- Извините, но может, чаем напоите, я вам и расскажу.
- Замерзли?
- Да, - заверили мужчины, но веры им не было. Лица слишком каменные и взгляды острые, жесткие, чтобы поверить, что такие субъекты что-то вообще испытывают. И на макушках их лысых инея не наблюдалось.
Илья с Семеном переглянулись: не пустить - подозрение посеять, пустить - Фея может выйти.
Комогорцев на Прохорыча кивнул:
- Он хозяин. Разрешит - милости просим, нет, извиняйте братки.
- А мне че? - пожал плечами. - Коль шуметь да егозить не станете, да ничего не стяните, проходьте.
- Нам чужого не надо, отец.
- Ну, смотри, а то ж казенное имущество, а мне в ответе быть. Больно надо.
- Понятно, - прогудели мужчины.
- Пошли, - кивнул им Семен и на Ивана упреждающе зыркнул: присмотри, если что, чтобы Фея попалась им на глаза.
Сомнений у Колмогорцева не осталось - братва это, те упыри, что девочку на порошок посадили. Рыщут как волки, и повадки один в один - хищники.
Нет, ребятки. Ищите другую игрушку себе, а Фею я вам не отдам. Зубами загрызу, только суньтесь.
Гостей на кухню пригласили.
Мужчины зорко и слишком пристально оглядели жилище, прошли на кухню, сели за стол в ряд. Напротив Семен с Ильей пристроились, Иван у входа встал, плечом косяк подпер, поглядывая и на заезжих и в сторону лестницы.
- Далеко же вас занесло, - прогудел Прохорыч, разлив по железным кружкам кипяток гостям. - Мы почитайте, до весны никого не видим.
- Поблизости есть кто-нибудь еще?
- Километрах в пятидесяти Эхту с семьей останавливается. Но и то, под Новый год. Место там для эвенка святое, вот он кажный год туда и приходит.
- Эхту?
- Эвенк. С семьей. Жена детей четверо и олени, понятно.
- И все?
- Еще медведи иногда бродят. Белки скачут и зайцы, - с усмешкой бросил Семен. А у самого в груди сердце колотится, выпрыгнуть хочет. Понимает Колмогорцев - соперник перед ним, матерый волчара, которому и, пожалуй, только динозавры не по зубам. А так легко любого перемелет, сомнет. Туз денежный - одни часики на полсотни тонн зелени тянут. Тертый, зараза: чай пьет, а сам так глазами и стреляет, ввинчивает взгляд в лица, как штопор, до самого донышка просвечивает как рентген. Вот и такому Фея в душу запала. Ищет. И не просто будет искать - землю рыть начнет. Знает Семен таких - пока не остановишь - не уймутся.
'Не получишь ты ее. Моя девочка, моя. Других лялек наркотой трави, с другими играйся, а Фею не отдам', - думал и представлял что сейчас она в постели лежит, нагая, его ждет, податливая, горячая, неласканная. Его.
Конечно, он не туз, и волчара из него бутафорский. Глотки грызть за место под солнцем не умеет, и учиться не хочет. Скучно и противно. Но в шестерках сроду не ходил, и сусликом не обзывался, в стойку на задние лапки перед всяким зверьем не вставал и не встанет. А деньжат Фею обеспечить хватит, скопил неслабо за пять лет. И сил защитить ее хватит, и терпения от грязных привычек отучить, к себе приручить.
- Говорят, метеорит здесь упал.
- Кто говорит? Лиса на хвосте принесла? - криво усмехнулся Илья.
- По сводкам передали.
- Метеоцентра? - фыркнул Иван.
- Значит, не видели, не слышали? - прищурился Арчи.
- У нас даже радио не работает. Помехи сплошные.
- Тяжело, - головой качнул.
- Нормально. Мы привыкли.
- До весны здесь сидите?
- Угу.
- Хорошо хоть платят?
- Это смотря сколько и какого меха сдадим. Так как же вы дочку потеряли?
- Поссорились малость. Я был не прав, она взбрыкнула. Рядовая ситуация.
- Я б не сказал, - протянул Прохорыч. - Тайга кругом, мил человек, головой думать надо.
- Н-да, - потер лысину, поморщившись. - Значит, не видели дочь? На охоту когда ходили тоже ничего странного не приметили?
- Ты первая странность за два месяца, - заверил Илья.
Арчи усмехнулся.
- Смысл нам скрывать? Знали бы что, сказали. Дите по тайге одно бродит - не шутка, - проворчал старик. - У меня сын так сгинул. Ушел с друзьями на рыбалку и отстал. Все. До сих пор, где косточки его не знаю.
- Бывает, натыкаешься на трупы, - подтвердил Илья. - Обычно беглые с зон да те, кто золотишком промышляет для себя. Идут группами по два-три человека, а чаще и вовсе по одному прут. Здесь и остаются. В тайге одному не выжить.
Арчи головой покивал, изобразив горестные раздумья, и поднялся:
- Ну, пойдем. Спасибо за чай, отогрелись.
- Куда вы теперь? Дальше никого.
- Вернемся, пожалуй.
- Ну, дело ваше.
Гостей всем составом провожать высыпали во двор. Поулыбались друг другу да жесткими настороженными взглядами обменялись, на том и простились.
Снегоходы понеслись на запад. Промысловики во дворе остались.
- Не батя он ей, - протянул Иван, поглядывая на снежную пыль, что лишь и осталась после незваных гостей.
- Это и ежу понятно, - кивнул Илья. - Но влетели крупно. Ребятки-то жесткие. Таким шею свернуть, что высморкаться. Узнают, что мы им солгали - порешат.
- Жалеешь? - спросил Семен.
- Нет. Не друзья они ей и не родственники, даже в седьмом колени близко никто не пробегал. Раз так - нечего им здесь делать, и про Фею знать не зачем. С хорошим да за хорошим отморозки не ходят.
- Точно, - подтвердил Иван. - Только вопрос возникает: почему они тогда Фею ищут? Личный интерес?
- Более чем.
- В смысле?
- Татуировки видел? И черепа лысые. Прямо братья.
- Секта какая-нибудь? Я слышал в некоторых сектах очень жесткие порядки. Видно поэтому Фея от них и рванула. Хотели много, - прищурился недобро в сторону исчезнувших с горизонта 'братьев'.
- На наркоту они ее посадили, - тихо сказал Семен. - Так что версия о секте не так уж неправдаподобна.
- Что? - нахмурился Илья, развернулся к мужчине. Никак у него сойтись не могло: наркотики, чисто земной продукт и Фея - девушка-инопланетянка. Иван же головой покачал:
- Во, суки. Теперь ясно. Так взять не могли, решили этак. Слышал я о таких примочках, дружок у меня в ту степь уехал. Год на вытяжке из мухоморов сидел, по нижним мирам экскурсировал. Ур-роды!
