Путники двигались с обозом уже полдня. Рыжебородый торговец охотно делился новостями. В ответ приходилось занимательно врать.
-И не говори, уважаемый. Уж как маменька убивалась, и сказать не могу. Ну, теперь, когда тот лекарь-кудесник объявился, может, что и получится. Маменька-то как счастлива будет, - Катрин улыбнулась.
-Оно и понятно, - купец в очередной раз с жалостью оглянулся на едущую в хвосте колонны Блоод. Энгус находился при бедной 'незрячей' неотлучно. - И маменьке вашей, и сестре только посочувствовать можно. Кто ж калеку такую замуж возьмет?
-Не в этом дело. Есть охотники. Она у нас чистейшей души девица, да и миловидна. Достойные люди сватаются. Да ведь не взглянет она на избранника своего, не увидит супруга своими глазами, вот что горько да обидно.
-Да чего на него смотреть? - удивился купец. - Ежели человек благородный, значит и красивый.
-Ваша правда. Да только и мужу незрячая супруга обузой будет, а то мне, сестре, очень тягостно. Попробуем вылечить. Что мы, нищие какие-нибудь? Десять 'корон' наскребли, да и на дорогу кое-что нашлось.
-Так-то оно так. Да только рискованно приличным девицам в путешествия пускаться. Что ваш охранник один-то сделает? Не ровен час, налетят недобрые люди, - купец озабоченно глянул на полоску леса далеко впереди.
-Лошади у нас хорошие, уйдем. А не уйдем, боги помогут.
Купец вздохнул:
- Отчаянная ты девушка, как я погляжу. Да только на богов шибко не надейтесь. Не встречал я богов на тракте. Может, где в иных местах...
-Наши боги всегда при нас, - Катрин похлопала по древку глефы. - Не всесильные, зато верные. Мы в глуши выросли.
-Тебе, уж прости за прямоту, сотней командовать, а не замуж выходить.
-Так я пока замуж и не собираюсь, - засмеялась светловолосая оторва. - Вот сестрицу пристрою, тогда подумаю.
-Дело твое, да только ехали бы вы с нами. Медленно, конечно, зато надежно. У меня, вон, аж трое 'серых' в охране есть. Парни опытные.
-Спасибо за предложение, уважаемый. Да только торопимся мы. Маменьке обещали до холодов вернуться. А 'серые' нынче не те пошли. Вот папенька мой, покойный, бывало, по шесть дней из лесу не вылезал...
Холмы не холмы, овраги не овраги - так, складки местности. Даже кустов порядочных нет. Нужно было заночевать в последней роще. А теперь уже сумерки подступают.
-Неуютно здесь, - изрек очевидную истину Энгус.
-Привыкнем, - сказала Катрин, пытаясь разглядеть в слабеющем свете карту. - Вот фигня, ничего я здесь не пойму. Теоретически, лес должен быть.
-Вырубили, - предположила Блоод.
-На зубочистки, - согласилась Катрин, скручивая пергамент.
Карту она чуть не уронила, потому что Вороной испуганно попятился. На дороге перед путниками кто-то возник. Энгус молча выхватил топор. Блоод зашипела.
-Господа, господа, - заторопился писклявый голос. - Это всего лишь я, бедный мирный торговец. Не упустите последнюю возможность приобрести мелочи, необходимые в дороге. Дальше ни лавок, ни рынков вы не найдете. И не надейтесь сторговать у диких горцев иголки и пуговицы. Если и найдете, то переплатите впятеро...
-Это кто? - поинтересовалась Катрин.
-Кажется, пикси. Торговец, - после некоторых колебаний объяснил Энгус.
Местный негоциант не доставал макушкой до стремени Вороного. Зато нос у карлика был выдающийся. И почему красный? Вроде бы мелкие народы Эльдорадо никогда не злоупотребляли спиртным, а с носами прямо беда... Потрепанная зеленая куртка и громадный колпак делали торговца похожим на малосъедобный гриб.
-Вы совершенно правы, добрый господин, - заявил 'гриб'. - Я известен на всю округу. Между прочим, победил в упорнейшей конкурентной борьбе. Здесь все...
-Не слушайте его, - сказал Энгус. - У него одна цель - сбить нас с пути.
-Предрассудки и клевета! - мгновенно разволновался карлик. - Ну, какой мне интерес, если вы заблудитесь, попадете в зубы степным волкам или, что еще хуже, в лапы корыстным горцам? Вы слыхали, какие огромные выкупы они требуют?
-Я знакома с горцами. У них отличный сыр. И бесплатный, - насмешливо сообщила Катрин.
-Вам не те горцы попались. Не настоящие. Морок. Самые горные горцы - те истинные разбойники. Зловещие, притом. Сдирают кожу прямо с ушами. У меня тут есть амулеты... - пикси энергично встряхнул большим мешком.
Блоод подала своего гнедого вперед.
-Хотите взглянуть? - низкорослый торговец с готовностью потянул завязки мешка.
Блоод безмолвно откинула капюшон. Негоциант так же молча подхватил мешок и рванул прочь.
Путники двигались по быстро темнеющей дороге. Поразмыслив, Катрин решилась спросить подругу:
-Почему они вас так не любят? Вы же вроде, хм, вообще не пересекаетесь?
-От нас нет пользы. Ни купить, ни продать. Ни съесть. Никакие.
Энгус протестующее хмыкнул. Катрин с ним согласилась:
-Знаешь, Бло, 'никакой' тебя точно не назовешь. Индифферентно к тебе относиться вообще невозможно. Мы все здесь белые ненормальные вороны, но ты - нечто вопиющее. Мне бы за тебя нобелевскую премию дали.
-У Кэт крыша... - понимающе сказала парню Блоод.
-...опять поехала, - подтвердил Энгус.
Катрин улыбалась...
Дождь шел весь день. Похоже, королевские земли желали как следует попрощаться с путниками. До Ивовой долины оставался один переход, а там граница, потом знаменитый Южный тракт, по которому придется тащиться непонятно сколько. Катрин не особенно волновалась, время действительно мирное, дорога, в общих чертах, известна. Туризм, а не поход.
Катрин пересказывала друзьям Илиаду. Лишившись гекзаметра, поэма стала смахивать на многосерийный боевик с мыльным уклоном, но друзья слушали пространное повествование с неослабевающим интересом. Весьма поучительны были и комментарии слушателей по поводу активного вмешательства богов в ту знаменитую античную войну. Особенно ехидствовала Блоод. Вероятно, на основании столь же сомнительной, как и у автора бессмертной поэмы, слепоты.
Ближе к вечеру дорога вывела троих путешественников к крепкому хутору. Хозяин, плешивый и брюхатый мужик, громогласно обрадовался гостям. Сулил уютную комнату, жаркое из свинины, молодым дамам - столичный ширитти. Но когда выяснилось, что путешественники не собираются оставаться на ночлег, на глазах помрачнел и принялся уговаривать.
-До границы единственный хутор остался. Не успеете до него добраться - ночь застигнет. Да и негоже благородным господам в такой дыре останавливаться. Там и приготовить постель толком не умеют, и блох страшенных развели. Я ведь дорого не возьму... - обращался хозяин в основном к Энгусу. Когда тот сам повел поить коней, не доверив мрачному детине-работнику, хозяин примолк. Но тут же снова зачастил:
