Марвеланна перевела взгляд на Эйдена. — Ну? Права я? Сам знаешь, что да.
Эйден усмехнулся:
— Дестини сказала бы, что можно бежать, а можно… бежать.
Марвеланна буквально отмахнулась от его ответа и повернулась к Сторм:
— Мужики! Всегда думают членом. Я пригласила тебя вчера, потому что хотела знать, которая из троих ты.
— У вас нет сердца, — сказал Эйден. — С первого взгляда, несмотря на прошедшие двадцать семь лет, вы поняли, что она ваша дочь, и все же не проявили никакой радости от встречи, не испытали ни малейших сожалений, что бросили ее.
Марвеланна вылила кварту кленового сиропа на блины, за которые принялась с видимым удовольствием.
— Я сделала то, что лучше для нее и ее сестер.
— Вы сделали то, что было лучше для вас, — возразил Эйден.
— Скажем так, я всего лишь поставила их интересы выше своих, — гнула свое Марвеланна.
К столику подошла девочка лет десяти-одиннадцати, не больше, — готическая версия ученицы католической школы, если судить по форме и выражению лица со следами макияжа. Густые и длинные локоны цвета паприки вились вокруг лица, нос украшала россыпь веснушек. Она с такой силой плюхнула свой рюкзак на стол, что кофе пролился через края чашек.
Не обратив ни малейшего внимания на то, как все потянулись за салфетками, мини-бунтарка наградила Марвеланну пристальным взглядом.
— Я ж тебе говорила, — сказала она, — что не хочу соваться в эту дыру.
Эйдена заинтересовало, кто такая эта девчонка и почему Марвеланна мирится с ее дерзостью.
— Поэтому я и не дала тебе денег на ланч перед тем, как ушла.
Эйден поставил свою чашку на стол. Что все это, черт возьми, означало? Между Марвеланной и этим, без сомнений, непослушным ребенком какая-то связь? Родственная? Дежавю, откровенно говоря, уже достало.
Сторм малость позеленела.
Словно флагом, Марвеланна помахала перед лицом мелкой рыжей беспредельщицы веером однобаксовых купюр и, когда та потянулась за ними, быстро убрала их подальше.
— Поздоровайся с моими гостями.
Рыжая быстро глянула на Эйдена и Сторм и опять повернулась к своей мучительнице:
— На кой? Тебе явно на них плевать с высокой башни.
До Эйдена дошло, что Рыжая прекрасно знала Марвеланну и справедливо оценивала ее характер.
— Я тебе говорила, что у меня была тройня, — сказала Марвеланна и указала вилкой на Сторм. — Она одна из них.
Девчонка все же ухватила деньги и стащила со стола рюкзак.
— Везучка тебе, — сказала она, впервые по-настоящему заметив Сторм. — Лучше делай отсюда ноги.
Она и сама попыталась последовать своему совету, однако Марвеланна подцепила пальцем пояс ее клетчатой юбки.
— У нее есть имя? — спросила Сторм.
Марвеланна закатила глаза:
— А как же! Пеппер[47], конечно, не самый приятный экземпляр, но мне казалось, ты захочешь с ней познакомиться. Так что вот тебе — еще одна моя дочь.
Глава 32
— Слышь, — сказала Пеппер, — я тут вообще-то. И все слышу.
Эйден беспомощно наблюдал за застывшей Сторм, которая чудом не перестала дышать. По ее лицу шок, радость и боль пробежали так быстро, что он пропустил бы их, если бы моргнул. Глазами она пожирала Пеппер.
— У нас есть еще одна сводная сестра?
— Еще одна? — переспросила Марвеланна. — А-а, ты имеешь в виду ту девку, которую склепал ваш старик до нашей с ним встречи?
— Не так давно эта девка спасла твоих тройняшек от жизни в фургоне на улице.
Марвеланна пожала плечами:
— У всех бывают тяжелые времена.
— Не дайте ей себя одурачить, — вставила Пеппер, с кривой ухмылкой глядя в глаза Сторм. — У Марвеланны не времена — вся жизнь тяжелая.
— Похоже на то, — отозвалась Сторм.
Пеппер ткнула мать локтем.
— Думаю, все началось тогда, когда ей дали это тупое имя — Марвеланна.
Глаза Марвеланны сузились:
— И что я получила в качестве утешительного приза? Грязноротую мелочь с понтами выше крыши и гонором под стать патлам.
Она тряхнула девчонку за пояс, как тряпичную куклу, и Эйден заметил, как зреет в Сторм гнев — в прищуренных глазах, в сжавшихся кулаках, в напряжении, охватившем все ее тело. Внезапно Марвеланна взвизгнула, отняла руку и отпустила Пеппер. Кулаком Марвеланна потирала предплечье.
— Какого черта? Меня будто током шандарахнуло.
— Божественное возмездие, — буркнул себе под нос Эйден.
Сторм посмотрела на него из-под темных очков.
— А мне нравится. Спасибо, дорогой.
Он увидел, что она ему подмигивает, и едва верил собственным глазам — Сторм стукнула Марвеланну своей телекинетической злостью. «Та-ак, никаких инфарктов», — успокаивал себя Эйден, ведь дракону тоже могло достаться в любой момент.
— Еще одна сестра, значит, — проговорила Сторм, втаскивая Пеппер за руку на свою сторону стола, чтобы избавить ее от повторения материнских подвигов Марвеланны. — В какую школы ты ходишь, Пеппер?
— Тут, за углом. Вонючая частная школа. — Она грубо ткнула большим пальцем за плечо. — Она ни разу ни цента на это не потратила, но мой старик настаивает на лучшем.
— Ты замужем? — спросила Сторм у Марвеланны.
— Конечно, нет, черт побери.
— Без обид, Пеппер, — сказала Сторм, — но почему ты оставила ее, Марвеланна, и не оставила нас с сестрами?
— Ваш папаша был неудачником. А отец Пеппер богат, как бог. Он платит уйму денег на содержание дочери и… на все остальное.
— Я ж говорила, — опять вмешалась Пеппер, — она — сама доброта и сердечность. И «все остальное» у нее через день. Мне дважды гланды удаляли. И что бы вы думали? Они опять у меня есть! Если б старик просто давал ей деньги на мое обучение, а не прямиком платил в школу, я б училась в общественной, а у нее был бы гардеробчик поновей — еще одно из «всего остального».
— И это мне за то, что познакомила тебя с сестрой, проклятая ты девка?
— А что, ты сильно потратилась на это мероприятие? — парировала Пеппер.
Когда Марвеланна назвала Пеппер девкой, Сторм дернулась, будто от пощечины, и Эйден чуть из кожи вон не вылез, заметив это. Ему ужасно хотелось как-то ее успокоить, потому что ей не понаслышке было известно, каково жить, когда к тебе так обращаются. Она ведь говорила, что в детстве часто и густо ее называли если не занозой в заднице, то и кое-как похуже.
