нам прислал тоже он.
Рённ передал Монссону вазочку с желе из морошки и сказал:
— У нас в холодильнике лежит целый олень. С прошлой осени.
— Надеюсь, без рогов и копыт, — сказал Монссон, и Матс, которому разрешили сидеть за столом, громко засмеялся:
— Ха-ха! Рога нельзя есть. Их надо отрубить.
Монссон взъерошил малышу волосы и сказал:
— Ты умный мальчик. Кем ты собираешься стать, когда вырастешь?
— Пожарным, — ответил малыш.
Он спрыгнул со стула и гудя, как пожарная машина, исчез за дверью.
Рённ воспользовался возможностью и рассказал Монссону об исчезнувшей пожарной машине.
— А под оленем ты искал? — спросил Монссон.
— Я везде искал. Она бесследно исчезла.
Монссон вытер губы и сказал:
— Этого не может быть. Мы обязательно ее найдем.
Расправившись с едой, они перебрались из кухни в гостиную. Унда сварила кофе, а Рённ достал из бара бутылку коньяка.
Матс в пижаме лежал на полу перед телевизором и с интересом наблюдал за группкой торжественно восседающих на полукруглом диванчике людей, которые о чем-то спорили. Молодой человек с важным выражением лица сказал: «Я считаю, что следует запретить или всячески затруднить разводы тем супружеским парам, у которых есть дети, поскольку такие дети окажутся в большей опасности, чем остальные, и легче смогут попасть под влияние алкоголя и наркотиков…» и превратился в светящуюся точку, потому что Рённ выключил телевизор.
— Чушь собачья, — сказал Монссон. — Возьмите, например, меня. Я не видел моего отца сорок лет. После того, как мне исполнился год, мать воспитывала меня одна и со мной ничего не приключилось. Я хотел сказать, ничего серьезного.
— Ты что, разыскал своего отца через столько лет? — спросил Рённ.
— О Боже, нет. — ответил Монссон. — Зачем? Нет, мы встретились случайно в винном магазине на Давидсхалсторг. Я в то время был сержантом.
— Как это было? — спросил Рённ. — Что ты при этом почувствовал?
— Ничего особенного. Я стоял в очереди, а в соседней очереди был он, седой, почти такого же роста, как я. Он подошел ко мне и сказал: «Добрый день. Я ваш отец. Я много раз хотел заговорить с вами, когда видел вас в городе, но как-то не решался».. Потом он сказал: «Я слышал, что ваши дела идут неплохо».
— И что же ты ответил?
— Я совершенно не знал, что ему сказать. Ну, тогда старик протянул свою руку и сказал: «Йёнсон». «Монссон», — произнес я, и мы обменялись рукопожатием.
— Ты виделся с ним после этого? — спросил Рённ.
— Да, мы иногда случайно сталкивались, и он всегда вежливо со мной здоровался.
Вошла Унда и унесла Матса, который заснул у Рённа на коленях. Через минуту она вернулась и сказала:
— Он хочет, чтобы ты пожелал ему спокойной ночи.
Когда они вошли в комнату, малыш уже спал. Перед тем, как на цыпочках удалиться и закрыть за собой дверь, Монссон окинул комнату опытным взглядом специалиста.
— Надеюсь, здесь ты искал? — спросил он.
— Искал, — ответил Рённ. — Я перевернул всю комнату вверх дном. Другие комнаты я тоже перерыл. Но ты можешь еще раз обыскать квартиру. Может быть, я что-нибудь упустил.
Он ничего не упустил. Они вместе обшарили всю квартиру, которую Рённ уже успел несколько раз обыскать, и Монссону, естественно, ничего не удалось найти. Они вернулись к кофе, коньяку и Унде.
— Разве это не странно? — спросила она. — Ведь машина была довольно большая.
— Сантиметров тридцать в длину, — подтвердил Рённ.
— Ты говорил, что после того, как ему ее подарили, он несколько дней не выходил на улицу, — сказал Монссон. — Он не мог выбросить ее в окно?
— Нет, — ответила Унда. — У нас есть специальные цепочки на окнах, так что он не может открыть их самостоятельно. Кроме того, мы никогда не открываем окна настежь, когда Матс крутится поблизости.
— Даже если мы открываем окна, цепочки слишком короткие, чтобы в образовавшийся узкий зазор можно было выбросить такую большую машину.
Монссон покрутил бокал с коньяком между ладонями и сказал:
— А мусорное ведро? Он мог положить ее туда?
Унда покачала головой.
— Нет, в шкафчике, где оно стоит, мы держим моющие средства, и там на двери есть задвижка, которую он не умеет открывать.
— Угу, — буркнул Монссон, задумчиво потягивая коньяк. — У вас есть кладовка на чердаке? — спросил он.
— Нет, в подвале, — ответил Рённ. — Ты выносила туда что-нибудь после того, как пропала пожарная машина?
Рённ посмотрел на жену, она покачала головой.
— Я тоже, — сказал Рённ.
— А вообще из квартиры что-нибудь выносили? Может быть, что-то отправляли в ремонт или сдавали белье в стирку? Ее могли вынести вместе с грязным бельем.
— Я все стираю сама, — сказала Унда. — У нас в подвале есть прачечная.
— А его друзья не могли взять ее с собой?
— Нет, у него долго была простуда и к нему никто не приходил в гости, — ответила Унда.
Они немного помолчали.
— А еще кто-нибудь, кто бывает здесь, не мог взять ее с собой? — спросил Монссон.
— Пару раз ко мне заходили подруги, — ответила Унда. — Но они не воруют игрушки. К тому же, это было после того, как мы обнаружили, что она исчезла.
Рённ угрюмо кивнул.
— Я чувствую себя так, словно я на допросе в полиции, — смеясь сказала Унда.
— Погоди, сейчас он вытащит дубинку и устроит тебе допрос третьей степени, — пошутил Рённ.
— Вспомните, — сказал Монссон, — кто-нибудь еще заходил сюда? Например, электрик, водопроводчик?
— Нет, — ответил Рённ. — Насколько мне известно, нет. Ты полагаешь, что кто-то мог ее украсть?
— Почему бы и нет? — сказал Монссон. — Люди воруют самые неожиданные предметы. У нас в Мальмё был парень, который ходил по квартирам, представляясь агентом компании по истреблению насекомых «Антисимекс», а когда мы его задержали, у него дома оказалось сто тридцать пар женских трусиков. Ничего другого он не крал. Но я все же думаю, что пожарную машину кто-то унес по ошибке.
— Вспомни, Унда, — сказал Рённ. — Ведь ты днем всегда дома.
— Да, но я не помню, чтобы к нам кто-то заходил. Разве что стекольщик, но по-моему, это было намного раньше, да?
— Да, — подтвердил Рённ. — В феврале.
— Да, — сказала Унда.
Она задумчиво прикусила сустав указательного пальца.
— Я вспомнила. Приходил смотритель, чтобы выпустить воздух из радиаторов. Это было через несколько дней после дня рождения Матса. Я в этом уверена.
— Выпустить воздух из радиаторов? — спросил Рённ. — Я об этом не знал.
— Наверное, я забыла тебе сказать, — ответила Унда.
— Он пришел с инструментами? — спросил Монссон. — Он должен был захватить с собой гаечный
