когда-нибудь я буду рисовать монстров для экранизации этой антологии. Кто знает? Все в руках Божьих. Я надеюсь, что два «темных» соиздателя продолжат свой квест и снова представят на ваш суд кошмары и ужасы, которые они так хорошо знают и любят. Ну а пока — до новых встреч. И сладких снов!
БАРБАРА ХЭМБЛИ
Рассвет над бегущей водой
Предполагалось, что этот проклятый корабль непотопляем.
Иначе, как вы думаете, ступил бы я на палубу этого ржавого корыта?
На борт я взошел в Шербурге, и тому было несколько причин. Главной из них был тот факт, что «Титаник» прибывал в порт из Саутгемптона на закате, и погрузка велась в темноте. Меня не прельщала мысль о том, чтобы отправить свой гроб багажом, учитывая сопутствующий риск в виде дотошных таможенников, идиотов-грузчиков и нудных уговоров живых сообщников, которые вполне могут полениться проверить, не поставлен ли чей-то гроб (или сундук, большинство из нас предпочитает для путешествий большие двойные сундуки) крышкой вниз под несколькими тысячами фунтов хлама какого-нибудь престарелого американского имбецила. В половине случаев нам все равно приходится убивать сообщников. И чаще всего это просто приятно.
— Ты уверен, что хочешь это сделать, Непье? — осведомился Саймон, который прибыл к докам в закрытом автомобиле, чтобы проводить меня.
Будучи на полтора века старше меня — одним из самых старых немертвых в Европе, — он мог двигаться в сумерках, просыпался немного раньше и, при необходимости, оставался в сознании несколько часов после рассвета, хоть и, разумеется, при наличии защиты от разрушительного солнца.
— Ты не сможешь охотиться на борту. «Уайт стар лайн» очень внимательно следит за пассажирами, даже третьего класса. Все не так, как в старые добрые времена.
— Саймон, ты слишком долго был вампиром, — пошутил я, накрыв рукой его обтянутое перчаткой запястье. — И начал превращаться в старого ворчливого параноика. Как сейчас называют таких людей, старыми перечницами, кажется?
О списках пассажиров я знал все. Я тщательно их изучил.
Прошлой ночью, незадолго до рассвета, мы охотились. Я убил дважды. Я знал, что это будет долгая поездка. Семь или восемь дней от Шербурга до Нью-Йорка. Немалый период времени на борту для такого опасного создания, как я.
Я надеялся, что не принадлежу к числу тех вампиров, которые сходят с ума после четырех или пяти дней без убийства — тех, кто настолько привык наслаждаться смертью помимо простого питания, что охотится даже в условиях, которые наверняка привлекут внимание властей: к примеру в ограниченном кругу известных людей. Но, признаться, я не знал этого наверняка. Без ежедневных убийств мы начинали утрачивать способность обманывать и подчинять себе разум живых, а допустить этого я не мог.
Впервые за сто сорок лет я собирался отправиться так далеко от Лондона. Впервые с 1722 года, с тех пор как я стал вампиром, я решился пересечь океан.
Немертвые крайне уязвимы во время путешествий. Деньги всегда обеспечивали некоторую защиту в виде подкупа, английских замков, слуг и социального давления. (Вы не задумывались, почему в дешевых приключенческих романах Главный Злодей с длинным именем всегда сказочно богат? Прибыль от процентных облигаций, накопленных за пару сотен лет, буквально поражает.) Но, как мне предстояло вскоре выяснить, бывают и несчастные случаи. И чем длиннее путешествие, тем больше шансов, что все пойдет катастрофически не так.
— За океаном новый мир, Саймон, — мрачно сказал я. — Признай, Европа не может оставаться в прежнем положении. Грядет война. Кайзер вышвыривает политиков за дверь в надежде, что ему бросят вызов. Ты видел их новое оружие: воздушные корабли, зажигательные бомбы, пушки, которые могут уничтожить город, находясь в нескольких милях от него. Мудр тот, кто сумеет вовремя уйти от опасности.
