девятнадцатого века местонахождение хранилища обозначали две высокие трубы, торчащие наружу. Но сейчас найти его было труднее: наружных опознавательных знаков не осталось. Десять лет назад я и еще несколько десятков человек считали это место своим домом. А этот расшатанный кусок черного металла был нашей входной дверью.
Говорят, лучшие планы — простые планы. Мне надо просто найти Джоанну, не попавшись Луэлин на глаза, просто вывести ее из подземелья туда, где она будет в безопасности, и просто бежать без оглядки. Плевое дело.
Вот только дверь почему-то не поддалась. Ручки как таковой на ней не было, только металлическая дужка, которую скреплял замок. Я попыталась просунуть пальцы в зазор между дверью и косяком и потянуть на себя, но ничего не получилось. Дверь была то ли заперта, то ли заблокирована изнутри.
И что мне прикажете делать? Стучать?
В хранилище подъемников вели еще два входа, и любой житель подземелья знал, где они расположены. Я вернулась по лестнице к рельсам — и обмерла. Кто-то — или что-то — метнулся и исчез ярдах в двадцати от меня. Я отошла в тень и притаилась.
Когда пять минут спустя ничего не произошло, я зашагала дальше мимо строящихся домов. В конце дорожки я уткнулась в исполинские деревянные ворота, призванные не пускать посторонних в обширный западный лошадиный туннель. Вскарабкавшись на ограду, я смогла пробраться на другую сторону.
На двери в сам туннель висел замок, который я тоже взломала, — и это тоже ничего не изменило. Дверь держалась так же крепко, как та, металлическая. Оставался третий вход.
На этот раз мне пришлось пробраться на территорию многоквартирного комплекса Гилбиз-ярд и перелезть через стену, отделявшую жилую зону от железной дороги. Судя по обильным граффити на стене, не я первая проделала этот путь. Под ногами хрустел мусор, но хотя бы хватало света — спасибо близстоящему супермаркету. Третьим «официальным» входом служила узкая винтовая лестница в северо- восточном углу хранилища. Стану ли я спускаться, я и сама пока не знала. Пока что достаточно будет взглянуть.
Лестницу окружал забор с двумя выломанными досками. Грех было не воспользоваться лазом, как будто созданным специально под мою фигуру.
Я помнила, что на другой стороне лестница шла прямо по воздуху. Так оно и оказалось. Это тот вход, которым я должна была воспользоваться. Луэлин заблокировала два других, чтобы у меня не осталось выбора. Здесь она будет меня ждать.
Но она не знала — почти никто не знал, да и я сама узнала совершенно случайно, — что в хранилище был и четвертый вход. Я никому об этом не рассказывала, даже не из соображений секретности, а просто потому, что никому это не было интересно. Наверняка этот вход по-прежнему там. Если только я отважусь туда пойти.
Значит, снова лезть через стену. Легко сказать, конечно, но меня уже захлестнула волна адреналина. Я бежала по бечевнику и вспоминала, как десять лет назад пыталась выбраться из хранилища без фонаря. Тогда я ошиблась на повороте и оказалась в том отсеке туннеля, который шел не прямо к каналу, а параллельно ему. И в ста метрах заканчивался тупиком.
Меня тогда разобрало любопытство, и на следующий день я вернулась с фонарем и выяснила, что стена, загораживавшая проход, обвалилась и теперь оттуда можно пролезть в еще одну большую пещеру, некогда служившую подвалом товарного двора. На месте самого двора давно возвели дома и магазины, а подвал остался.
Удивляясь собственной храбрости, я продвигалась по кирпичным хитросплетениям из одного подвала в другой. Шум машин и журчание воды сопровождали меня повсюду. Нырнув в очередную арку, я неожиданно увидела пусть тусклый, но свет. В этом тоннеле был небольшой отводок от Риджент- канала.
