вместе со мной. Я почувствовала, как хрустнуло еще одно ребро, и невольно ойкнула. Мэри попыталась заглушить этот звук, наступив мне на и так болевшую ногу и одновременно поинтересовавшись у Джейкобсона:
— Вы уже можете назвать определенную сумму?
— Конечно. В «Смит Джейкобсон» действительно верят в вас, Шоко. Полагаю, подготовленное нами предложение послужит превосходным доказательством серьезности наших намерений.
Джейкобсон взял блокнот отеля с кофейного стола, снял с ручки колпачок и записал что-то. Затем оторвал листок, сложил пополам и пододвинул по столу к Мэри. Я попыталась заглянуть через плечо своего агента, внимательно изучавшего написанное, но на платье лопнуло еще несколько стежков. Придется распрощаться с глупой затеей, пока грудь окончательно не вывалилась из корсета и ситуация не стала критической. Мэри снова сложила листок и передала мне. Развернув его и взглянув на сумму, написанную костлявой рукой Джейкобсона, похожей на паучью лапку, я захихикала. Мэри снова наступила мне на ногу, и я вспомнила ее наставление: «Выгляди разочарованной». Находясь одновременно в шоке и состоянии алкогольного опьянения, я не могла поручиться, такое ли выражение лица желала увидеть Мэри. Однако, полагаю, я изобразила не столько разочарование, сколько: «Черт возьми, этот придурок только что предложил мне четыреста двадцать пять тысяч фунтов!»
Верно, четыреста двадцать пять тысяч фунтов.
За следующие три написанные книги.
О сексе.
Пока я пыталась все осмыслить, заговорила Мэри.
— Огромное спасибо, Адам, — произнесла она спокойно. — Полагаю, вы хорошо подумали над своим предложением, но мы вынуждены его отклонить.
Теперь уже я со всей силы наступила ей на ногу. Что, черт возьми, Мэри творит? Мне предложили целое состояние, а она легко отказалась от денег, даже не посоветовавшись со мной.
Джейкобсон откинулся в кресле и пристально посмотрел на нее поверх очков. По выражению его лица невозможно было прочесть что-либо. Хотя не могу утверждать с уверенностью, ведь в моих глазах он уже начал раздваиваться.
— Вероятно, стоит еще раз обсудить с коллегами это щедрое предложение и хорошенько все обдумать. — На этой ноте Мэри мягко завершила разговор.
— Что ты наделала? Просто не могу поверить, — разразилась я гневной тирадой после ухода Джейкобсона.
Под влиянием алкоголя я перестала подавлять эмоции, и выпитое шампанское уничтожило, стерло с лица земли все мои комплексы. Та часть рассудка, которая обычно в ужасе трепещет при мысли о громадных гонорарах, впала в кому, а корыстная и алчная сторона, наоборот, проснулась и не на шутку разозлилась.
— Успокойся, дорогая моя, — принялась уговаривать меня Мэри. — Поверь, если бы я хоть на секунду подумала, что четыреста двадцать пять тысяч фунтов — это предел, то откусила бы руку с чеком по самое плечо. Запомни мои слова: все впереди. Как говорил Арнольд: «Я еще вернусь». Но в любом случае разве ты не покончила с написанием книг? Мне казалось, ты не нуждаешься в жалких деньгах Джейкобсона.
— Я… хм… они мне не нужны… Но если бы я хотела… гипотетически… Ты могла все испортить… В теории, — заплетающимся языком проговорила я.
— Дорогая, я вела больше подобных сделок, чем у твоей Донны было грязного секса с незнакомцами, имен которых она не знала. Поверь, я ничего не испорчу, — ответила она твердо. — Просто предоставь работать мне, а сама принимайся за книгу… О, совсем забыла. Ты ведь отошла отдел, верно?
— Да… Нет… Проклятие, я не знаю, Мэри. Три книги? Просто нереально.
Возможно, идея не покажется тебе настолько уж устрашающей, когда ты протрезвеешь, ангел мой. Диккенсу удалось оставить после себя около дюжины произведений.
— Какая глупость! Я же не Чарльз Диккенс.
