увидел потертые тапки, по которым явно плакала помойка, и усатую морду черного кота рядом. Кот, не мигая, смотрел на Германа, и шерсть у него на загривке медленно вставала.
— Киса, киса, ты что? Кого испугался? — продребезжал старческий голосок, и вниз опустилась сморщенная рука.
От прикосновения кот вздрогнул и зашипел.
— Пшел вон! — обиженно буркнул Герман и потянулся, чтобы треснуть кота по уху.
Но то, что он увидел в следующее мгновение, повергло его в шок. Его руки, его холеные аристократические руки исчезли! Вместо них были мерзкие, покрытые жесткой серо-зеленой шерстью лапы. В ужасе Герман схватился за лицо и, ощутив под пальцами грубую шерсть, дико и исступленно заорал.
— К худу или к добру? — вздрогнув, спросила старушка.
— Х-у-у-у-у, — в смертельной тоске выдохнул Герман.
— Свят, свят, свят. Спаси, Господи, от всякого лиха. — Она поплевала через левое плечо и торопливо зашаркала в сторону прихожей. — Внучок, ты чего до сих пор не разделся? Давай скорей, а то запаришься.
Мальчик, худенький и беленький, с огромными синими глазами, стоял, замерев.
— Бабушка Мария, ты слышала? — прошептал он, и глаза его испуганно распахнулись. — Что это было?
— Свят, свят, свят, — опять суетливо перекрестилась Мария Федоровна. — Не волнуйся, милый, домовой это шалит.
— А кто такой домовой?
— Это такое существо, которое охраняет дом. Ничего страшного, милый.
— А где он живет?
— Да где, где… За печкой!
— За электрической? — озабоченно спросил мальчик.
Мария Федоровна на мгновение запнулась, а потом губы ее растянулись в ласковой улыбке.
— Пойдем чай пить, милый. Попробуем пирожочки, я утром испекла, старалась.
— Бабушка, ты не ответила: этот домовой за нашей печкой живет? Я боюсь на кухню идти, вдруг он там.
— Нет там никого, детка, я пошутила. Смотри, и Вантуз спокоен. — Она ласково погладила кота. — Если бы кто здесь был, Вантуз бы непременно дал нам знать. Ты же помнишь, как он не любит чужих?
— Бабушка, но ты же сказала, это домовой выл, — испуганно выдохнул мальчик. — А если он меня укусит?
Бабушка горестно вздохнула.
— Андрюшенька, дорогой мой, домовой — это добрый дух. Он дом охраняет, хозяйское добро бережет и детей не кусает. Никогда.
— Честно-честно?
— Абсолютно.
Мальчик заметно успокоился и повеселел.
— Ладно, тогда пойдем пить чай.
Бабушка облегченно вздохнула.
— Вот дура старая, — пробормотала она, когда правнук отправился в ванную мыть руки, — напугала дитя. И кто за язык тянул? Слава богу, отвертеться удалось. А там, бог даст, и забудет всю эту историю.
Она поставила на плиту чайник и выложила на тарелку несколько пирожков, которые принесла с собой. Посмотрев задумчиво на микроволновку, поставила все-таки пирожки туда и нажала на кнопку. По кухне заструился чудесный уютный аромат.
— Бабушка, — опять шепотом спросил вернувшийся из ванной Андрюша, — а почему домовой раньше молчал, а сегодня зашумел?
— Руки ты свои почему не вытер? Полотенце же на двери висит! — ворчливо отозвалась Мария Федоровна, мысленно ругая себя за излишнюю болтливость.
Андрюша метнулся обратно и, наскоро вытерев руки, прибежал на кухню.
— Бабушка, а почему раньше домового слышно не было?
— Ешь пирожочки, — вздохнула Мария, — чаю вон тебе сладкого налила. А домовой… Сегодня же десятое февраля, день рождения всех домовых. Праздника ему хочется, веселья, а он совсем один. Вот и вздыхает.
— Бедненький… — Глаза у Андрюши наполнились слезами. — А давай его угостим.
— Давай.
Мария положила один пирожок на блюдце и поставила его за плиту. Потом взяла плошку поменьше и налила туда немного молока.
— Кушай, домовой, мы тебя любим, — пробормотал мальчик.
Марии показалось, будто электрическая лампочка странно мигнула. Она озабоченно покосилась на лампу и боязливо поежилась. К старости, каким бы ты ни был раньше материалистом, невольно начинаешь верить в чудеса.
— Ты, Андрюша, на завтра все уроки сделал? Мама ругаться не будет?
— Нам мало задали. Только сказку прочитать и стихотворение наизусть выучить. Ой, я забыл, — он стукнул себя ладошкой по лбу, — нам еще по информатике задание дали.
— Информа-а-атика, — недовольно протянула бабушка Мария. — И кому оно такое надо: в семь лет ребенку голову всякой ерундой забивать. Все куда-то торопятся, боятся не успеть, напихивают в несчастных детей кучу всяких…
Она спохватилась и замолчала. Андрюшка мальчик смышленый и памятливый и ее слова быстренько намотает себе на ус. А потом попробуй справься с ним. Упрется и вообще уроки делать не станет.
— Ты стих когда учить собираешься? — Она налила себе чаю и присела рядом с внуком.
— Я уже выучил. На перемене. Бабушка, а почему раньше домового не было слышно? Где он был?
Мария Федоровна побагровела. Но делать нечего, пришлось тему продолжать.
— Да кто ж его знает-то?! Может, ему нечего было сказать, потому и молчал. А может, и не было его вовсе в доме, а только сегодня народился.
— Как это? У новорожденных голосок то-о-ненький, а у него вон какой грубый!
— Ох и поругает меня твоя мама за то, что я с тобой такие беседы веду, — сокрушенно покачала головой Мария Федоровна. — Ну ладно, слушай. В народе всегда считалось, что домовой на свет появляется стариком, а умирает новорожденным младенцем. То есть для него время течет наоборот.
— А почему?
— Да кто ж его знает. Говорят, это вроде наказания грешной душе. Домовой — он кто?
— Кто? — затаив дыхание, эхом повторил мальчик.
— Хозяин Дома. Его задача — гармонию, уют для людей создавать. А если нет домового, жилье в запустение приходит.
— Бабушка, а разве так бывает, чтобы человек в домового превратился?
— Уверена, что нет, — спохватилась бабушка, сообразив, что и так лишнего наболтала ребенку, — и все это сказки. Их в старину люди детям своим рассказывали, вот оттуда те поверья и пошли.
— Бабушка, расскажи сказку про домового! — не унимался ребенок. — Почему человек в него превратился?
Мария вскочила и, повернувшись к внуку спиной, суетливо задвигала посуду по разделочному столу. Собрав миски в стопку, убрала их в шкаф. Потом налила в кастрюлю воды, поставила на плиту и кинула вариться кусок курицы. И тут Андрюша плаксиво затянул:
— Ба-а-бушка, ну расскажи! Ну пожалуйста, мама не узнает, честно-честно!
— Ну ладно, — тяжко вздохнула Мария Федоровна. — Только сказок я не знаю. Расскажу поверья, которые от своей бабушки слышала. Бывает так, что человек очень нехорошо живет. То есть ему-то, может, и неплохо живется, а вот окружающим с ним — слишком тяжело. Если мучает он жену, детей, плакать их заставляет, бьет, издевается, то за это полагается наказание. Покинув тело, душа отправлялась в низшие миры и воплощалась там в домового. Понятно?