Прямо передо мной высился четырехэтажный склад, усеянный арочными окнами. Отводок, который я тогда обнаружила, оказался искусственной заводью, когда-то исполнявшей роль частного порта, — отсюда товар с судов сгружали на склад. Туристические яхты до сих пор им пользуются, когда нужно развернуться. Отводку даже дали имя в честь его неофициальной функции — коллектора останков и инородных тел. Его прозвали Ямой дохлых псов.
Теоретически, если я сейчас пойду по тому же маршруту, только в обратную сторону, то смогу попасть в хранилище с той стороны, откуда Луэлин меня точно не ждет.
Но для этого придется прыгнуть в канал.
Дойдя до бечевника, я остановилась у небольшого пешеходного мостика, перекинутого через Яму дохлых псов. У берега покачивалась одинокая лодка. Я, особо не задумываясь, забралась в нее и пристально оглядела окрестности. Якобы чтобы убедиться, что меня никто не видит, но по правде — чтобы отсрочить неизбежное. Дождь лил сплошной стеной, черная вода внизу недобро сверкала. Пахло дизельным топливом и гнилыми водорослями.
Каналы — это вам не реки. В них нет ни приливов, ни отливов, ни течения. Риджент-канал глубиной всего в метр. Теоретически я смогу пройти вброд. Тут совсем близко до моста и до самой дыры.
Чего уж теперь размышлять? Я сняла куртку и свитер, спрятала их в рюкзак и полезла в воду. Она доходила мне до шеи — я неслабо просчиталась, прикидывая глубину. Одной рукой держа рюкзак над головой, а другой отталкиваясь, я двинулась вперед.
На каждый шаг уходила целая вечность. Дно — то твердое, как гранит, то мягкое, как оконная замазка, — было усыпано самыми разными предметами. Некоторые приходилось обходить, и каждую секунду я проклинала себя за то, что отдалилась от берега.
В арке стало темнее, но глаза вскоре привыкли. Через пару секунд я даже смогла различить впереди каменную лестницу. Закинув рюкзак, я подтянулась и влезла на первую ступеньку.
Ничего другого, кроме как дрожать всем телом, я в тот момент делать не могла. Стянув с себя мокрую футболку, я переоделась в свитер и куртку из рюкзака. Так-то лучше. Вылив из кроссовок грязную воду, я продолжила путь — сквозь вереницу арок, каждая из которых была не более шести футов в высоту и двенадцати в ширину.
В катакомбах пахло стоячей водой, канализацией и еще чем-то едким, почти химическим. Воздух был неподвижен, и чем дальше я продвигалась, тем сильнее искажались звуки вокруг: и мерная капель, и шуршание грызунов в грудах мусора. Понятия не имею, как сюда попал мусор, но факт был налицо. Я видела мешки из супермаркетов, объедки фастфуда, одежду, дохлых кошек и даже один складной стульчик для пикников. С каждым шагом уличный шум становился все тише, пока не исчез вовсе. Теперь я слышала только скрип своих подошв, когда они соприкасались с булыжником.
За каждым сводом этих бесконечных арок меня могли поджидать. Я светила фонариком прямо перед собой и старалась не шуметь, а заодно подмечать подозрительные тени и звуки.
Через несколько минут впереди замаячила северо-западная стена, посредине которой разверзся вход в лошадиный туннель. Если мне не изменяет память, отсюда уже рукой подать до подвала товарного двора.
Перемещаться тут было проще: во-первых, я уже не сомневалась в правильности выбранного направления; во-вторых, сквозь вентиляционные решетки сверху сочился свет. Вскоре я была уже в подвале.
Полпути позади.
Я шла по лужам, казавшимся слизью, мимо арок, и ворот, и клепаных колонн. Когда что-то пролетело у самого уха, я с трудом сдержалась, чтобы не закричать. И вот, уже почти в конце туннеля, я услышала то, что не могла игнорировать. Мужской голос.
91
Я инстинктивно выключила фонарик. За голосом последовал трескучий звук рвущейся бумаги. А может, помехи полицейской рации. Нет. Меня не могли тут найти. Наверняка звук проник сверху, с улицы, через вентиляционную решетку.