Девяносто пять часов спустя я проклинал себя за эти слова, но кто же знал?
Саймон улыбнулся, хотя улыбался он редко.
— Возможно, ты прав, мой друг. Да будет так. Я верю в твой успех первопроходца и надеюсь, что ты черкнешь мне пару слов. Иди же, если не с Богом, то с благословением равнодушной судьбы, мой злобный лорд… — Он взглянул на имя в моих бумагах. — Лорд Сэндридж.
Саймон надел темные очки и провел меня до барьера, добавив мощь своего разума к влиянию моего, так что багаж был пронесен без проверки. Я поднялся по трапу и обернулся у поручней. Саймон махал мне рукой — тонкая маленькая фигурка на фоне сумерек. Возможно, мой единственный друг среди немертвых.
Мы, видите ли, не самая приятная компания даже для себе подобных.
Затем я отправился вниз, к трюму для багажа пассажиров первого класса, и убедился, что мой гроб- сундук поставлен в пределах досягаемости и не вызвал ни у кого подозрений. Саймон, скорее всего, вернулся домой, позавтракав по пути каким-нибудь доверчивым иммигрантом.
Утром мы причалили в Квинстауне, у побережья Ирландии, это была последняя погрузка перед выходом в океан. После восхода солнца оставаться в сознании чертовски сложно, но я был полон решимости пойти на этот шаг. И не пожалел. Вскоре после того, как я заперся в сундуке — до Квинстауна оставалось еще несколько часов пути, — я услышал крадущиеся шаги и учуял запах мужского пота.
Кто-то наверняка заметил, с каким ревностным вниманием я относился к транспортировке своего сундука, и это привело к одному из глупейших выводов, которыми часто грешат живые. Алчные негодяи! У моего виска зазвенели отмычки. Меня одолевали головокружение и приступы паники — хотя я знал, что этот трюм надежно защищен от солнца, — но я собрался с силами для действия.
Открылась внешняя крышка, затем внутренняя. И надо мной нависло круглое небритое лицо с огромными карими глазами, распахнутыми от ужаса.
Я выдавил из себя то, что, надеюсь, прозвучало как устрашающий рев, вырвал отмычки из рук молодого идиота и упал обратно в гроб, захлопывая за собой крышку и поворачивая внутреннюю задвижку. Снаружи всхлипнули, охнули, тяжелые башмаки загрохотали по настилу, а затем по металлической лестнице.
Насколько я понял, грабитель сошел в Квинстауне и пропустил последующие события. А жаль. Этой свинье не помешало бы искупаться.
Однако вовсе не страх ограбления заставил меня приложить все усилия к тому, чтобы оставаться в сознании во время погрузки в Квинстауне. Я напрягал свои сверхъестественные силы, чтобы ощутить каждый звук, каждый голос, каждый шаг на корабле. Я должен был знать, кто поднимется со мной на борт.
Потому что я не был до конца честен с Саймоном, когда перечислял причины, заставившие меня оставить Англию, и не уточнил, почему садился на корабль именно в Шербурге. Никто не любит признаваться в глупейших ошибках.
Что вынуждает меня рассказать о мисс Александре Пакстон.
Я не знал, под каким именем она окажется на борту «Титаника». Ей, видите ли, стало известно, что я слежу за списками пассажиров и изменю свои планы, как только заподозрю ее присутствие на борту.
Очередным трюизмом из инфантильных человеческих историй можно назвать то, что Злобный Лорд- С-Длинным-Именем или порочная Графиня Бланковски выбирают своих жертв из представителей высшего общества, изредка снисходя до среднего класса. Это откровенная глупость, поскольку такие люди всегда взаимосвязаны и следят за жизнью друг друга в маленьких странах, таких как Англия. (Вот еще один повод уехать в Америку.)
