дилижансе, а теперь ей приходится возвращаться…
— Разумеется, я приглашу ее, дорогая! Как мы можем оставить девочку в беде? Неприлично молодой леди одной путешествовать в дилижансе, а уж поселиться в гостинице и вовсе недопустимо, даже будь у нее достаточно средств! Я немедленно пошлю за ней коляску!
Миссис Грейстоун позвонила, чтобы отдать соответствующие распоряжения, а миссис Найт подозрительно глянула на дочь. Она допускала, что Филлис и ее подруга измыслили все это, чтобы встретиться у Грейстоунов, вот только зачем? На лице Филлис отражалось только беспокойство пополам с удивлением, и подозрения миссис Найт вскоре рассеялись.
Вернулись с прогулки джентльмены, и почти одновременно начали съезжаться соседи, соскучившиеся по визитам и все, как один, сетовавшие на плохую погоду, лишившую их целых двух дней развлечений.
Приехала миссис Танхилл с мисс Пирс и сыном поговорить о предстоящем бале, и Филлис с улыбкой позволила юному Джеймсу Танхиллу сорвать для нее розу в саду, которую тут же вернула ему со словами:
— Пусть этот цветок будет наградой за ваше постоянство, сэр рыцарь!
Мистер Уилтон пробормотал что-то насчет того, что дама сердца мистера Танхилла отнюдь не отличается постоянством, но, к счастью, кроме Филлис, его никто не расслышал, а Джеймс Танхилл ничего не понял.
Филлис только выразительно посмотрела на Уилтона и не стала вступать с ним в спор. Она заметила — этот джентльмен только того и ждет, что она будет сердиться и отвечать колкостями в ответ на его язвительные высказывания, и ее молчание раздражало его сильнее, чем если бы Филлис позволила втянуть себя в перепалку.
«Розамунда порадовалась бы остроумным собеседникам, — думала Филлис, делая вид, что слушает рассказ мальчика о предстоящей на следующий день после бала рыбалке, долженствующей развлечь юных гостей лорда Глоссберри в то время, как их родители будут неспешно обмениваться впечатлениями о прошедшем мероприятии. — Они с Флорой Уилтон могли бы подружиться, упражнялись бы в остроумии с утра до вечера. Но навряд ли Розамунде придется по душе заносчивость мистера Уилтона, он ведет себя так, как будто он по меньшей мере унаследует герцогство. Сэру Джону есть чему у него поучиться…»
Стоило девушке вспомнить Ризинга, как лицо ее по обыкновению помрачнело, и бедный Джеймс Танхилл уже готов был принять недовольство своей дамы на свой счет, так что вовремя спохватившейся Филлис пришлось его разубеждать.
За разговорами, приятными для одних и утомительными для других, время пролетело незаметно, и вот уже горничная провела в гостиную мисс Тиллард.
Розамунда выглядела бледной и усталой, ее путешествие и в самом деле не было приятным, но она не могла отказать подруге в просьбе о помощи и приложила все усилия, чтобы явиться к Грейстоунам как можно скорее, пусть и в ущерб своему внешнему виду.
Будучи умной девушкой, мисс Тиллард прежде всего обратилась к миссис Грейстоун с выражениями благодарности за предоставленную ей возможность отдохнуть в доме своих друзей и только после того, как сочла свою речь достаточно продолжительной, приветствовала и других находящихся в комнате людей.
Мисс Тиллард представили тем, с кем она не была знакома, после чего новая гостья скромно уселась возле своей подруги.
Флора Уилтон и ее брат приветливо встретили приезжую, и Филлис поняла, что злоязычная мисс Барнс, то есть миссис Мэйленд, не упоминала мисс Тиллард в своих рассказах о жизни в пансионе или по крайней мере не обвиняла ее в предосудительных поступках. «Что ж, спасибо и за это, — думала Филлис, пока миссис Найт расспрашивала Розамунду о подробностях ее неудачного путешествия. — Ни Флора, ни мистер Уилтон не подозревают о том, что на долю этого белокурого ангела выпало немало проделок, некоторые из которых даже я не смогла бы измыслить. Как же мне хочется поговорить с Розамундой! Нельзя, придется ждать, пока матушка не узнает все, что ее интересует, и не перестанет подозревать нас обеих в сговоре».
