Он кивнул:
— Как дошло, так и побежал. Хорошо, что успел.
— Не очень-то успел, — хмуро ответила она.
Вдвоем они погрузили в транспортер воду, еду и медикаменты. Проверили, как там Тадефи в медблоке. Спустили транспортер и осветили прожектором черную, каменистую равнину.
Над ней возвышался перламутровой раковиной изгибистый край Троянца.
Глава 19
Когда вдали показались ограждения и приземистые здания базы, Живых привстал на сиденье, вглядываясь вперед.
— Сначала в медблок, да? — спросила Бой-Баба, зная, что он скажет.
Он возбужденно потер перчаткой о перчатку.
— Да, давай Тадефи подключим, и потом об этом думать не надо будет. — Он помолчал. Потом, совсем тихо, добавил: — Спасибо тебе за нее.
— Мне-то за что? — усмехнулась Бой-Баба и настроила глаз, всматриваясь в нагромождение бетонных боксов впереди. — Что за черт? — процедила она сквозь зубы и бросила быстрый взгляд на Живых. Коробка медблока за проволочным ограждением была изолирована свинцовыми щитами, как при радиационной опасности.
Она остановила транспортер у оторванного железного листа, раньше служившего калиткой. Живых выскочил со своей стороны и побежал по дорожке к забронированному входному люку. Понажимал на кнопки, постучал по свинцовому покрытию и обернулся к подходящей Бой-Бабе:
— Все обесточено. — Поднял он в руке обрывки проводов. — Черт его знает, что здесь было. Бунт, что ли? — Он обошел здание и вернулся с другой стороны, отрицательно качая головой. — Не нравится мне это. Придется Тадефи пока в нашем подержать.
Бой-Баба кивнула, не сводя глаз с распределительного щита. Привстала на цыпочки, дотянулась до обрывков проводов над ним. Хмыкнула:
— Придется. Пошли, что ли?
Живых кивнул, повернулся и пошел к транспортеру, а она все смотрела на изуродованный щит. Неужели поселенцы настолько потеряли надежду, что разгромили собственные лаборатории? Какая глупость, ведь они себе же сделали хуже… И это хорошо, если только лаборатории, а ведь, может, они и тех, кто в них работал…
— Живых, — быстро сказала она. — Ну-ка, вернись. И инструмент там под сиденьем захвати.
Ругаясь и роняя плоскогубцы и отвертки, они на живую нитку восстановили щит. С приборной панелью, управлявшей изолирующим покрытием, обстояло хуже: сенсорные кнопки были расколошмачены вдребезги. Бой-Баба невнятно ругалась с мотком изоленты в зубах, пытаясь закоротить панель. С десятой попытки полуметровое свинцовое покрытие дрогнуло и поехало вверх, открывая потемневшую бетонную стену и тяжелый, ребристый входной люк.
Живых оглядел расколотые кнопки у входа, хмыкнул и приложил железную руку к запорному устройству. Разрядом он владел куда лучше Бой-Бабы. Загорелись лампочки, люк ожил, медленно тронулся в сторону и замер, не проехав и половины.
Бой-Баба с сомнением оглядела темное отверстие.
— А не задвинется? — опасливо сунула она голову внутрь. — Фонарик давай! — не дожидаясь ответа, она полезла через край люка внутрь.
Луч фонарика осветил разгром в медблоке. Оборванные провода свисали с потолка и задевали за шлемы. Под сапогами скрипели обломки пластика, коробки давно просроченных медикаментов, осколки лабораторной посуды. Живых высветил фонариком впереди вход в лабораторию.
— Никого нет, — сказал он. — Фантазия у тебя…
Она с сомнением покачала головой и подошла ближе.
— Нагнетатель не работает, кислород почти выработан… — и осеклась. Подняла руку, останавливая собравшегося ответить Живых. Выхватила у него фонарик и направила в дальний угол лаборатории, на груду сваленных тряпок.
Из-под них показалось белое лицо и закрылось тощей рукой от света.
Они сидели в транспортере, сняв шлемы. Лаборант, у которого в груди саднило от чистого, насыщенного воздуха, с опаской переводил взгляд с одного астронавта на другого. Это были не люди — точнее, уже не совсем люди, — и у него все внутри обмирало от их круглых глаз, отсвечивающих красным, и неторопливой мощи движений.
— Вы же ее спасете, правда… — повторял он. Второй астронавт, модифицированная женщина, перегнулась и осторожно, чтобы не сделать больно, погладила его по руке.
— Да, конечно, — пролязгала она своим искусственным голосом. — Вы только не волнуйтесь, вам покой нужен…
Но ему не нужен был покой. Мойру положили на заднее сиденье транспортера, и он сидел с ней рядом, придерживая свешивающуюся с сиденья руку жены. Я готов на все, чтобы спасти ее, хотел он сказать стальной женщине. Даже если она превратится в такую, как вы…
Но не сказал. Он вспомнил о другом. Лаборант схватил гигантскую женщину за рукав гермокостюма и задрал голову, заглядывая ей в страшное, получеловеческое лицо.
— У вас есть на чем записать? — спросил он.
Живых присвистнул, глядя на цепочку формул, наспех набросанную стилусом на экране планшетки. Перевел взгляд на незнакомца. Тот облизал губы и заторопился.
— Я все понял… — он поднял на Живых и Бой-Бабу измученные глаза. — На Земле препарат продления жизни запустили в производство… Так Контролер и сказал: если не дождутся от него отчета об успехах — то будут запускать сами.
— Они что, сдурели совсем? — проговорил Живых. — Что же будет, если они начнут производство? Это же эпидемия.
Бой-Баба усмехнулась:
— Может, как раз на это они и рассчитывают. Сами начнут эпидемию, будут кричать о заразе и сворачивать неугодные им космические программы, а потом в нужный момент вытащат из пустой шляпы волшебное лекарство от чумы… И все, власть над миром у них в кармане. Элементарно.
Спасенный из медблока лаборант покачал головой:
— Они ничего не вытащат из шляпы. Я создал эту формулу, это чудо-лекарство, — он потряс планшеткой, — и им до этого не додуматься.
— А вы как додумались? — мягко спросил Живых. Он взял у лаборанта из рук планшетку, бросил взгляд на экран и убрал ее поглубже в нагрудный карман.
Лаборант помедлил:
— Я… мне… подсказали.
Кто, он не сказал, а Живых не стал настаивать. У человека жена умерла, зачем лезть с вопросами. Он бросил взгляд на тело, вытянувшееся на заднем сиденье.
— Ну и куда теперь? — повернулся он к Бой-Бабе.
Она-то знала, куда.
— Они нас заметят, — хрипло сказал лаборант, перегнувшись вперед с заднего сиденья и вглядываясь в сумрак сквозь ветровое стекло транспортера. Фар не зажигали. Пересевший за руль Живых остановил транспортер за все еще работавшими парниками с почерневшими растениями внутри. Стараясь не шуметь, все трое скользнули мимо парников и пошли вдоль лоснящегося зеленью бока Троянца.
— Сколько их, не знаешь? — спросил лаборанта Живых. Бой-Баба слушала вполуха, приглядываясь к
