любил, стихи тебе писал, ты для меня как солнышко была. А потом услышал, как твоя мама тетя Таня тебе сказала: «Запомни Даша, яблочко от яблони… детей рожать надо только от здорового мужчины с хорошей наследственностью, а то родишь от потомственного алкаша и получится такой ребенок, вот как твой приятель Венька» А потом и ты мне «от ворот поворот дала».
— Венечка я вовсе не поэтому…, - растерялась Даша и неловко осторожно погладила по плечу ревущего наркомана, жалобно, — Ну не плачь Венечка, не надо.
— Отойди от него, — кинулась к своему парню Ирина и руками толкнула Дашу, взвизгнула, — Не трогай!
— Фрейд и Шекспир в компании с «крокодилом» на фоне наркотической ломки, — хмыкнул Обмани смерть и с жесткой насмешкой сказал наркоману:
— Плачь детка, плачь, весь мир против тебя бедного ополчился. Работать то не пробовал?
Не дожидаясь ответа, обратился к Даше и прожженным житейским цинизмом звучал его голос:
— Как видишь твоя мама была права. Гнилое яблочко от яблони… Стихи… солнышко… а потом сидя на игле, на грабёж. А в перерывах между гоп — стопами сосать у полицаев, чтобы бедного несчастного Венечку не посадили.
— Ты… — заорала было Ирина и осеклась.
— Сам слышал, — в упор давя Ирину взглядом, холодно сказал Обмани смерть, — как опера смеялись и рассказывали как «вампирша» у них не кровь не из пальца сосет. Эх девочка, не в ту ты избу вошла и не того коня остановить хочешь.
— Тебя не спросила, — с ненависть выкрикнула Ирина.
— Может полечитесь? — глотая ком в горле тихо и неуверенно спросила Даша, — я папу попрошу он вас пока к себе отделение пристроит, а потом в нормальную клинику переведет.
И за наркоманов с уверенной беспощадностью ответил Обмани смерть:
— Они неизлечимы. А вот твоему отцу с твоей же подачи они мигом на «шею сядут», а заодно жизнь и репутацию могут испоганить. Кто для тебя дороже Даша?
Не ожидая ответа подошел к лежащему без сознания наркоману со сломанной рукой, вытащил у него из бокового кармана грязно белой курточки мобильный телефон быстро набрал номер и приглушенно с небольшими паузами, брезгливо стараясь не коснуться щекой чужого телефона, заговорил:
— Полиция? На углу 4-го Николинского проезда лежат два трупа. Фамилия? Чья моя? А Кузнецов, я. Да точно трупы, не двигаются и все в кровище. Да конечно я подожду наряд и трогать ничего не буду.
— Полицаев вызвал? — с презрением и без страха в голосе спросила Ирина, — Посадить нас хочешь? Не выйдет…
— Знаю, что не выйдет, — чуть усмехнулся Обмани смерть, и немного встревоженной, недоумевающей Даше объяснил:
— К этим наркошам, — он кивнул в сторону так и лежащих без движения на грязном тротуаре парней, — Скорая по вызову просто не приедет. Наряд ППС если им из дежурной части сообщат, что тут валяются избитые наркоманы, тоже торопиться не будет, может только часика через два вызов проверят, да и то сообщат: «нет никого, ложный вызов». ППСникам с этой швалью возится не охота, мороки много, толку мало. А вот на трупы пока еще более-менее оперативно выезжают. Приедут, увидят, что эти живы, так волей — неволей отвезут их в дежурную больницу и отметят в рапорте, куда и кому передали. Тут уж врачам в приемном покое деваться не куда, их оформят и окажут первую помощь. А если их привезти просто так, то документов — нет, полиса — нет, денег и в помине нет, а кому охота с наркоманами возится? еще помрут, пиши потом кучу бумаг, скажут: «оснований для госпитализации нет, обращайтесь в травмпункт или в поликлинику по месту жительства» и пошли вон.
— Точно дядя, так и будет, — нервно и зло бросила внимательно слушавшая мужчину, Ирина, —