— И слава Богу! На мой взгляд, его чересчур переоценили. Нет, Эми, ты Шоко Лад. Забудем о тех льстивых комплиментах, которыми осыпал тебя Джейкобсон но ты на самом деле необыкновенно одаренная писательница и обладаешь собственным оригинальным стилем. Если хочешь продолжать писать книги, у тебя все получится. Но ключевой фразой является: «Если ты хочешь».
— Не знаю… Четыреста тысяч фунтов… Просто огромная сумма. Не стоит думать об этом сейчас.
У меня действительно не было возможности долго размышлять, я взглянула на часы. Уже почти четыре. Теперь предстоит каким-то образом доковылять до работы в туфлях Лизы, просидеть около часа за столом, не впав при этом в обычную длительную спячку, а потом, пошатываясь, отправиться на вторую сегодняшнюю встречу с очередным мужчиной на «Дж».
Верно, предстоит еще свидание с Джейком. В месте под названием «Сандерсон».
Звучит подходяще для магазина скобяных товаров, но я не сомневаюсь: на самом деле это модный и стильный отель.
Именно там проводят время писатели, страдающие из-за предложенных им огромных гонораров.
Господи, похоже, я порядком набралась.
Глава 12
Головная боль сведет меня с ума. Если и есть что-нибудь хуже, чем проснуться с похмельем, так это заполучить похмелье еще до того, как успеешь лечь в постель. Проклятие, ведь еще даже нет семи!
— Одну «Кровавую Мэри», пожалуйста, — пробормотала я бармену.
Никогда не пила этот коктейль раньше. Я даже не могу утверждать, что люблю томатный сок, не говоря уже о тех острых специях, которые в него кладут. Но ведь обычно именно «Кровавую Мэри» выбирают испытывающие похмелье, верно?
Облокотившись на длинную стойку бара в «Сандерсоне», я ждала, когда наконец принесут заказ. Заведение постепенно начали заполнять угрюмые типы подозрительного вида, большей частью одетые в черное. Их воспитывали так, чтобы уметь цинично и со скучающим видом поддерживать беседу о любом направлении в искусстве (совсем как Джейк). Женщины же все, без исключения, худые, в сексуальных и откровенных нарядах, которые они носили настолько изящно, что мне пришлось бы этому учиться всю жизнь. По идее, в своем платье я должна была чувствовать себя здесь своей, но почему-то ощущала ужасный дискомфорт. И ступни. Если я только не сниму туфли немедленно, то наверняка разорву их. Теперь понимаю, почему Лиза называет туфли убийственными ходулями. Да, все правильно. Настоящие ходули, просто уничтожили мои бедные ножки. Я попыталась взгромоздиться на стул у стойки, но платье оказалось слишком узким и я не смогла поставить ногу на перекладину. Видимо, понадобится подъемный кран, чтобы взобраться на стул, но вот незадача: сегодня таких приспособлений в баре почему-то не было. Я мрачно усмехнулась и решила до прихода Джейка стойко терпеть мучения.
«Когда он придет, лучше хорошенько следить за своим поведением, — вклинился внутренний голос. Он говорил поразительно дерзко и трезво, и это выводило меня из себя. — При первой же выходке или намеке на выходку только ты меня и видела».
— А может быть, сейчас ты… уберешься наконец, — изрекла я угрюмо. Неужели может создаться впечатление, будто я в настроении совершать какие-нибудь авантюры? И почему внутренний голос так напоминает маму?
«Вовсе я не напоминаю ее. И я не шучу, сама знаешь. Чемоданы уже упакованы, и я могу уйти в любой момент. Найду кого-нибудь, кто принимает меня всерьез».
Наконец-то принесли «Кровавую Мэри» в узком длинном бокале, украшенном веточкой сельдерея с заостренным концом. Я вынула зелень, прежде чем сделать глоток. Так ведь и глаз выколоть недолго. Затем поднесла напиток к губам и… Боже, ужас, мамочки!.. Во рту все так и горит. Интересно, сколько специй туда напихали? Тобаско сжигал мои внутренности, а из глаз потекли слезы. Придется, однако, перед приходом Джейка проверить, не размазалась ли тушь.
Зато когда коктейль оказался внутри, я почувствовала, что от него все-таки есть некоторый эффект.
