Мы заваливаемся на диванчик. Я заказываю коктейль «Сингапурский слинг», самый экзотический напиток в меню — раз уж я в баре, то нужно попробовать что-нибудь этакое. В «Сингапурский слинг» входят несколько видов алкоголя, включая что-то, что называется «Галльяно», а еще он подается с консервированной вишней и зонтиком. Питер, который заказал виски со льдом, ухмыляется, глядя на мой напиток.
— Не слишком хороший выбор, — говорит он.
— Почему это? — невинно спрашиваю я, потягивая коктейль через трубочку.
— Ты что, малолетка? Только малолетки заказывают напитки с зонтиком и фруктами. И трубочкой, — добавляет он.
— Возможно, но зато у меня будет зон тик, который я заберу домой. А что будет у тебя, кроме похмелья?
Мышь и Уолт решают, что это довольно забавно, и договариваются все оставшееся время заказывать только напитки с зонтиками, Мэгги, которая обычно пьет «Белый русский», выбирает виски со льдом. Это доказывает, что между Мэгги и Питером определенно что-то происходит. Если Мэгги нравится парень, то она начинает все за ним повторять: пьет те же напитки, носит такую же одежду неожиданно начинает интересоваться теми же видами спорта, которые нравятся ему, даже совершенно дурацкими, такими как рафтинг на реке с порогами. Когда мы были второкурсниками, еще до того как Мэгги и Уолт начали встречаться, Мэгги нравился один странный тип, который всю осень каждые выходные сплавлялся по реке. Сложно сказать, сколько точно часов я провела на вершине утеса, околевая от холода и ожидая, пока его каноэ проплывет мимо нас. О’кей — я знала, что это было не совсем каноэ, это был каяк, но я настаивала на том, чтобы называть его каноэ, просто чтобы позлить Мэгги за то, что я сидела и отмораживала попу.
Тут дверь в «Эмеральд» открывается, и на какой-то момент все забывают о том, кто что пьет. Рядом со старшей официанткой стоят Донна ЛаДонна и Себастьян Кидд. Рука Донны лежит на его шее, а он двумя пальцами показывает, на сколько человек им нужен столик. Затем Донна: второй рукой поворачивает к себе лицо Себастьяна и начинает его целовать. Так проходит секунд десять, и Мэгги первая начинает выступать против такого явного проявления ласки.
— Как это некрасиво! — восклицает она.
— Донна — такая потаскушка. Не могу в это поверить.
— Она не такая уж плохая, — высказывает свое мнение Питер.
— Откуда ты знаешь? — спрашивает Мэгги.
— Я помогал ей пару лет назад с учебой. На самом деле она забавная. И смышленая.
— Это все равно не значит, что она может выделываться с каким-то парнем в «Эмеральд».
— Не похоже, что он особенно против, — бормочу я, помешивая коктейль.
— Кто этот парень? — спрашивает Лали.
— Себастьян Кидд, — откликается Мышь.
— Я знаю, как его зовут, — огрызается Лали. — Но что он из себя представляет?
— Этого никто не знает, — говорю я. — Раньше он ходил в частную школу.
Лали не может отвести от него взгляда. И не одна она: похоже, никто в баре не может оторваться от происходящего спектакля. Неожиданно мне становится совершенно все равно, как ведет себя Себастьян Кидд и что он делает. Я щелкаю пальцами перед лицом. Лали, чтобы привлечь ее внимание:
— Давай потанцуем.
Мы с Лали идем к музыкальному автомату и выбираем несколько песен. Так как мы выпиваем довольно редко, то сейчас от небольшого количества алкоголя нам уже стало невероятно хорошо — мы чувствуем легкое головокружение, а все вокруг кажется забавным. Я выбираю мою любимую песню группы «Систер Следж», а Лали — «Зи-Зи Топ». И мы идем на танцплощадку. Я исполняю некое сочетание пони, электрик слайд, бамп и хастл[6] и разбавляю их движениями собственного сочинения. Музыка меняется, и мы с Лали переключаемся на сумасшедший танец, который мы сочинили несколько лет назад. Сначала мы делаем волну руками, затем сгибаем колени и трясем задницей. Когда мы выпрямляемся, то видим, что на площадку выходит Себастьян, Кидд. Оказывается, он достаточно хороший танцор, хотя я в этом и не сомневалась. Он танцует немного с Лали, а затем поворачивается ко мне, берет меня за руки и начинает танцевать хастл. Этот танец мне дается особенно хорошо, и в некоторые моменты его ноги оказываются между моими, а я трусь о него бедрами, потому что это, в конце концов, законная часть танца.
Он говорит:
— Ведь я тебя знаю?
И я отвечаю:
— Вообще-то да.
Затем он говорит:
— Точно. Наши матери дружат.
— Дружили, — поправляю я. — Они вместе учились в колледже Софии Смит.
Затем музыка заканчивается, и мы возвращаемся каждый к своему столику.
— Это было уморительно. — Мышь одобрительно кивает, головой. — Ты должна была видеть выражение лица Донны ЛаДонны, когда он танцевал с тобой.
— Он танцевал с нами обеими, — поправляет Лали.
— Но в основном он танцевал с Кэрри.
— Ну, это только потому, что Кэрри ниже меня, — замечает Лали.
— Как бы то ни было.
— Точно, — говорю я и поднимаюсь, чтобы пойти в туалет. Он находится в конце узкого коридора в противоположной части бара. Когда я выхожу из туалета, то почти натыкаюсь на Себастьяна Кидда, который, очевидно, ждет своей очереди.
— Привет, — говорит он. И это звучит так фальшиво, как будто все происходящее часть какого-то кино. Но он так хорошо выглядит, что я решаю не обращать на это внимания.
— Салют, — осторожно отвечаю я.
Он улыбается, а затем произносит нечто поразительно нелепое:
— Где же ты так долго пропадала?
Я готова рассмеяться, но он выглядит серьезным. Я прокручиваю в голове несколько возможных вариантов ответа и в конце концов выдаю:
— Извини, но разве ты не на свидании с другой девушкой?
— Кто сказал, что это свидание? Я встретил ее на вечеринке.
— Если честно, то мне это кажется свиданием.
— Мы просто веселимся, — говорит он. — Ты живешь все в том же доме?
— Думаю, что да…
— Замечательно. Я заеду как-нибудь повидаться.
И он уходит прочь.
Это одна из самых странных и необычных ситуаций, в которых я когда-либо оказывалась. И несмотря на то что все это смахивает на плохое кино, я действительно надеюсь, что он имел в виду именно то, что говорил.
Я возвращаюсь к нашему: столику, полная возбуждения, но атмосфера изменилась. Мышь без энтузиазма разговаривает с Лали, Уолт выглядит угрюмо, а Литер нетерпеливо размешивает кубики льда в своем стакане. Мэгги неожиданно решает, что она хочет уйти.
— Я думаю, это означает, что я тоже ухожу, — вздыхает Уолт.
— Сначала я заброшу тебя, — говорит Мэгги, — а потом подвезу Питера. Он живет рядом со мной.
Мы рассаживаемся по соответствующим машинам. Я сгораю от желания рассказать Лали о моей встрече с пресловутым Себастьяном Киддом, но, прежде чем успеваю произнести хоть слово, Лали заявляет, что она сердита на Мышь.
— Почему?
— Из-за того, что она сказала. Об этом парне, Себастьяне Кидде. Что он танцевал с тобой, а не со мной. Разве она не видела, что он танцевал: с нами обеими?
