Она взяла руку Доджа и положила ее между своих пышных бедер.
— Олбрайт снова окажется в тюрьме, как только его поймают на чем-нибудь, и тогда мы сможем быть вместе и не бояться его. Ты должна помочь полиции взять его с поличным при совершении какого-нибудь преступления.
Кристал выгнулась и часто задышала.
— Я хочу быть с тобой.
— Тогда пойдем вместе в полицию. Я буду рядом.
— Я подумаю об этом, — промурлыкала Кристал.
— Я думаю, нам надо идти прямо сейчас. Прежде чем Франклин успеет сделать то, что планирует.
— Может быть, завтра. — Она расстегивала на Додже брюки.
— Ты обещаешь?
— Я обещаю подумать об этом. Но я не хочу больше говорить об этом сейчас.
И они больше не говорили.
Только потом, когда Кристал лежала рядом, свернувшись, как котенок, и издавала мяукающие звуки восхищения по поводу волос у него на груди, мокрых от их общего пота, только потом, когда она стала сонной, размякшей после секса, она позволила снова вовлечь себя в разговор о Франклине. На этот раз Кристал говорила спокойно. Потому что, если женщина доверяет тебе настолько, чтобы поделиться собой, она способна поделиться и самыми сокровенными своими тайнами и секретами. По крайней мере, насколько подсказывал Доджу его опыт. Именно на нем основывалась его репутация среди коллег.
Теперь Кристал выложила ему все. Это была потрясающая информации, почерпнутая из подслушанного ею разговора Франклина с кузеном из Мексики. Ключевыми в этом разговоре были выражения «тачка, чтобы смыться», «полуавтоматический» и «притушить каждого, кто посмеет помешать», и еще — «двадцать пятое» — дата, до которой оставалось всего два дня.
В конце концов Кристал заснула.
Додж утащил телефон настолько далеко, насколько позволял шнур, — в ванную — и закрыл за собой дверь. Он позвонил капитану спецгруппы домой, разбудил его и пересказал услышанное от Кристал.
К его удивлению и раздражению, капитан отнесся к сообщению скептически.
— А насколько эта девчонка надежна? — спросил он. — Может, она просто нацелилась на тебя и кормит всякой чушью. Говорит все это, только чтобы ты трахал ее.
Додж открыл дверь и выглянул в спальню. Кристал спала сном невинного младенца.
— Я так не думаю, сэр, — сказал он капитану. — Она боится Олбрайта. В этом я уверен. Еще она, с ее слов, боится, что ее посчитают сообщницей, потому что она жила с Олбрайтом, когда он планировал преступление. И потом, она ничего существенного мне не рассказала, пока… В общем, рассказала только после секса.
Начальство на другом конце провода молчало, и Додж продолжал:
— Она не дурит меня — это точно. Она использует выражения, которых не знала бы, если бы не слышала их от кого-то вроде Олбрайта. Я уверен, что прав.
Подумав около минуты, капитан сказал:
— О'кей! Мне придется довериться твоей интуиции, Хэнли. И твоему опыту, — многозначительно добавил он. — Итак, на шинном заводе ты был сегодня последний раз. Приходи завтра рано утром в штаб- квартиру спецгруппы. Двадцать пятое всего через два дня, так что времени у нас немного.
Додж поблагодарил капитана за оказанное доверие, потом как можно тише умылся и оделся. Оставил для Кристал на бюро записку, в которой говорилось, что она не должна идти на работу на шинный завод, пока он с ней не свяжется. Он обещал обо всем позаботиться. Кристал должна только доверять ему и оставаться на месте, пока он не вернется.
Он ехал по пустым предрассветным улицам, думая, как будет объяснять Кэролайн, почему он не ночевал дома и даже не позвонил. Даже когда приходилось засиживаться допоздна на совещаниях спецгруппы, он звонил и говорил ей об этом, чтобы Кэролайн не волновалась. А уж до пяти утра он никогда не задерживался.
Ему надо сказать — и это будет правдой, — что дело, которым они занимаются, приняло неожиданный оборот и у него не было возможности позвонить, пока не наступило такое время, что звонить уже не стоило, чтобы не потревожить ее сон.
Он перебирал в уме заготовленные фразы, но все оборвалось у него внутри, когда, приехав, Додж увидел, что машины Кэролайн нет в гараже.
— О господи!
Он даже не стал тратить время на то, чтобы выключить двигатель своей машины. Загнав ее на парковку и бросив с работающим мотором, он кинулся к задней двери дома, которую долго не мог открыть, так как руки тряслись и ключ не попадал в скважину, а затем, открыв, буквально рухнул через порог.
Додж пробежал по дому, врезаясь в стены, споткнулся о ковер в коридоре и ввалился вперед головой в спальню, затем застыл, похолодев, когда увидел кровавое пятно на простыне. Оно было еще влажным.
Додж дышал так быстро и глубоко, что у него заболели легкие. Сердце его буквально грохотало в груди. Он подошел к гардеробу и распахнул дверцу. Чемоданчика Кэролайн, который она собрала недавно, чтобы все время быть наготове, не было.
Додж повторил в обратном направлении свой путь по дому, двигаясь еще более беспорядочно. Он установил мигалку на крышу машины, совершенно не заботясь о том, что работает под прикрытием. И так, с красной мигалкой и сиреной, поспешил в больницу.
Он оставил машину в зоне погрузки и кинулся внутрь. Бил кулаком по кнопке вызова лифта, пока тот не приехал. Когда Додж подбежал к посту родильного отделения, за стойкой никого не оказалось.
— Где все, черт побери?! — голос Доджа эхом отдавался от стерильных стен коридора, по которому он бежал.
На каждой двери висел голубой или розовый венок и маленький мягкий медвежонок того же цвета. Наконец из одной из палат появилась медсестра. Додж чуть не сбил ее с ног.
— Могу я помочь вам? — спросила девушка.
— Кэролайн Кинг?
— А вы?..
— Я… отец ребенка.
Девушка улыбнулась.
— Примите мои поздравления. У вас чудесный малыш.
Додж почувствовал себя так, словно его вывернули наизнанку и бросили на покрытый плиткой пол.
— Так он уже родился?
— Она уже родилась, — рассмеялась медсестра. — Хотите на нее посмотреть?
Додж ошалело кивнул и пошел вслед за медсестрой по коридору к окну, закрытому ставнями.
— Подождите здесь, сейчас я ее принесу.
Она уже почти вошла в комнату для младенцев, когда Додж воскликнул:
— Постойте! А где Кэролайн?
— Палата четыреста восемнадцать.
— С ней все в порядке?
— У нее были недолгие схватки и легкие роды. Мне очень жаль, что вы не успели вовремя.
Он трахал Кристал, когда у Кэролайн отходили воды, когда начались схватки. Когда ей пришлось самой нести к машине свой тщательно упакованный чемоданчик и самой ехать в больницу, чтобы помочь их дочери появиться на свет.
У Доджа перехватило дыхание. Он почти задыхался. Трудно было представить, что кто-то может ненавидеть себя сильнее, чем ненавидел себя в эту минуту Додж Хэнли. Он бессмысленно смотрел на плашки ставен, пока они не открылись и по ту сторону не появилась медсестра, державшая в руках самое крошечное человеческое существо, которое Доджу когда-либо приходилось видеть.
Личико его дочери был красным, нос плоским, а глазки припухшими. Она была завернута, как папуас.
