«Не в курсе, — ответил Джимми. — Должно быть, затесались где-то среди предков испанцы или мексиканцы».
— Она назвалась? — спросил Додж.
— Нет. Положила трубку, как только продиктовала адрес. И не ответила, когда дежурный перезвонил.
Гонзалес был отличным партнером: надежным, из тех, кто ценит юмор, но знает, когда надо отбросить шутки в сторону и целиком сосредоточиться на работе. Они быстро пролетели короткое расстояние от универмага до аккуратного маленького домика на тихой приличной улочке, откуда поступил вызов.
Гонзалес припарковал машину у дорожки, ведущей к крыльцу. Он не стал выключать мигалку. Сообщив диспетчеру о прибытии на место, патрульные покинули машину. Походя к дому, оба были настороже. Доджа особенно беспокоили выходившие на фасад окна и наружное освещение, в котором они с Гонзалесом видны были, словно в свете прожекторов.
Они дошли до порога, и в них никто не выстрелил. И даже не пригрозил выстрелить. Додж посчитал это хорошим знаком. Когда они приблизились к двери Гонзалес встал сбоку, положив руку на кобуру. Додж приподнял латунный молоток и громко постучал несколько раз.
— Полиция! У вас проблемы?
Дверь немедленно распахнулась, и Додж увидел на пороге мужчину лет под тридцать. Рубашка его вылезла из брюк, но в целом одежда была дорогой и элегантной. Он был хорош собой и чисто выбрит, хотя темные волосы выглядели так, словно садовник только что подстриг их секатором. Выражение лица мужчины выдавало сильное возбуждение.
Он перевел полный отвращения взгляд с одного полицейского на другого.
— Не могу поверить, что она вызвала полицию.
— Где женщина? — пророкотал Додж.
— С ней все в порядке. Просто расстроилась немного.
— Где она? — повторил свой вопрос Додж, делая ударение на каждом слове.
Голос его звучал угрожающе.
Мужчина указал большим пальцем руки себе за спину.
— В ванной. Справа в конце коридора. Она заперлась. Не могли бы выключить свою чертову мигалку?
Додж не удостоил его ответом. Пройдя мимо мужчины, он миновал небольшую аккуратную гостиную и оказался в темном коридоре. Краем уха Додж слышал, как Гонзалес объясняет сукиному сыну, что мигалка останется включенной, и спрашивает, нужна ли «Скорая».
— Черт побери, нет! — воскликнул мужчина. — Я ничего ей не сделал!
— Может быть, все-таки стоит вызвать врачей? — настаивал на своем Гонзалес.
— Говорю же вам, с ней все в порядке!
— Как ваше имя?
— Господи Иисусе!
— Вы так ругаетесь или вообразили себя Господом?
Это все, что расслышал Додж. Он дошел до конца коридора и постучал в дверь ванной.
— Мэм? С вами говорит офицер полиции Додж Хэнли. Откройте, пожалуйста, дверь. — Он попробовал ручку. Дверь была заперта. — Мэм! С вами все в порядке? Вы меня слышите?
Послышался щелчок замка, и дверь открылась. Девушка была невысокой и миниатюрной, ее макушка едва доставала ему до ключицы. Парень, встретивший их у двери, был примерно одного роста с Доджем — около шести футов. Даже не зная обстоятельств дела, Додж тут же почувствовал сильное желание убить негодяя.
Свет лампы падал на ее рыжеватые волосы. Девушка стояла, опустив голову и прижав к щеке компресс из смоченного полотенца. Она была полностью одета, но одежда и волосы были в беспорядке, словно ей пришлось сопротивляться.
— Вам нужна медицинская помощью, мэм? — поинтересовался Додж.
Девушка покачала головой, затем опустила свой компресс и подняла на него глаза.
И как только она это сделала, Додж почувствовал, как его тело становится легким, невесомым, как воздушные шары, которые надувают на День благодарения, и словно готово в любой момент взлететь. Встретившись взглядом с ее глазами, Додж немного пришел в себя, но чувство радостного возбуждения не оставило его.
— Со мной все в порядке. — У девушки были глаза цвета черешни, и если бы хороший выдержанный виски имел голос, он был бы точно таким, как ее. — Мне надо было позвонить снова и сказать дежурному, что нет необходимости присылать патруль, но Роджер отнял у меня телефон, и я боялась…
— Выйти из ванной, — закончил за нее Додж.
Девушка снова опустила глаза и прижала к щеке компресс.
— Как вас зовут? — поинтересовался Додж.
— Кэролайн Кинг.
— Это ваш муж?
— Друг.
— Чей это дом?
— Мой. То есть я снимаю его.
— И он тоже живет здесь?
— Нет.
— Он платит арендную плату?
Девушка быстро вскинул голову, и Додж понял, что подобное предположение она сочла оскорбительным.
— Нет, плачу я!
Додж рад был это слышать и не стал извиняться за свой вопрос. Вместо этого он указал пальцем на скулу Кэролайн Кинг.
— Давайте я взгляну.
Она снова убрала полотенце. Кожа прямо под глазом была красной, и скула начинала распухать.
— Мы отвезем вас в травмопункт.
— В этом нет необходимости. Правда.
— Хорошо, давайте, по крайней мере, приложим лед.
Додж отступил в сторону, давая Кэролайн возможность выйти из ванной.
Девушка прошла мимо него и направилась по темному коридору в гостиную, где сидел на диване ее обидчик, которого допрашивал Джимми Гонзалес. Увидев Кэролайн, сукин сын вскочил на ноги.
— Вот видишь, что ты наделала, Кэролайн? — закричал он. — Наслаждаешься моим унижением?
— О'кей, мистер Кэмптон, успокойтесь.
— Не указывайте, что мне делать. — Он отпихнул Гонзалеса, выставив вперед руки. — Вы знаете, кто я?
— Конечно, знаю.
Прежде чем Кэмптон успел сообразить, что происходит, он уже лежал на диване лицом вниз с заломленными за спину руками.
— Ты — парень, который едет в тюрьму.
Оказавшись в наручниках, Кэмптон выдал длинную тираду ругательств, адресованных Гонзалесу. Никак не отреагировав на оскорбления в свой адрес и в адрес своих ближайших родственников, Гонзалес спросил:
— Девушка в порядке? Нам нужна «Скорая»?
— Вроде бы нет. Просто заткни этого придурка.
Кэролайн Кинг поспешила покинуть комнату. Последовавший за ней Додж обнаружил девушку в небольшой кухне, где она стояла, опершись о рабочую поверхность.
— Его арестуют? — спросила Кэролайн.
