странствиях по фабрике, когда леди Филиппа вдруг спросила:
— Жерон, а где девочки?
И правда: ни Лилии, ни Сары в столовой уже не было.
— Да эти хохотушки сказали, что подождут вас в гостиной.
Мы с сестрой фабриканта переглянулись, так как только что проходили через эту комнату. Мое платье и занимательный рассказ о приключениях были забыты в одночасье: все бросились в гостиную, чтобы еще раз убедиться — там никого нет. Только на кофейном столике одиноко валялся белый лист бумаги:
«Не волнуйтесь, вернемся к утру. Лилия. Сара».
Леди Филиппе сразу стало плохо, она в изнеможении опустилась в кресло и стала обмахиваться платком:
— Жерон, они наверняка отправились в Земск — там сегодня карнавал. Что если с ними что-то случиться? Я этого не переживу!
Такая ловкая в мелочах, женщина вдруг отчего-то сдалась, когда дело коснулось ее любимой младшей сестры.
Господин Жерон бросился налить ей воды из графина, но руки у самого заметно тряслись:
— Если бы не моя спина…если бы не моя спина, — ежесекундно причитал он.
Нет, ну куда это годится? Понимаю, что до этого занималась воспитанием только беспокойных мальчишек, но не верю, что беспокойные девчонки так уж сильно от них отличаются. Я повернулась к братьям, чтобы учинить допрос:
— О чем вы с ними говорили?
— О Земске точно не говорили, — пискнул Оська, — а то бы я с ними поехал!
За эту фразу шалопай получил щелчок в лоб от Ефима, который до этого с излишней старательностью обмахивал леди Филиппу веером (правда, каминным).
— Да они только с Ласом и общались.
— Лааас? — нехорошо протянула я. Старший сын и наследник вздрогнул, оторвав затуманенный взгляд от гравюры на стене. — О чем вы говорили?
— Да ни о чем.
— Лас, вспоминай! Я понимаю, что для тебя это не важно, но вспоминай, если не хочешь еще одной прогулки до Земска и обратно.
Брат пожал плечами, будто ему все равно: сидеть дома перед камином или на ночь глядя ехать в чужой город под снегом.
— Про праздник что-то говорили, я рассказал про дерево…
Конечно, про что же еще может рассказывать Лас?
— Тогда все понятно.
— Какое дерево? — оживился господин Жерон.
— Несколько самых удачливых охотников перед праздником Темной Ночи наряжают в лесу дерево. Если после захода солнца найти это дерево, то можно загадать желание. Деревенская молодежь очень любит эту забаву: сначала искать дерево, а потом потерявшихся во время поисков, — пояснила я.
— Так это же проще простого — иди по следам охотников и все, — ответ партнеру фабриканта явно подсказала городская смекалка.
— Умелые охотники не оставляют следов, — в два голоса ответили Ерем с Михеем. Вот только первый хотел съязвить, а второй похвастаться богатым личным опытом.
— Думаю, нам стоит успокоиться и искать их не на дороге в Земск, а на опушке леса, где сейчас гуляют сельские ребята, — подвела итог я, пока беседа не успела убежать слишком далеко.
— Еще хуже! — всплеснула руками леди Филиппа. — Они пропадут в лесу!
Я заверила ее, что в наших лесах не так-то легко пропасть, тем более в праздник Темной ночи, когда на всех опушках молодежь жжет костры.
Тем не менее господин Жерон начал собираться на подвиг и даже принялся расстегивать свой лечебный корсет. Леди Филиппа что-то неуверенно заговорила о том, что в поисках пропавших ей нет равных, но при этом (вероятно, из-за сильного волнения) почему-то ссылалась на свой опыт игры в прятки. Учитывая все вышеизложенное, пришлось снова брать ситуацию в свои руки:
— Господин Жерон, вам лучше приглядывать за фабрикой, во избежание… Филиппа, оставляю на вас Ерема и Оську. Все остальные отправляются в лес. Если позволите, мы возьмем с собой Зельду.
— Кстати, а где Зельда? — спросил Оська.
Пришлось сделать краткое отступление и нарисовать перед мысленным взором слушателей эпическую картину: «Верная собака несет боевое дежурство над связанным преступником в ожидании городового». После чего нетерпеливые родственники пропавших девиц предприняли попытку оспорить мой план, но все их неубедительные доводы были сметены моим обещанием подключить к поиску селян, с которыми мне и моим братьям будет гораздо легче договориться.
Михей тем временем уже вспоминал поучительные эпизоды из своего леснического опыта. Ерем вполголоса — чтобы не услышала леди Филиппа — сказал что-то одобрительное о естественном отборе. Оська и вовсе возмущался несправедливостью своей доли и под видом спасательной операции рвался искать украшенное дерево — пришлось взять его с собой, чтобы не оказаться с еще одним сбежавшим ребенком на руках.
На улице светили звезды, мирно падал снег — не верилось, что в такую ночь может произойти что-то нехорошее. В том, что интуиция меня не обманывает, мы убедились уже на подходе к опушке леса: Лилия и Сара, румяные и счастливые, играли с сельскими ребятами в снежки. Жалко было отрывать их от этого занятия, поэтому я отослала Ивара обратно на фабрику сообщить, что все в порядке, а остальных братьев отправила потихоньку выманивать девчонок обратно домой. Вот тут-то и обнаружилась пропажа Оськи. Я прошлась по опушке леса, призывая сорванца и грозя ему жестокой расправой, если он не объявится передо мной сию же секунду, но брат не отвечал. Когда внутри уже зародилось нехорошее беспокойство, кто-то взял меня под локоток:
— Ну чего раскричалась, сорока? — рядом щербато улыбался Фрол. — Всех опушников и кромников переполошишь — им и так сейчас неспокойно, — он кивнул на смеющуюся и визжащую молодежь.
— Но как же Оська?
— Да он в вашей семейке такой же заговоренный, как и ты — ничего с ним не сделается. Пойдем.
И не дожидаясь ответа, Фрол вступил в темный и оттого негостеприимный лес. Заледеневшая веточка рябины на его шляпе будто бы светилась красным огоньком во тьме, не давая мне потерять старика из виду.
— Куда мы идем?
Без ответа. Я стала судорожно вспоминать, уж не обидела ли чем рябинника. Вот так заведет в чащу и оставит. А там уж заговоренная, не заговоренная — волкам наплевать.
Через секунду после появления этой темной мысли я увидела детские следы на снегу, а еще через минуту — самого Оську, эти следы оставившего. Мальчишка разочарованно стоял перед деревом, на которое были навязаны разноцветные фантики, намокшие от снега, и ленты слишком тусклых цветов, чтобы можно было определить их в темноте.
— И это дерево желаний? — озвучила я разочарование брата. Хотя не следовало ожидать художественного вкуса от хороших охотников.
— Да, непорядок, — Фрол усмехнулся, стряхнул со шляпы снег и похлопал в ладоши, будто бы избавляясь от лишних снежинок. Однако после этих хлопков на дереве стали медленно загораться маленькие огоньки, бледные и неясные. Через минуту их стало так много, что тонкие ветви дерева приобрели сказочный вид искрящегося на свету хрусталя.
Оська ахнул и зажал варежками рот, словно боясь спугнуть чудо.
— Ну что, загадывай желание, пострел, пока дерево не пропало, — рябинник засмеялся, пряча добрую улыбку в бороде.
— А что загадывать-то? — растерянно обернулся ко мне за советом брат.
— Загадывай то, чего не сможешь получить сам, — сказала я и видимо перемудрила, потому что
