– Это ж лапоть!
– Да, Игорек – это лапоть, причем хорошо поношенный… Да… Влипли мы по самые уши! Догадайтесь с трех раз, где мы находимся?
Суть вопроса не поняли все, но Игорь отозвался:
– Ну, предположим в России… судя по лаптю. Или все-таки в Финляндию запоролись?
– Что в России, то в России, по озеру в Финляндию не выйдешь… хотя сейчас я готов допустить всё, что угодно. Будем считать, что мы в России, но где? Вот вопрос, – Егор показал рукой вокруг себя, – Вот это вот не Карелия. Посмотрите повнимательней: заиленный берег… высокий камыш… пойменный луг. Я, почему так быстро вернулся? Идти особо некуда вон там дальше болото… почему-то заросшее тальником… судя по всему, это и не остров вовсе.
– Да, что там говорить, – подал голос прапорщик, – Странное место… нет у нас таких островов!
– Нет таких островов, – эхом, задумчиво повторил Егор, – Нету… Но это еще полбеды. Вы обратили внимание, что было у собаки на шее?
– Ремешок сыромятный, – снова отозвался прапорщик, – Плетенка…
– Вот именно! Сейчас таких не выделывают… не из чего. Да и зачем мучиться, самому плести? Магазинный ошейник копейки стоит. А на коней обратили внимание?
– Былинные кони, как из мультфильма, – восхищенно подтвердил Игорь.
– Именно, что из мультфильма, а почему? Почему они тебе такими показались? Потому что у них гривы и хвосты не стрижены. Никогда… от рожденья.
– Мустанги? Дикие дети прерий… – Игорь притормозил фантазию и снизил уровень предположений, – Может с войны еще одичали и живут теперь здесь.
– Мустанги твои стреножены и подкованы… правда, как-то странно… Но главное даже не это, главное – лапоть!
– Да, ладно тебе, – Игорь не воспринимал еще этого всерьез, – Шутки у тебя…
– Какие шутки, Игорь? Какие шутки? Как ты себе это представляешь: одичалые кони с одичалыми хозяевами живут в запретной зоне и их никто не видит? Это вам со стороны кажется, что здесь темный лес… На самом деле здесь все как на ладони… Все известно. За территорию заставы я несу персональную ответственность. Я здесь хоть и не так давно, но все эти острова обошел вот этими ножками и не один раз. Вот этого острова у нас нет и быть не может! Понял?
– Не надо ругаться, парни, – Энн оторвалась от своего компьютера, – Мне тоже кажется, что все это очень серьезно. Минут десять назад у меня пропали сигналы с маяков… и я не знаю, как сказать… может это глупости? Но я вот эту картинку во сне видела…
– В каком смысле? Не понял?
– Когда я летела в Москву, я заснула в самолете и видела сон. Это бывает, когда спишь неудобно, часто просыпаешься… Сон мешается с реальностью и хорошо запоминается… Я видела и эту собаку, и этих лошадей… именно этих! Только мне виделось, что лежал снег, а на самом деле, это туман…
– А в дневниках этих ваших, про эти штучки ничего не было?
– Нет. Нет, ничего… – ответила она Игорю и обратилась к Егору, – А почему лапоть так страшен?
– Лапоть не страшен… сам по себе, но это последняя капля. Последнее звено в логической цепи. Всё это не укладывается в голове, потому что этого не может быть… Логика говорит, что это так, а быть этого не может. Ну, смотрите, мы плывем на вашем этом надувном плоту со скоростью… чуть больше скорости пешехода – десять, ну – пятнадцать километров в час максимум. На сколько мы могли удалиться от избы? С остановками, поворотами? Километров на пять, ну десять? Пусть мы проплыли мимо того острова, что ожидали, но озеро-то замкнуто! Куда бы мы не плыли, мы будем фактически вертеться на месте, а приплываем за тысячи верст от… чушь какая-то!
– Почему вы решили, что мы так далеко?
– Да, по всему! Как вам объяснить? Ну, например: если бы я вдруг проснулся вот здесь, а не приехал сюда вместе с вами на лодке… Так вот, если бы я проснулся и увидел все это, то я бы решил, что я нахожусь где-нибудь в низовьях Волги… На Дону… ну, во всяком случае, никак не севернее Тулы, а по времени, никак не позже девятнадцатого века… а может и раньше.
