Мне стало невообразимо горько и обидно: я пролетела три тысячи миль, у меня в жизни сейчас огромные проблемы, а лучший друг не обращает на меня никакого внимания. Вот я бы с ним так никогда не поступила. Когда Энт приехал в Лондон несколько недель назад, я старалась каждый день быть с ним (хотя иногда мне, конечно, приходилось ходить на работу и/или улаживать всяческие неприятности, что, несомненно, занимало определенное время). Но все равно я находилась рядом и поддерживала его, черт возьми! Наверное, сейчас он предложит мне сходить куда-нибудь. Уверена, Энт приглашает меня лишь из чувства долга, ведь это моя последняя ночь в Нью-Йорке, однако ему не стоит беспокоиться. Я пойду одна в свой любимый бар и выкурю там тонну сигарет. Объявлю о принятом решении, как только он выйдет из…
Клик.
Дверь ванны открылась, и вышел Энт. Он выглядел… шикарно. Одет в узкую зеленую рубашку из парчи и любимые джинсы. На первый взгляд могло показаться, будто раньше их носило не одно поколение, но я-то знаю, что джинсы стоили несколько его месячных зарплат. «Чтобы вещь выглядела так потрясно, нескольким сотням портных пришлось немало времени потрудиться. И, конечно же, не обошлось без двух модельеров по имени Дольче и Габбана». Хотя на мне было абсолютно новое платье, я почувствовала себя удручающе немодной рядом с другом.
— Выглядишь чудесно, — прошептала я.
— Ты тоже, — ответил Энт.
— Вовсе нет, — надула я губы.
— Ну, я бы переспал с тобой… Если бы, конечно, меня по-прежнему интересовали женщины.
Я даже не улыбнулась. Мне было совсем не смешно.
Мы сели в такси и поехали в верхнюю часть города (верхняя часть, нижняя часть — для меня настоящая китайская грамота, поэтому придется поверить Энту на слово).
— Куда мы пойдем? — спросила я.
— В новый ресторан. Рай для звезд. И не спрашивай, на что мне пришлось пойти, чтобы метрдотель зарезервировал для нас столик.
Энт пытался придерживаться той же непринужденной манеры, которую он выбрал для разговора со мной еще дома. Но у него ничего не вышло, и возникло неловкое молчание. Я смотрела из окна на люки, из которых шел пар. Надо же, неужели они действительно существуют? Я-то всегда была уверена, будто их используют только для спецэффектов. Внезапно Энт пододвинулся ближе… И взял меня за руку.
Интересно, чего он этим добивается?
— Мне очень жаль, — пробормотал Энт.
— Неудивительно, — отозвалась я. — Должно быть, бедная Фрэнки теперь побоится даже близко подойти к мужчине. А как насчет Алекса? Ты ему…
— Нет, я не о том. Мне жаль, что я так поступил с тобой, Эми.
— Со мной? — спросила я, поворачиваясь и глядя ему прямо в глаза. — Ты никак со мной не поступил. Только обманывал и не обращал внимания последние два дня. Видимо, решил, будто мы с кредитной карточкой позаботимся о себе сами.
— Расслабься, ты слишком напряжена. Что тебя так мучит?
— Я уже забыла. По крайней мере пыталась забыть.
— Ты знаешь, почему я боялся рассказать тебе о Фрэнки?
Я покачала головой.
— Не знаю, как сказать. Не хочу выглядеть… не могу подобрать слово… тщеславным, что ли. Меня беспокоило, что когда ты узнаешь о моих свиданиях с девушкой, то…
Прекрасно понимаю, о чем говорит Энт. Он беспокоился, что мне будет больно. Я буду чувствовать себя преданной. Стану ревновать. Да, все действительно так.
Ну надо же!
