«лишенцев». В марте 1933 г. восстановлены в избирательных правах дети кулаков. В 1935 году разрешается призыв в РККА детей казаков. В 1939 году окончательно отменен классовый подход при призыве в Красную Армию. Одновременно детям «бывших людей» все еще закрыт доступ в военные училища… но это уже нарушается.
Понятие «лишенцы» окончательно исчезло после введения Конституции СССР 5 декабря 1936 года. Называли ее «сталинской». Ужас, правда? Нет, надо же, какой он гад, этот Сталин…
В Конституции 1936 года сохранялось понятие диктатуры пролетариата, но в избирательном праве был снят ряд ограничений. Впервые был закреплен принцип равноправия граждан, «независимо от их национальности и расы». Советы рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов слились теперь в Советы депутатов трудящихся.[29] Значит ли это, что с 1936 года в СССР все стали равны? Нет… Но шаг к равенству сделан в сталинском СССР 1936 года. Это был шаг от откровенного неравенства образца 1924 года.
Экономическая политика большевиков-коммунистов была такой, что не могла не привести к системному кризису. Она и привела уже к концу Гражданской войны. Оказалось, что построить коммунизм «здесь и сейчас» не получается. Потом коммунисты рассказывали сказки, что в 1918–1920 годах был не настоящий коммунизм, а «военный». Пришлось на него пойти из-за бедствий, принесенных империалистическими хищниками. Но это — сказки потом и для внутреннего употребления: для «советского народа».
В те годы речь шла о неудавшейся попытке сразу ввести коммунизм: без денег, без классов, без «эксплуатации человека человеком», но с распределением из общего хранилища и с «высочайшей сознательностью масс».
Эта попытка перехода к коммунизму, непосредственная, стремительная, путем диктатуры и насилия, провалилась.
Весной 1921 г. на X съезде РКП(б) было объявлено о новой экономической политике (НЭП). Принципиально цели не изменились — переход к коммунизму оставался программной задачей партии и государства, но методы этого перехода были отчасти пересмотрены.
Нэп включал в себя:
1) замену продразверстки меньшим по размеру продналогом, допущение свободы торговли продуктами сельскохозяйственного производства;
2) допущение частной мелкой и средней промышленности и торговли;
3) отмену трудовой повинности и трудовой мобилизации;
4) оплату труда по тарифам с учетом количества и качества продукции;
5) разрешение свободы частного капитала в промышленности, сельском хозяйстве, торговле, сфере обслуживания (с ограничениями);
6) поощрение кооперации;
7) допущение иностранного капитала (концессии, аренда);
8) воссоздание уничтоженной в 1918 году банковской и налоговой систем;
9) проведение денежной реформы на основе ограничения эмиссии, вытеснения «совзнаков», то есть «денег», напечатанных на фабриках переводных картинок, и введения устойчивой валюты — червонца.
При этом за государством сохранялись «командные высоты»:
1. Банки.
2. Тяжелая промышленность.
3. Крупная промышленность.
4. Военная промышленность.
5. Нефтедобыча, топливо и энергетика.
6. Транспорт.
Крупные государственные предприятия, объединенные в тресты, работали на основе хозрасчета.
Все частные предприниматели, «нэпманы», должны были ежегодно получать лицензию. Нэп позволил восстановить довоенный уровень промышленного и сельскохозяйственного производства, остановить инфляцию, стабилизировать финансовую систему.
Но, во-первых, никаких задач развития экономики половинчатый Нэп не решал.
Во-вторых, при Нэпе экономика противоречила политике. Экономика, основанная на частичном признании рынка и частной собственности, не могла стабильно развиваться в условиях ужесточения однопартийного политического режима. Коммунизм (общество без частной собственности) не мог быть построен при Нэпе.
Большинство коммунистов очень страдали от того, как приходится отступаться от идеалов и принципов. Нэп был крайне непопулярной мерой для коммунистической партии, и она очень хотела упразднить Нэп.
Официально о конце нэпа было объявлено в декабре 1929 г. В 1929 году все взявшие лицензию были отправлены на «Беломорканал», в лагеря[30]. Получается, что в этом месте Сталин действовал в интересах партии и осуществлял ее самые заветные чаяния.
Таким было государство, которое все реже называло себя «Совдепией» и все чаще — СССР.
СССР с самого начала был государством одновременно передовым — и невероятно отсталым. Отсталым потому, что для реализации главного идефикс коммунистов, построения коммунизма, потребовалась колоссальная концентрация всей власти и всех материальных ресурсов. Такая концентрация и бюрократическое управление, «царство винтиков» роднило СССР с государствами Древнего Востока или с восточными деспотиями Средневековья.
Передовым в том смысле, что коммунисты первыми поняли: наступила новая эпоха.
С точки зрения истории культуры, после Первой мировой войны кончается эпоха модернизма, и наступает эпоха постмодернизма. Оба термина выглядят очень неопределенно. Модернизм — то есть новая культура. Постмодернизм — того лучше… «посленовая».
Модернизм был эпохой расширения и созидания. В политике — создание колониальной системы, а в Европе — постоянные революции, стремительное расширение числа избирателей. В экономике — промышленный переворот, индустриальное производство. В культуре — стремление достигнуть идеал, создать высшие образцы живописи, литературы и поэзии. В идеологии — вера в прогресс и бесконечный рост совершенства.
Постмодернизм стал эпохой доживания за счет того, что уже сделано. В идеологии — «никто ничего не знает»… Никто не «должен» чего-либо добиваться. Нет результатов — и не надо. Тем более, нет восхищения выдающимся результатом, равнения на высшие образцы.
Культура? В поэзии это Маяковский, в живописи — «Черный квадрат» Малевича. Своим студентам я обычно рекомендую стать гениальными живописцами, и притом самым простым способом: написав картину «Синий прямоугольник» или «Зеленый треугольник».
В политике это эпоха хаоса, в экономике — доживания за счет созданного предками.
Коммунисты сохранили важную часть идеологии модернизма: веру в прогресс, совершенствование, движение вперед и вверх. В остальном они типичные постмодернисты. Они раньше других поняли, что можно жить, не создавая чего-то нового, а пользуясь старым. Россия накопила такие огромные ценности, что большевики могли ее разорить, чтобы выиграть Гражданскую войну. И еще долго ее грабить, чтобы иметь средства для Мировой революции.
Можно не строить новых городов, но называть их Ленинградами, Троцкими, Сиверсами, Кингисеппами, а в перспективе — Ворошиловградами и Сталинградами.
Коммунисты отказывались от научно обоснованных, объективных критериев истины. Истина, польза, честь, гуманизм были для них «классовыми», то есть некими групповыми понятиями. Как о том договорились, то у нас и будет гуманизмом. А договариваться можно много раз, все время меняя содержание понятия: как нам удобнее.
Большевики последовательно отказывались от норм жизни цивилизованного общества. Эти нормы
