– Лис! Лис! – радостно смеясь, ко мне бежала Литолайн.
– Что случилось, Лита? – спросил я, отрываясь от работы.
– Посмотри, что мне дядюшка Терри сделал! – Гордая, она закатила рукав и показала мне татуировку на левом предплечье – бегущего волка.
Точнее, Волчицы.
Ох, Круглый…
– Красиво, правда?
– Да, очень, – я с трудом раскошелился на улыбку.
– Тебе не нравится? – мигом погрустнела она.
– Нет, что ты – просто прекрасно! Терри и мне в свое время сделал нечто похожее. – Я расстегнул ворот рубахи и показал ей изображение лиса.
– Ух ты! – восхитилась девочка. – У тебя даже красивей, чем у меня!
– Да ну, что ты? Просто у тебя волчица, а у меня – лис. Сложно сравнивать!
– Ты прелесть, Лис! – воскликнула она и, чмокнув меня в нос, побежала обратно к татуировщику.
Кинжал выпал из руки, следом в траву скатился камень. Я сидел, пустым взглядом уставившись в поросль мать-и-мачехи, и было мне как-то не по себе.
Лита, Лита… Маленькая девочка, которая быстро забывает старые обиды… Зачем же ты превращаешь мое сердце в груду осколков?..
Магические письма имеют свойство перемещаться во времени много быстрей своих обычных товарок, цепляемых к лапке хорошо обученного голубя. За то время, что птица донесет послание по адресу, магическое сообщение успеет десять раз слетать туда и обратно.
Проход в земли кочевников, Корлогу, в эту пору слабо охранялся веронскими солдатами. Около десятка арбалетчиков на воротах, по одному через каждые сто футов, и десяток хорошо обученных мечников никак не могли оказать достойное сопротивление всей степной орде. И Мартинец, разумеется, об этом знал.
Причиной, по которой он не высылал дополнительные силы на границу, было находящееся в миле от ворот озеро Ниблу. Летом оно сторожило проход много лучше любой армии. Точнее, не само озеро, а то, чем оно становилось в первые же дни июня.
Проход сторожили макгайверы.
Сложно сказать, каким образом они появлялись. За весну озеро полностью высыхало, но вода не испарялась бесследно. Она превращалась в пар, из которого сами собой формировались знаменитые на весь материк стражи. Макгайверы охраняли озеро и близлежащие к нему земли, уничтожая любого, кто осмеливался пройти в опасной близости от Ниблу. Путнику, который хотел обойти молчаливых стражей, приходилось выбирать – либо ломать ноги в горах, рискуя при этом стать добычей населяющих их василисков, либо научиться летать. Третьего не существовало.
Именно поэтому число защитников на пограничном посту было столь ничтожно мало.
Именно поэтому магу Регаро не очень понравилось письмо от Мартинца.
«
Регаро широко зевнул и разгладил седую бороду: давненько ничего подобного не было. Точнее, не было вовсе.
За сорок лет пребывания на посту пограничного мага Регаро ни разу не доводилось участвовать в каких-либо стычках. Никто даже не пытался преодолеть границу: веронцы боялись беспокоить погрязших в междоусобной войне кочевников, а корлогцам и без того хватало проблем.
Впервые кто-то попробует пройти через их пост.
И впервые же потерпит поражение.
Судя по всему, Мартинцу известно имя преступника, выдающего себя за Зеленого. И очень похоже на то, что за поимку этого парня король пообещал немалую награду – иначе зачем Голубому понадобился бы
Ах, как жаль, что ему, дряхлому старику с впавшими глазами, проведшему лучшие годы вдали от цивилизации, мешочек золота нужен, как телеге – пятое колесо. Ему незачем что-то покупать и продавать. Он живет за счет Веронии. Скучно, но относительно неплохо и, главное, спокойно.
За всю оставшуюся жизнь ему вряд ли доведется еще раз увидеть настоящего преступника. Поэтому он пленит фальшивого агента легко и красиво – чтобы последующие годы вспоминать этот день как величайший триумф в своей жизни.
А что делать? Спокойная жизнь порождает ощущение бессмысленности, которое могут развеять только новые ощущения – те, что еще не доводилось испытывать.
Мартинец взволнован, что преступник еще не схвачен? Регаро благодарен богу за подарок.
Он уверен в своей победе и ждет приезда лже-Зеленого, как голодный пес – кости.
– Эгей! А вон и пост! – воскликнул Круглый.
Я приподнял голову с мешка и увидел стену. Ворота пока было не различить, но мы споро приближались к цели.
Вздохнув, я натянул капюшон едва ли не по самый подбородок: лучше подстраховаться заранее. Поблизости могут быть дозорные, которым палец в рот не клади – дай только кого-нибудь отследить.
Впрочем, похоже, я волновался зря: степь вокруг спала беспробудным сном, как и Мартина, как и вся Голубая провинция. Земли близ Корлоги больше всего напоминали кладбище.
Мне это, конечно, на руку. Все настолько обленились, что напрочь забыли о бдительности.
До стены оставалось не более трехсот футов. Теперь можно рассмотреть ворота, прогуливающихся неподалеку солдат…
Готов поспорить, мы там не задержимся. Кто-то из них бегло проглядит грамоту, даст своим отмашку – и наша телега спокойно въедет в Корлогу…
Но когда до ворот оставалось не более ста футов, я почувствовал неладное: солдаты, до сего момента только позевывающие, при виде нашей телеги встрепенулись и стали выстраиваться в колонну по два.
Между зубцами стен я заметил арбалетчиков. Судя по всему, нас держат на прицеле.
Возможно, это всего лишь предосторожность. Но чутье подсказывало, что крушение моего замечательного плана – не за горами.
Круглый вопросительно посмотрел на меня: он тоже заметил оживление в рядах защитников.
– Двигаемся, дружище, – прошептал я, не сводя взгляда с солдат. – Не стоит торопить события. Может, это обычная предосторожность? Всё-таки не мешок с дерьмом охраняют – границу!
Он фыркнул.
Мы проехали еще футов пятьдесят, когда один из солдат – наверное, десятник, – шагнул вперед и поднял руку, приказывая нам остановиться.
Круглый, буравя его взглядом, натянул поводья.
Телега замерла. Клячи, решив воспользоваться неожиданной передышкой, принялись щипать редкую траву под ногами.
Наши заботы их мало волнуют. Лошадь – не собака, ей всё равно, кто будет хлестать и кормить овсом. Лошадь не станет горевать по утраченному хозяину и выть ночами, если в корыте будет достаточно корма, а конюшня тепла и удобна. Собаки в этом плане куда более разборчивы.
Только на них далеко не уедешь.
– С вами хочет поговорить маг, – сказал десятник.
Словно по команде, его подопечные обступили нашу телегу с двух сторон, чтобы мы даже не думали