В своем письме Филлис не осмелилась написать обо всем, и теперь Розамунда наверняка изнывала от желания поскорее узнать, какая именно помощь требуется от нее мисс Найт. Филлис выразила искреннее сочувствие дорогой подруге из-за того, что поездка, обещавшая быть приятной, превратилась для мисс Тиллард в досадное и тягостное недоразумение.
Вернулась Имоджин. Мисс Грейстоун была готова тут же поделиться с собравшимися своими наблюдениями за поведением крольчат, но, к радости многих присутствующих, мисс Тиллард немедленно отвлекла внимание Имоджин от кроликов.
Розамунда приветствовала мисс Грейстоун с едва ли не сестринской нежностью, обе леди и впрямь напоминали сестер — изящные, белокурые, подвижные.
— Как чудесно, что у вас в доме поселилось столько хорошеньких девушек! — обратилась миссис Олдхэм к миссис Грейстоун. — Ручаюсь, еще до середины июля кто-то из них заключит помолвку!
Имоджин уместно покраснела, Флора Уилтон фыркнула, сдерживая смех: ее тетка слишком часто повторяла эту фразу, находясь в гостях, но до сих пор мисс Уилтон так и не получила ни одного предложения. Миссис Грейстоун и миссис Найт улыбнулись с одинаково самодовольным видом — и та, и другая полагали, что помолвка именно ее дочери состоится раньше. У миссис Найт, безусловно, было больше оснований для подобной уверенности, ведь сэр Джон Ризинг уже просил у мистера Найта руки Филлис, но зато мистер Баррит уже приехал, чтобы ухаживать за Имоджин, и вполне мог опередить Ризинга!
Мистер Уилтон посетовал, что мисс Тиллард не привезла с собой брата или кузена, чтобы и мужская компания расширилась, и Розамунда отвечала ему с таким милым лукавством, что Флора Уилтон недовольно прищурилась — кажется, эта мисс Тиллард не собирается терять время, ведь ее пребывание в доме Грейстоунов не должно продлиться более одного или двух дней.
Филлис также заметила одобрительный взгляд, которым одарил Розамунду мистер Уилтон, и злорадно улыбнулась. «Моя милая подруга сделает все, как надо. Но, пожалуй, пора объяснить ей, чего я хочу. Кто знает, как долго тетушка позволит ей оставаться здесь».
К радости Филлис, миссис Грейстоун собиралась посетить заседание благотворительного комитета и пригласила с собой миссис Найт и миссис Олдхэм. Молодежь могла найти себе занятие по своему вкусу, и Филлис поспешно потянула Розамунду в сад, не дожидаясь, когда Флора Уилтон предложит обществу очередное придуманное ею развлечение.
Когда девушки достигли центра розария, запыхавшаяся мисс Тиллард воскликнула, с трудом выговаривая слова:
— Филлис, прошу тебя, давай замедлим шаги! Я и без того измучена этой кошмарной поездкой, а ты заставляешь меня бежать куда-то, когда можно присесть вон там, на скамейке, и поговорить спокойно.
— Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь услышал! — возразила мисс Найт, но вняла мольбам подруги и позволила Розамунде присесть на скамью.
— Боже, от этого аромата я, кажется, едва могу дышать, — пробормотала Розамунда. — Боюсь, у меня разболится голова!
— Кому, как не тебе, самое место среди роз, Розамунда? — безжалостно рассмеялась Филлис. — Если у тебя и в самом деле заболит голова, мы пройдем к ручью. Пока же давай побудем здесь. Садовники отошли далеко, они нас не услышат, а если кто-нибудь из дома захочет присоединиться к нам, мы заметим это и прекратим разговор раньше, чем Имоджин или Флора подслушают, о чем мы говорим.
— Что ж, уверена, у тебя есть основания для всего, что ты говоришь и делаешь, — Розамунда смирилась с судьбой и принялась аккуратно расправлять примявшиеся в экипаже складки светло- коричневого платья. — Поторопись же рассказать свою историю, я уже достаточно страдала от неведения.
Эту просьбу подруги Филлис исполнила весьма охотно. Розамунда слушала молча, сосредоточенно нахмурив бледный лоб.
— Позволь, я повторю все то, что ты мне сообщила, просто для того, чтобы понять, правильно ли я поняла тебя, — произнесла мисс Тиллард, когда Филлис умолкла. — Итак, во-первых, ты хочешь, чтобы я
