снялся в эпизодической роли в советско-мексиканском фильме, но убил десятка два человек, но чем-то он Нику нравился. К тому же после зрелища удавленного чужими кишками Хесуса ему не хотелось убивать попусту.
Никто не обращал на них внимания, даже на Куаутемока, шествовавшего впереди с руками в крови по локоть.
Засекли их уже возле машины, и то потому, что Куаутемок резким ударом сбросил с капота «сандкэта» сидевшего там с сигарой водителя. Водитель вскрикнул, упав на землю, Куаутемок добавил ему ногой.
— Быстро в машину! — крикнул он.
Ник не заставил себя долго ждать. Он запрыгнул на удобное сиденье, поискал ключ.
Вот он. Рядом уже втискивался мексиканец, а Бад проскользнул в люк, развернул турель и дал короткую очередь по двум ближайшим вышкам. С одной тут же свалился охранник, всплеснув в воздухе руками. Заключенные «внешней зоны» завопили, заверещали и бросились кто куда, спасая свои шкуры и пытаясь не угодить под шальную пулю.
Ник рванул «сандкэта» назад, ударив кормой в ворота. С ними справилась бы даже более легкая машина — деревянный каркас, забранный колючей проволокой, бронированный «сандкэт» выбил с легкостью. Со двора хлестнули несколько автоматных очередей, это опомнившиеся охранники залегли и принялись обстреливать беглецов. «Сандкэту» это ничуть не вредило, но Ник на всякий случай прибавил скорость, хоть и двигался задним ходом.
— Разворачивайся! — рявкнул Куаутемок.
Ник вдавил в пол педаль тормоза, резко развернулся. Из-под колес взлетел вихрь грязи и выдранной протекторами травы. «Сандкет» буквально прыгнул с места и понесся по ухабистой дороге. Вслед по- прежнему хлестали автоматные очереди, а сверху огрызался пулемет Бада.
Впереди мелькали широкие листья, яркие цветы… «Сандкет» скакал, словно горный козел, Ник едва удерживал массивный руль. И вдруг стало тихо. Внезапно, словно кто-то повернул ручку громкости.
— Ушли, — деловито сказал мексиканец. — Эй, смотри, не гонятся ли за нами!
— Я не могу… — послышался тихий голос Бада.
И Ник почувствовал, как ему на шею падают тяжелые горячие капли.
…Погони не было. Или они оторвались так далеко, или свернули не туда, или охране Каса-дель- Эскория, в одночасье потерявшей все руководство, сейчас было не до беглецов.
Ник остановил «сандкет», съехав с дороги на небольшую солнечную полянку. Куаутемок выволок из машины Бада, который тяжело дышал. Из двух пулевых ранений в груди текла кровь. Из одного — темная, почти черная, из другого — ярко-алая…
— Вот так и кончилась эта гулянка, — пробормотал Бад и закашлялся.
Теперь кровь хлынула еще и изо рта.
— Ты держись… — Ник не знал, что делать. Наверное, где-то в машине была штатная аптечка, но он понимал, что Бада не спасти. Современная больница, возможно… Но где она была, та больница?!
— Да что теперь держаться… Ты прости, Ник. Это все из-за меня…
— Брось!
— Не брошу… А главное, я так и не сказал тебе… Лекс… Лекс, он… Ты не знаешь…
Глаза Бада закатились, и Ник легонько потряс умирающего друга.
— Что?! Что ты хотел мне сказать?
— Лекс… Я же искал информацию… Я узнал… Ты хотел знать, кто вы друг другу… Ты не в курсе, чувачок, но Лекс — он… он…
Бад захрипел, и голова его бессильно свесилась набок.
— Бад! — закричал Ник, теперь уже тряся его изо всех сил. — Бад, очнись! Бад!
На его плечо легла тяжелая рука.
— Он умер, — спокойно сказал Куаутемок. — Не тревожь его…
Хоронить Бада они не стали, потому что не имели для этого времени. Их могли преследовать. Мексиканец объяснил, что душа убитого и так найдет свое место, а для тела нет ничего лучше, чем уйти в землю и возродиться из нее.
Ник не возражал. Ему было все равно. И не только потому, что Бад не успел сказать что-то важное, что-то такое, что он хотел знать всю свою жизнь.
Никто за ними не гнался, и, когда Куаутемок попросил остановиться, Ник послушно нажал на тормоза.
У него внутри было пусто. Пусто и гулко, словно в кувшине.
— Выйди, — велел мексиканец.
Ник вышел.
— Помнишь, я рассказывал тебе про хитрость Тецкатлипоки? — спросил Куаутемок.
— Помню…
— Так вот что случилось дальше, — неожиданно привычная улыбка сошла с приветливого лица мексиканца. — Тольтеков так измучило колдовство Тецкатлипоки, что вскоре им стало ясно, что счастье их на исходе и близится конец их империи.
Кецалькоатль, испытывая глубокую печаль от того, какой оборот приняло дело, решил покинуть Толлан и отправиться в страну Тлапаллан, откуда он и прибыл когда-то со своей миссией принести людям цивилизацию. Он сжег все дома, которые построил, и схоронил свои сокровища, состоявшие из золота и драгоценных камней, в глубоких долинах между гор. Он превратил деревья какао в акации и приказал всем птицам с красивым оперением и голосом покинуть долину Анауака и следовать за ним в его странствии, которое должно было охватить более ста лиг. По пути из Толлана он обнаружил огромное дерево в местечке под названием Куатитлан. Там он отдохнул и попросил своих слуг дать ему зеркало. Разглядывая себя в отшлифованной поверхности, он воскликнул: «Я стар!» В Коаапане его встретили боги народа науа, враждебно относившиеся к нему и к тольтекам.
«Куда ты идешь? — спросили они его. — Почему ты покидаешь свою столицу?»
«Я иду в Тлапаллан, — ответил Кецалькоатль, — откуда я и пришел».
«По какой причине?» — продолжали настаивать колдуны.
«Мой отец Солнце позвал меня оттуда», — ответил Кецалькоатль.
«Тогда иди спокойно, — сказали они, — но оставь нам секрет твоего искусства, секрет выплавки серебра, обработки драгоценных камней и дерева, живописи и составления мозаик из перьев и другие».
Но Кецалькоатль им отказал и выбросил все свои сокровища в источник Коскаапа.
В Кочтане ему повстречался другой колдун, который спросил его, куда он идет, и, получив ответ на свой вопрос, предложил ему глоток вина. Попробовав его, Кецалькоатль почувствовал неодолимую сонливость. Продолжив свое путешествие утром, бог прошел между вулканом и Сьерра-Невадой, где все сопровождавшие его слуги умерли от холода.
Он очень сожалел об этом, тосковал, оплакивая их судьбу самыми горькими слезами и печальными песнями. Достигнув вершины горы Пояутекатль, он съехал по льду к ее подножию. Когда он добрался до морского побережья, он встал на плот из змей, который и унес его в страну Тлапаллан.
Куаутемок откашлялся, закончив свой рассказ, и снова заулыбался.
— Поезжай по этой дороге, — сказал он. — Там будет деревня. В деревне найди старика, его зовут Мешитли. Скажешь ему, что тебя послал я. Он поможет попасть в Лос Эстадос Унидос, если тебе по- прежнему это нужно…
— А ты?
— А я?! — Куаутемок помолчал. — А я отправлюсь в страну Тлапаллан. Прощай.
И мексиканец, повернувшись, неторопливо зашагал по лесной дороге прочь от автомобиля. А когда он свернул за поворот, на мгновение Ник увидел вместо него огромного змея с длинными зелеными перьями.
ГЛАВА 19