Не могу поверить, но я на самом деле испытываю именно такие чувства. Мы с Энтом подружились в возрасте четырех лет. И за все двадцать два года я никогда, ни разу не думала о нем в подобном смысле. Даже когда мы играли в доктора и медсестру и мне пришлось поднять ноги чуть ли не до ушей, а он показал мне свой… Да ладно, мы же были детьми. В подростковом возрасте он теоретически еще и мог бы заинтересовать меня, но в моих планах роман с Энтом не значился. А все потому, что нам обоим нравились мальчики (как правило, одни и те же). Я даже никогда не брала в расчет свою симпатию к нему. Нельзя сказать, будто Энт меня совсем не притягивал: он умный, забавный и привлекательный. И наверное, без одежды он тоже хорош. Но зачем заходить так далеко?
Все изменилось пару дней назад. Именно тогда я поняла, что Фрэнки на самом деле зовут Франчеза, и из глубин моего сознания выплыла мысль, которую я тщетно пыталась прогнать: «Что тогда не так со мной, мерзавец Энтони Хаббард?»
Вот теперь я сижу и ожидаю, пока Энт закончит фразу. Однако мне не нужны слова, чтобы понять его: мы дружим уже давно и можем с легкостью прочитать мысли друг друга.
— Что в ней такого особенного? — спросила я.
— В физическом плане?
Я кивнула.
— В тот день ты сама ответила на свой вопрос. Первый раз увидев Фрэнки, я принял ее за мальчишку. Думал, ей около четырнадцати, и это показалось необычайно притягательным.
— Ради Бога, скажи, ты ведь не занимаешься сексом с четырнадцатилетними подростками?
— С тех пор как мне исполнилось четырнадцать — нет… В общем, именно ее внешность, да, пожалуй, еще имя словно из гангстерских фильмов, вполне подходящее для Ист-Энда, ошибочно заставили меня полагать, будто я влюблен в эту женщину. А точнее… хм… в отсутствие женственности. Фрэнки — полная противоположность тебе, Эми. Если я не ошибаюсь, ты не могла обойтись без лифчика на занятиях спортом еще в детском саду.
Я прикрыла грудь руками, словно подтверждая истинность его слов.
— А ты никогда не хотел?.. Ну, ты понимаешь… — спросила я.
— Лишь однажды, когда нам было шестнадцать и ты встречалась с тем парнем. Игроком в регби.
— Джереми Крейном… Фу!
— Но ты в то время так не думала. Я увидел, чем ты занималась с ним в спальне на вечеринке у Кэрол Леннон.
— А я тебя не заметила.
— Ты была слишком увлечена и не обратила бы на меня внимания, даже если бы я проводил смену караула.
— А что ты там делал?
— Пытался подыскать кого-нибудь, кто согласился бы поцеловаться и пообниматься со старшим братом Кэрол.
— А я и не знала, что он гей.
— Он тоже не знал, дорогая, но в любом случае его ориентация к делу не относится. Когда я застал тебя и главного нападающего, то почувствовал жуткую боль… И она не проходила несколько недель… Вернее, эрекция. Думаю, я испытал приступ обычной ревности, ведь ты была моей лучшей подругой и я не хотел ни с кем тебя делить. Я жутко переживал, что никогда не смогу заняться этим с тобой.
— Ты даже не предлагал мне, — не столько проговорила, сколько жалко прохныкала я.
— Ну же, Эми, посмотри на нас. Я настоящий голубой, а у тебя фигура, по сравнению с которой Мэрилин Монро кажется самой настоящей доской. Фрэнки оказалась просто каким-то умопомрачением, теперь я это понимаю.
Я тоже отлично все понимала. Энтони Хаббард — абсолютный, чистейшей воды гомосексуалист. На сто процентов. Странно, насколько успокаивающей показалась мне эта мысль. По крайней мере хоть что-то в мире так, как должно быть.
— Прости, я вел себя ужасно последние несколько дней, — продолжил он. — Я не хотел. Ты обиделась на меня…
— Вовсе нет, — надула губы я.
— Жаль, я умудрился расстроить тебя. Самое забавное, мне неприятно портить жизнь Фрэнки, уж не