– Просто вы дверь перепутали, улицу, город и век, – весело пропел Игорь и вдруг понял и осекся.
– Короче говоря, мы с вами попали в какой-то бермудский треугольник, а поскольку этого категорически не может быть… то это связано с вашими делами, Анна…
Энн уже выскочила на берег, щупала траву, терла камыш. Вообще, вся её фигура и порывистые движения выдавали глубокое удовлетворение и радость.
– Заработало… – вдруг сообщил прапорщик голосом кота Матроскина.
– Как раз вот ничего смешного я тут не вижу… Веселятся они… Вы понимаете, что мы можем не вернуться обратно?
– Почему? – Энн вернулась к лодке, – Почему вы считаете, что всё так плохо? Ваттанен вернулся живым и здоровым… и мы вернемся. Я не думаю, что можно переместиться одновременно во времени и в пространстве… хотя он пишет там о смещениях рельефа местности…
– А что можно переместиться только во времени вы легко допускаете? – спросил Игорь, с которого веселость уже сошла.
– Допускаю! Ну, смотрите, мы сюда приехали, рассчитывая увидеть древних ящеров, правильно? А они ведь давно вымерли – откуда они здесь могут взяться? Одно из двух: или здесь имеется заповедное место, где они сохранились, или само это место должно сдвинуться во времени туда, где они еще существуют. В это трудно поверить, но, видимо, произошло второе… и это нужно воспринять, как данность… мы же и ждали чего-то необычного, и что теперь, будем паниковать? Скажите, Егор, а могла здесь природа быть такой, скажем… десять тысяч лет назад? А? Может тут климат был другой…
– Могла… Всё могло быть. Логично рассуждаете… хотя какая тут к черту логика?
– Ну и хорошо. Есть предложение: двигаемся по следам животных и посмотрим поподробнее…
– Нет! Сначала мы вернемся на базу – у нас там два человека остались. Да и через болото мы вряд ли пройдем… Всё! По местам!
Энн поняла, что дальше спорить бесполезно и неохотно вернулась на свое место. Игорь с прапорщиком уже сидели за веслами. Егор столкнул плот в воду и тоже уселся.
Вдоль этого непонятного острова прошли быстро. Дерево, напоминавшее дуб, все хорошо запомнили и в этом месте повернули от берега на девяносто градусов и ушли в туман. Все сидели молча, неопределенность их положения не располагала к разговорам. Примерно через полчаса неопределенность переросла в тревогу. Попробовали повернуть вправо, потом опять влево, Егор, сидя на корме, отслеживал прямизну движения по кильватерной струе, потому что стрелка компаса вместо севера показывала всё время на нос лодки. Пробовали ориентироваться по солнцу, которое слабым пятном то появлялось, то исчезало, но всё было напрасно. Прошел еще час, а берег не появлялся.
4. На другой стороне реальности
Сержант Никита Ерохин служил на заставе уже пятый год. Закончив срочную, он подписал контракт, потому что возвращаться ему было особенно некуда. Отец сгорел по пьянке вместе с домом, пока мать трудилась на смене. Мать теперь жила у сестры, Никитиной тетки, места им самим едва хватало. Правда, как погорельцам, им с матерью должны были дать площадь от властей, но это когда еще будет, и будет ли вообще, а здесь, на заставе, места хватало с избытком. Денег сержантских ему тоже было достаточно, на всём готовом и всегда сытый. В гражданской одежде он не особо нуждался – любил ходить в форме.
На заставе он имел двух друзей, это: Паша Александров (с ударением на последнем слоге) второй контрактник, тихий, незаметный деревенский парень; и Саша Павлов, веселый лейтенант. Павлов, хоть офицер и заместитель командира, но с Никитой они были ровесники и находили не только общий язык, но и общие интересы.
Командир, капитан Градов, с ореолом боевого опыта и непонятного, старорежимного офицерского шарма, был для Никиты недосягаем. Никита со своей простецкой хитростью мог наладить отношения с кем угодно, но перед командиром он терялся, при этом любил его, как можно любить только бога. Впрочем, с прапорщиком Казаком у него тоже не получалось, не смотря на близость служебных интересов. Казак своим отсутствующим взглядом создавал какое-то защитное поле и не пускал никого к себе в душу. Совсем другое
