Он начал с отосланных. Одиннадцать штук, остальные вычищены. Он прочитал всё, но так и не нашёл объяснения её внезапному молчанию.
Как кот у блюдца с чересчур горячим молоком, он сделал круг и заглянул в корзину. Корзина пуста, за исключением откровенного спама. Он вернулся в папку с входящими, здесь содержались главные ценности.
Шпион несчастный… Инфильтратор! — заклеймил он самого себя, улыбаясь и оглядывая содержимое папки. Интересно, что случится, если Сесилии именно в этот самый момент вздумается войти в свою почту. Получит ли она сообщение о взломе? Заподозрит ли что-то, получив сообщение, что пароль уже введён? И если да, то не подумает ли она на него?
Он прокрутил список. Тридцать семь писем. Тридцать три, если не считать непрочитанные. Он начал снизу, с письма, озаглавленного «Осенний праздник журнала «Кафе». Пожалуйста, сообщите о вашем участии не позднеe…».
За четверть часа он просмотрел половину корреспонденции, не найдя никаких улик, объясняющих, почему она его бросила. Но, может быть, она тут же выкидывает такую информацию или ведёт любовную переписку по другому адресу? Во всяком случае, ни одно из его десятков, как бы не сотен, отчаянных писем не было сохранено. С хладнокровием мясника она разделывалась со всеми его страстными попытками вернуть её назад, с его проникнутыми душевной болью мольбами о примирении, любовными излияниями, объяснениями, просьбами, жалкими попытками исповедаться… он даже пытался использовать смерть Виктора, чтобы вызвать к себе жалость. Его писем не было даже в корзине для мусора. Что за чудовищное существо! С каким эмоциональным айсбергом столкнулся его корабль!
Минуточку… нет, одно письмо сохранено, обнаружил он, скользя взглядом по списку. Как раз то, которое ему меньше всего хотелось бы, чтобы она прочитала. Лучше было бы, если бы он вообще его не посылал.
Он открыл письмо, и его окатила волна стыда и брезгливости. Как он только мог послать такое! Неужели это он сам формулировал эти невыносимо пошлые фразы? Слова вроде «моя богиня» или «соблазнительная еврейская шалунья»… Этот бред не просто отвратителен, он наверняка вызвал у такой женщины, как Сесилия, безграничное презрение к автору — но его в тот день несло безостановочно. Он читал дальше. Поэтические банальности… «хочу прижать голову к твоим подушечкам», сопровождаемые полубезумными ревнивыми восклицаниями типа «дьявольская измена» или «кто был этот уголовный паяц в самолёте?» и невыносимым пустозвонством… «твой навсегда»… а это что? «Аминь» в конце письма — это же клинический случай! К своему ужасу, Иоаким обнаружил и приложенное фото. Он даже не хотел его открывать, потому что прекрасно помнил происхождений этого снимка… Поздно ночью в сентябре, когда осеннюю тьму можно было вынести, только куря один за одним джойнты величиной с гаванскую сигару и запивая их несчётным количеством красного вина, после шестичасовой тяжёлой работы на сайте «sexxplanet.com», чёрт дёрнул его сделать собственный портрет с автоспуском и тут же послать его Сесилии. Нет, он вовсе не хотел открывать этот снимок, это было бы прямым поводом к самоубийству, но сволочной указательный палец словно бы сам по себе щёлкнул по кнопке мышки, и на экране возник голый человек, а именно он сам… У него даже слёзы на глаза навернулись. На голове у портретируемого подаренная когда-то её кузеном кипа, вспышка немилосердно выставила на свет божий все холостяцкие жировые валики. Он истерически хохочет в камеру, держа в руке полувставший член, головка влажно поблёскивает в мертвенном потустороннем свете. На заднем плане виден дисплей компьютера, где на картинке 1,2 мегабайта порнозвезда Сильвия Сан предаётся сомнительным развлечениям с бананом. В свободной руке у него лист бумаги, на котором крупно написано: «ТВОЙ ВЕЧНЫЙ СЛУГА. УМОЛЯЮ, ПОЗВОНИ!»
