Он показал безупречно плоский и гладкий голыш.
— Что ж, давай. Спорим, что больше восьми «блинов» не получится?
Изумрудные, как у отца, глаза загорелись азартом.
— Еще чего! Я и девять могу!
— Ну и хвастун! Дела важнее слов: докажи, тогда поверю.
Криспен сосредоточенно нахмурился, прицелился и ловко метнул голыш в озеро. Камешек коснулся воды и быстро поскакал к противоположному берегу.
— Один! Два! Три! — Он на миг замолчал, чтобы перевести дух, но продолжал считать. — Шесть! Семь!.. Восемь!.. Девять!
Криспен обернулся и гордо доложил:
— Ровно девять!
— Рекорд, ничего не скажешь, — подтвердила Мейрин.
— Теперь ты, — приказал мальчик.
— Разве я смогу тебя победить?
Он гордо выпятил грудь и самодовольно улыбнулся, однако тут же ободряюще протянул руку.
— Я уверен, что ты справишься отлично… для женщины.
В ответ Мейрин взъерошила его и без того вихрастую голову.
— Хватит слушать разговоры дяди Кэлена! Из-за них, когда вырастешь, леди будут на тебя обижаться.
Криспен поморщился и насмешливо высунул язык.
— Все девчонки просто ужасные. Конечно, кроме тебя, мамочка.
Мейрин рассмеялась и снова обняла своего верного обожателя.
— Если бы ты знал, до чего приятно сознавать, что сын не считает меня ужасной девчонкой!
Криспен сунул в руку Мейрин абсолютно плоский круглый камень.
— Вот, попробуй этот.
— Что ж, ответственность серьезная. В моих руках сейчас — честь всех женщин Шотландии.
Криспен радостно захихикал, а Мейрин прицелилась, сделала несколько пробных движений, слегка склонилась и метнула камень как можно дальше. Он улетел почти на середину озера и весело запрыгал по воде.
Криспен считал каждый круг.
— Восемь! Мама, ты набрала целых восемь очков! Это же просто здорово!
— Ура! Победа!
Они обнялись и принялись кружиться — до тех пор, пока без сил не рухнули на траву. Но прерывать веселье все равно не хотелось; Мейрин начала щекотать малыша, а тот едва не задыхался от смеха.
Они не знали, что с вершины холма за их игрой наблюдают трое. Гэннон и Кормак стояли здесь уже давно, а Юэн только что подошел. Двое дорогих и любимых — жена и сын — восторженно барахтались на траве, а их счастливые возгласы разносились по всей округе. Вождь с улыбкой возблагодарил небеса: так много счастья сразу. Пусть бесчисленные опасности омрачают жизнь — он все равно будет хранить в душе светлые мгновения.
Любовь превыше всего.
Юэн устало поднялся по лестнице и неслышно вошел в комнату. Посмотрел на спящую жену и почувствовал, как отступает груз забот.
Мейрин лежала лицом вниз, раскинув руки и заняв почти всю кровать. Она даже спала точно так же, как делала все остальное — безоглядно и размашисто.
Маккейб разделся и осторожно лег рядом. Не открывая глаз, жена тут же уютно устроилась в объятиях. В последние дни она часто выглядела усталой, да и тошнило ее часто; впрочем, сама она, кажется, думала, что муж ничего не замечает.
О беременности она до сих пор не сообщила — то ли потому, что не хотела волновать неважным самочувствием, то ли просто не успела понять, в чем дело.
Юэн провел ладонью по ее теплой спине, вспоминая, как днем Мейрин и сын кидали в озеро камешки. Нежно прикоснувшись губами к чистому лбу Мейрин, он улыбнулся.
Жена пошевелилась и приоткрыла сонные глаза.
— А я уже решила, что ты сегодня совсем не придешь.
Юэн провел рукой по ее волосам.
— Как видишь, пришел и даже не очень поздно. Это ты почему-то легла спать раньше обычного.
Мейрин зевнула, прижалась к мужу всем телом и положила голову ему на грудь.
— Ну что, заключили соглашение относительно брака Аларика?
Юэн намотал на палец темную прядь.
— Да. Аларик наконец-то дал официальное согласие.
— Тебе его будет не хватать.
— Еще бы! Брат — моя правая рука. Но зато сам он получит возможность управлять собственными землями и собственным кланом.
— А Рионна? Ее-то это замужество устраивает?
Маккейб задумчиво наморщил лоб.
— Честно говоря, понятия не имею, что именно устраивает дочку Макдоналда. Решение принято, и ей придется исполнить долг.
Мейрин недовольно надулась, однако сегодня Юэну спорить не хотелось. Он нежно поцеловал ее и посмотрел в глаза.
— Я бы предпочел обсудить кое-что другое, жена.
Мейрин слегка отстранилась и взглянула на Юэна скептически:
— Что же именно, муж?
— Ну, например, хотел бы услышать, когда ты намерена сообщить мне о ребенке. Ведь ты беременна.
Синие глаза Мейрин вспыхнули теплым счастливым светом.
— А ты откуда знаешь?
Юэн хмыкнул:
— Ты спишь больше обычного. Когда я ложусь, тебя уже не добудишься. Да и еда, кажется, в твоем желудке надолго не задерживается.
Мейрин брезгливо поморщилась.
— Мог бы и не объявлять, что заметил мою тошноту.
— Пора бы уже догадаться, что от меня ничего не скроешь. Каждое твое движение имеет ко мне самое непосредственное отношение, а потому впредь хотелось бы слышать правду из первых уст.
— Сейчас я хорошо себя чувствую, — прошептала Мейрин.
Юэн вопросительно поднял бровь и снова поцеловал жену.
— Насколько хорошо?
— Не знаю. Думаю, что для того, чтобы стало совсем хорошо, необходимо немножко любви.
Маккейб провел пальцем по ее теплой от сна щеке.
— Как бы там ни было, а хорошее самочувствие — это главное. Клан не будет знать, как жить и что делать, если госпожа не сможет изо дня в день доводить подданных до безумия.
Мейрин сжала кулачок и ткнула в грудь, а Юэн крепко прижал ее к себе. Мэйрин засмеялась…
В противоположном конце коридора Аларик плотно закрыл дверь, чтобы смех госпожи не нарушал тишину его одинокой комнаты, сел на край узкой кровати и посмотрел в окно, где на темном небе безучастно сияли холодные серебряные звезды. Он завидовал брату и его счастливому браку. Такой жены, как Мейрин, не найти во всем белом свете.
Он не покривил душой, когда заявил, что не готов жениться. Возможно, не будет готов и впредь… а все потому, что, едва увидев, как Юэн с первого взгляда по уши влюбился в невесту, сказал себе, что на меньшее счастье никогда не согласится. Вот только его никто не спросил. Клан требовал жертвы, а брат
