камнями полицейских — должен же был хоть кто-то идти правильным путем. Держу пари, хиппи необычайно радовались вешалкам отца, ведь на них они могли повесить куртки, вернувшись с войны в середине семидесятых.
Я наблюдала за папой, склонившимся над работой. Он даже младше Мика Джаггера. И всегда был младше, хотя в это непросто поверить. Я попыталась представить, как он запрыгивает на сцену и кричит: «Здравствуй, Лос-Анджелес, как насчет капельки рок-н-ролла?» Нет, слишком невероятно. Абсолютно не сочетается с его вязаной кофтой на пуговицах.
— Привет, — громко поздоровалась я.
— Здравствуй, Эми, — ответил отец, повернувшись ко мне.
Когда я гляжу на отца, то понимаю, от кого унаследовала свою внешность. Конечно, у меня нет лысины и волосы мои не поседели — по крайней мере пока. Однако я обладаю некоторыми другими семейными чертами: гены, отвечающие за предрасположенность к большой груди, тоже достались мне по папиной линии. У обеих его сестер пышные формы и огромный бюст, как у Долли Партон[21]. Большая грудь приводит меня в еще большее уныние, чем чересчур длинный нос.
— Что это будет? — спросила я про небольшую деревяшку, которую папа обтесывал странного вида инструментом.
— А, такая штука, ее можно потом куда-нибудь пристроить.
— Очередная штуковина? Ну да ладно, рассказывай, как ты тут поживаешь.
— Сама знаешь, Эми…
Вообще-то не знаю. Я прекрасно помню, как несколько дней назад обещала выполнить важную миссию: поговорить с папой, чтобы мама, наконец, успокоилась. Но это вовсе не означает, что я подозреваю папу в интрижке. Я пыталась представить себе отца после выступления в Лос-Анджелесе за сценой с парочкой фанаток на коленях… Да, мысль просто смешная. Отец не мог заниматься этим с женщиной, не являющейся моей мамой, хотя, если хорошенько подумать, в высшей степени невероятно, чтобы он занимался сексом и с ней. Во всяком случае, не в своей вязаной кофте на пуговицах.
Но нужно хоть что-то узнать, по крайней мере попытаться разобраться в его поведении.
— Мама говорит, в последнее время ей нечасто удается тебя увидеть.
— О, я ужасно занят. Похоже, у моего бизнеса открылось второе дыхание, — сказал он с внезапным приливом энергии. — Вокруг ведут сплошные разговоры о глобальном снижении спроса, но людям всегда нужно куда-то вешать свои рубашки.
— Только если они у них будут, — пробормотала я.
— Что ты сказала?
— Можно потерять последнюю рубашку, когда лишишься работы… Например, при сокращении кадров, — объяснила я, запинаясь.
— А… Очень смешно. Вот, тебе наверняка понравится, — сказал он, ныряя в огромную картонную коробку и вытаскивая охапку вешалок. — Это мое очередное великое изобретение. Вешалки с разноцветным пластиковым покрытием помогут разделить одежду по цветам. На голубых будет висеть одежда для работы, на розовых — каждодневная, на желтых… Да не важно, придумаем. Возьми несколько.
Так я и знала, думала я, пока папа запихивал вешалки в пакет, прежде чем протянуть его мне. Вместо того чтобы ужинать и распивать вино с какой-ни будь девицей в короткой юбке, он засиживается по ночам и совершенствует цветные вешалки. Что ж, человечество теперь ни за что не перепутает деловой костюм со штанами от домашнего тренировочного. В честь отца воздвигнут памятник. Да, мама оказалась не права, и это еще мягко сказано.
— Спасибо, пап, — улыбнулась я. — Давай посмотрим, может, обед уже готов?
Родители на кухне загружали посуду в посудомоечную машину, а мы с Лизой сидели в гостиной за столом из красного дерева, которым пользуются обычно лишь раз в неделю — по воскресеньям. Мы уже покончили с закусками и основным блюдом, избежав разговора о Шоко Лад и ее ужасной книге.