Новый девятый вал стыда. Она сохранила эту почту наверняка с одной-единственной целью — как самопредупрежденне и зарок: никогда не иметь ничего общего с этим психопатом…
Сделав над собой усилие, он заставил себя прочитать оставшиеся письма, превозмогая стыд. Он решил не дать стыду помешать его свободному падению в бездну бесстыдства. И наконец его усилия были вознаграждены. В самом конце списка он нашёл письмо от подозрительного адресата:
Одна проблема: сообщение не открыто. После коротких сомнений его ненасытная жажда правды взяла верх над страхом быть разоблачённым. Он откинулся на стуле, щёлкнул мышкой и прочитал следующее:
«Надеюсь на новую встречу. Выходные, правда, ничего хорошего не обещают, но начало недели посветлее. Напишу, когда разберусь с рабочей схемой. С».
Сергей?
Насколько Иоаким помнил, Сесилия никогда не упоминала никакого Сергея в числе своих знакомых. Но в чём тут можно сомневаться? Неужели не ясно, что это именно тот славянского вида мафиози с самолёта?
Сейчас, сидя в «Риш» в обществе Андерса Сервина и его деловых знакомых, он вдруг подумал, что ход его мыслей накануне, когда он, как ему казалось, был в состоянии решить любую наисложнейшую интеллектуальную задачу, был не так уж безупречен. Его фантазия подогревалась ревностью… с какого перепугу он, например, связал русское имя Сергей с тем типом с самолёта, которого он окрестил Карелиным? Он же о нём ровным счётом ничего не знал… Короче говоря, сделанные им выводы следует признать преждевременными. Здесь, среди реальных людей, его рассуждения выглядели куда менее убедительными, чем накануне. И тем не менее все его нелепые поступки были основаны именно на давешних догадках.
Он, например, взял и ответил
Сейчас все эти казавшиеся накануне само собой разумеющимися действия уже не выглядели такими непогрешимыми. Полный идиотизм, признался он себе. К счастью, вспомнил он, сжимая в кулаке стакан с грогом, предложенный Андерсом, к счастью, у него хватило ума выкинуть это письмо из папки «отправленные», а само письмо
— Ты ведь ещё не промотал свои двадцать кусков? — весело спросил Андерс, выглядывая из-за бутылки водки в ведёрке со льдом, батареи стаканов с грогом и полуторалитровой бутыли шампанского. — Да, тысяча крон теперь не то, что когда-то. В Риге, мои дорогие, та же самая водка, что стоит перед вами, стоит сотню, и русская шипучка примерно столько же. Но главная проблема — латыши хотят поженить свой дикий капитализм с импортом нашего вульгарного стиля жизни… Да что там, двойные чаевые… бутылка скоро будет стоить двести. Там, в Прибалтике, мы копаем себе экономическую могилу. Через десять лет глобализации все вернутся на исходную позицию. Кроме самых бедных, естественно.
Приятели Андерса, не отрываясь от меню, вдумчиво кивали, подтверждая его слова.
— Как у тебя там, на даче?
— Не знаю. И скорее всего, не хочу знать…
— Моя секретарша сегодня говорила с «Роллер Коустер фильм». Похоже, они хотят использовать этот пунктик о лишней неделе, если понадобится провести дополнительные съёмки. Начнут завтра…
— Не знаю, возможно ли это…
— Контракт есть контракт. Йокке. Они заплатили двадцать тысяч, чтобы пользоваться твоим шале как съёмочным павильоном… А вообще они очень довольны. Готланд оказался именно тем, что им нужно. В меру экзотично, но всё же Швеция. И главное, никто не мешает.
За стойкой стоял его лысый кредитор… В тот вечер идея пригласить пятнадцать штук светских
