— Мыло! — воскликнула Венис, поймав его. — Лавандовое мыло! Где ты его взял?
— Темплтон нашел его вчера среди столовых принадлежностей. Он пользуется им для стирки постельного белья в лагере твоего дяди.
— Боже, благослови Темплтона!
— Дважды благослови Темплтона. У него есть и гребень.
— О-о, — намыливая плечи, Венис замурлыкала от удовольствия. — Для меня действительно будет счастьем расчесать волосы. Следующее, что ты скажешь мне, — это что у тебя здесь есть массажист.
В ответ Ноубл, перестав рыться в сумке, повернул голову и бросил ей хищную улыбку.
— Я быстро учусь.
Он соблазнял и заманивал, а она была слабой, слабой женщиной. Но Венис, кашлянув, прогнала прочь эротические картины, которые создавал Ноубл.
— Неужели у тебя здесь есть и что-нибудь, что я могла бы надеть? — с сомнением спросила она.
— Угу. И ты опять обязана Темплтону. Ради тебя он пожертвовал кое-чем из своей одежды.
— Из своей одежды? — изумилась Венис.
— У меня здесь чистая белая рубашка, подарок от твоего дяди Милтона, шерстяные брюки — разумеется, черные — от Темплтона и из моих запасных вещей, которые всегда со мной, пара чистых носков.
Окунувшись в воду и уже взбивая на волосах пышную мыльную пену, она увидела, что Ноубл смеется — заразительно смеется.
— Спасибо тебе, Ноубл, — тихо сказала Венис.
От смеха у него в уголках глаз появились морщинки, он открыл рот, словно собирался сказать что-то серьезное, но передумал.
— Все ради любви, — несерьезно бросил он и оставил Венис в одиночку заканчивать мытье.
Они ехали верхом очень медленно, и Картер спросил:
— Долго еще, друг мой?
Недолго, подумала Венис. Местность выглядела знакомой, и ветер доносил до них присущее только Сэлвиджу благоухание — смесь запахов угля, топленого сала и горящего мусора.
— В следующей долине, — ответил Ноубл. Его голос звучал подавленно, Ноубл выглядел усталым, его большое тело ссутулилось, как будто он всю ночь сражался со злыми духами, и Венис замечала, как он, сидя в седле, потягивался, поворачиваясь то так, то эдак.
Как и пообещал Ноубл, через двадцать минут они въехали в город. Сэлвидж остался точно таким же отвратительным маленьким городишком, каким Венис его запомнила. Единственное заметное отличие состояло в том, что на главной улице глубокие колеи были заполнены тонким слоем застоявшейся воды.
Когда они выехали на улицу, к ним повернулось несколько зевак, и любопытство на их лицах быстро превратилось в выражение неверия, потом недоумения и наконец потрясения.
Венис чувствовала себя неловко в заимствованной у камердинера одежде, но все же такое отношение к ней казалось совершенно неоправданным — тем более что от нее не воняло.
— Она жива! — выкрикнул шахтер, сложив ладони рупором. — Венис Лейланд жива!
Что за бред?
— Она жива! — Возглас понесся от одного к другому, из двери в окно, на двадцать ярдов опережая маленький, пришедший в замешательство отряд.
Добравшись до окраины города и до гостиницы «Золотая пыль», Венис легко соскочила с седла на землю, и ее тотчас окружила группа мужчин.
— Вы не мертвы, — сказал какой-то грубого вида мужчина, вытирая слезу со сморщенной щеки.
— Нет, — согласилась Венис.
— Что за чушь… — начал Ноубл, но был вынужден резко замолчать, потому что кто-то, локтями прокладывая себе дорогу, в спешке ударил его по ребрам — это была Кейти.
Она проталкивалась через увеличивавшуюся толпу, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки от Венис.
— Вы не мертвы! — Шмыгнув носом, она сжала Венис в объятиях и с силой похлопала ее по спине. Ее нижняя губа дрожала, грозя выдать все эмоции, которых — Ноубл был готов поспорить — Кейти не позволяла себе десятки лет.
— Нет-нет, Но наверное, умру, если вы не разожмете руки! Дьявол, мисс Джонс! Я не могу дышать! — запротестовала Венис.
— Дьявол? — Кейти рассмеялась и отпустила Венис. — Мы превратили вас в настоящую девчонку с Запада, да! — Она отступила назад, но только после того, как потрепала Венис по щеке, словно та была любимым ребенком, а она сама — любящей матерью. — Называйте меня Кейти, милочка.
Венис бросила белокурой владелице гостиницы недоуменную улыбку и смущенно моргнула:
— Спасибо… Кейти.
— Мисс Лейланд! — воскликнул появившийся из толпы Тим Гилпин.
— Мистер Гилпин.
— Я так счастлив… то есть мне очень приятно видеть…
— Только посмотрите, кто пришел приветствовать труп! Владелец похоронного бюро, который вытаскивает золотые пломбы, — протянула Кейти, и Тим покраснел.
— Что происходит? — потребовал объяснения Милтон.
— Этот мистер Гилпин написал здесь о вашей кончине, — объяснила Венис Кейти, — а потом телеграфом отправил некролог в нью-йоркскую газету и хорошенько на этом подзаработал.
— О моей кончине? Почему вы послали в газету некролог, мистер Гилпин?
Ноубл не мог не услышать страдание в словах Венис, а для него было невыносимо знать, что Венис причиняют боль, и он шагнул вперед.
— Почему кто-то решил, что мисс Лейланд… э-э… мертва? — спросил Картер.
— Это кто? — поинтересовалась Кейти, кивнув в сторону Картера, который тщательно заправлял полы своей рубашки.
— Мистер Мейкпис, компаньон и близкий друг моего дяди, — объяснила Венис. — Но пожалуйста, мисс Джонс, Кейти, скажите, почему все удивляются, видя меня живой?
— Почему? — Брови Кейти сошлись в линию и грозно нависли над глазами. — Почему? Потому что этот гаденыш сказал, что вы мертвы.
— Какой… э-э… Кто это? — заговорил Милтон.
— А это кто? — Кейти указала на Милтона.
— Мой дядя, Милтон Лейланд.
— А-а. — Кейти совершенно не обратила внимания на одного из самых богатых людей штата; гнев, очевидно, лишил ее обычной способности быстро ориентироваться в финансовых вопросах. — Я говорю о мистере Кассиусе Торнтоне Риде, который последние пять ночей пьет в моем баре и причитает о том, как он старался спасти вас из горного потока, но не смог, потому что его старания свел на нет Ноубл Маккэнихи!
— Что?
— Вот так, Венис. Он рассказал, как Ноубл — испытывая к вам животную страсть — крался за вами и как-то ночью похитил вас из лагеря. Юта сбежали, а старина Торни отправился на поиски и нашел вас обоих, уцепившимися за дерево посреди бурлящей реки. Он поплыл за вами, но Ноубл в панике уцепился за него, и их обоих унесло. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит на речной отмели, а вы и Ноубл мертвы!
— Нас погубила трусость Ноубла?
— Угу.
— А он старался спасти нас?
— Ну да. Этот трусливый сукин сын упивается этим с тех самых пор, как притащил с гор свою несчастную задницу. А мистер Гилпин здесь отстукал телеграмму — грандиозное захватывающее сообщение о «последнем великом приключении Венис Лейланд». Меня просто тошнит!