— Трусливый зайчишка, — прошептала Лиза. — Я так и думала, у тебя просто никогда не хватит духу.
— Жду подходящего момента, — ответила я.
— Ха! Я считала паузы в разговоре — целых семнадцать. Была возможность обсудить эту тему во время любой из них, но ты так и не решилась. Только посмотри на себя: тебе уже почти двадцать шесть, а предки даже не в курсе, что ты куришь.
— Ладно, и о курении я им тоже скажу. Вот увидишь, — заявила я с вызовом. Да, я непременно сообщу родителям и о своей вредной привычке.
Вошла мама с пирогом, следом за ней появился папа с заварным кремом.
Нет времени лучше, чем настоящее, подумала я. Куй железо, пока горячо. Я осуществлю свое намерение прямо сейчас. Да, решено.
— Мама, папа, я хотела бы поговорить с вами об одной вещи. Я…
— Проповедь, которую читал сегодня утром Реверенд Свинтон, была просто потрясающей, верно, Брайан? — сказала мама, полностью проигнорировав меня.
Правда ужасно, когда происходит подобное? Вы собираетесь огорошить родителей кошмарным известием — например, вы беременны, или принимаете наркотики, или арестованы за магазинную кражу, — но близкие не обращают на вас ни малейшего внимания.
Я взглянула на Лизу. Она закатила глаза, видимо, испытывая столь же сильное разочарование. Я пожала плечами, словно говоря: «Не могу же я сделать это сейчас», — а она изо всех сил пнула меня под столом.
— Да, великолепная проповедь, — согласился папа. Он даже не заметил, что я сморщилась от боли.
— Его вдохновила статья из вчерашней газеты, — продолжила мама.
«Возможно, она говорит о «Новом заде Кайли»?» — с надеждой подумала я. Такой заголовок красовался на обложке газеты «Сан».
— Та самая, про омерзительную сексуальную оргию в частной школе.
Черт, вовсе нет. Здравствуйте, танцоры из «Риверданса». Вернулись еще раз мастерски сплясать на бис?
— Он сделал акцент на том, что сама по себе оргия просто отвратительна, но более того, мы имеем дело с влиянием печатного слова на неокрепшие умы, и если бы школы уделяли больше внимания чтению проповедей, возможно, молодежь…
— Мама, Эми кое-что хочет тебе рассказать, — перебила ее Лиза.
— Нет-нет.
Ни за что на свете я не смогу сделать это прямо сейчас.
— Да, хочешь. Или это сделать мне? — Она прищурила глаза, чтобы придать лицу серьезное выражение.
— Что такое, Эми? — спросила мама, тоже прищурив глаза: она почуяла какую-то опасность.
Впрочем, и папа тоже. Он схватился за стол так, что костяшки его пальцев побелели. Папа попадал в подобные ситуации и раньше и мог предвидеть неизбежно надвигающиеся неприятности. Может быть, он догадается поступить, как обычно поступает в таких случаях? Я бросила на отца умоляющий взгляд маленького несчастного котенка.
— Кто-нибудь смотрел вчера вечером документальный фильм о дикой природе? — громко спросил он, поняв намек. После многолетней практики папа выяснил, что лучший способ отвлечь кого-то из Бикерстаффов от возможности сделать ошеломляющее заявление — сказать что-нибудь, настолько не относящееся к теме, чтобы мама и Лиза застыли в недоумении. Не всегда, конечно, помогает, и остается лишь надеяться.
— Передача была о слонах, — продолжил он, — удивительные животные. Единственные млекопитающие с четырьмя коленями, которые не умеют прыгать.
— Тихо, Брайан, — вмешалась мама. — Эми собиралась нам что-то рассказать.
По крайней мере, он сделал все, что мог.
Я снова взглянула на Лизу, и по выражению ее лица мне стало ясно: обратного пути нет. Да, Лиза
