Женский декамерон

   На том и порешили.

   Прошел день, наступил вечер, и первой начала рассказывать Лариса.

История первая,

   рассказанная Ларисой. Снова анекдот, но на этот раз древнекитайский, откуда можно заключить, что «стерва» — явление историческое и интернациональное

   Крестьянин Ли работал в поле, мотыжил рисовую делянку. Вдруг бегут к нему толпой односельчане, машут руками, что-то кричат. Ли поднял голову, вздохнул и снова продолжает работу. Подбежали односельчане ближе и кричат:

   — Ты что, не слышишь? Твоя жена пошла в лес за хворостом, а там на нее напал тигр!

   — Сам напал — пусть сам и выпутывается. Мне надо к возвращению жены делянку закончить, а то она меня загрызет.

   — Сильна китайская стервозность! — заметила бичиха Зина. — Но я вам, девоньки, скажу, что стервами бабы чаще всего-то из-за мужиков становятся. Я вот вам о двух подружках расскажу, которые со мной на зоне сидели.

История вторая,

   рассказанная бичихой Зиной о двух соперницах, ликвидировавших предмет соперничества

   Сидели у нас на зоне две девахи-подельницы. Обои получили по три года, обои у нас в больничке санитарками работали, а до лагеря и до преступления своего они в мединституте учились, врачами хотели стать. Только врачами им теперь уж не быть, потому как они медицинскую науку для лютой бабьей мести приспособили. А история вышла у них такая.

   Учились они и между собой дружили, всем делились. Жизнь студенческая, дело молодое — завелся у одной дружок. Бегает она к нему на свиданки, а опосля подружке рассказывает, как он ей в любви клянется, как замуж зовет, ну и все такое прочее. Тут вскорости и у второй подружки тоже хахаль объявляется, и тоже она с ним в ЗАГС собирается. Жили-то обе девахи в общежитии, а на свидания бегали по-очереди, потому как даже выходные туфли одни на двоих имели, чтоб не тратиться. А вечерами у них, значит, рассказы про то, как с милым гулялось. Ну, и вышло оно так, что обе себе по ребеночку и нагуляли в одновременье. Девки здоровые, самостоятельные, рожать собрались. Тут одна другой и говорит, что дружок ее просит аборт сделать, уговаривает с дитем подождать — не ко времени, мол. И у второй такая же история. Но что подружек в удивление ввело, так это что говорили им ихние дружки одни и те же слова по этому делу. Одна и смекнула: «Слушай, подруга! А что это странно как у нас выходит: зовут наших женихов одинаково, слова они нам одни и те же говорят, на свидания мы ходим все как-то по очереди. Берет меня сомнение: уж не один ли у нас с тобой женишок?» Решили проверить. Как одна пошла в кобеднишних туфлях на свиданку, так другая за ней следом в тапочках. И выясняют они, голубушки, что один их парень за нос водит! Погоревали, поплакали, да и пошли вдвоем на аборт. А как отмучились, так и выстервились: «Да что ж это за справедливость такая, что «нам страдать, а ему хвостом вертеть?» И решили они обманщику хвост-то тот самый и укоротить. Сговорились, все чин чином подготовили. Одна его зазвала в гости, снотворного ему в водочку подсыпала. А там вторая явилась. Разложили они родимого и кастрировали его по всем правилам медицинской науки. Вместе их и судили. Потерпевший рыдмя рыдает, а зал хохочет. Девки во всем признаются, а каяться — ни-ни. Но повезло им, однако, что судья и прокурор тоже «бабьего «полу» были, а то б им тремя годами не отделаться!

   А что всех в зоне удивляло, так это то, что не было промеж ними скандальных базаров ни до суда, ни после. Мужик ведь чем над бабами силен, хвостом своим, что ли? Не-ет! Силен он, бабоньки, только тем, что мы за него промеж себя войну ведем — вот где и раздолье ему! А кабы дружнее мы были, да друг к дружке уважительнее, так, глядишь, он бы хвост-то и сам поджал.

   — В общем-то это, Зина правда, что женская солидарность — редкая вещь, — заметила Наташа, — но ведь и своего мужа надо охранять. Я вот, например, не виновата в том, что муж у меня красавец и женщины к нему льнут. Пока он мне ни разу не изменял, это я точно знаю. Но сколько раз был на грани! А сколько мне сил пришлось ухлопать на то, чтобы его в опасный момент от этой грани отвести, да не силой — силой его не возьмешь, а умом, тонкостью и, если хотите, вот этой самой стервозностью. Я вам расскажу только один этюд из нашей жизни, когда мне пришлось такой стервой стать, что я сама себе удивилась.

История третья,

   рассказанная инженером Наташей о том, сколько мудрости и стервозности пришлось ей проявить для сохранения мужа

   Было это уже лет через пять после свадьбы. Жили мы хорошо, сын уже у нас был, двухкомнатная квартира кооперативная. Но бывали и семейные сцены. Я до молодости еще не умела их гасить, увлекалась. Поскандалю, расплачусь — и к маме под крылышко. Мама пожалеет, утешит, а там и муж прибежит домой звать. Иду гордая, как королева, и думаю: «Ах, как, я здорово себя с мужем поставила! Ах, как, он боится меня потерять!» Вот с этими-то уходами я чуть сама его и не потеряла.

   Однажды мы повздорили из-за какой-то ерунды, а у меня как раз еще неделя отпуска оставалась, летом дело было. Я хвать своего Сережку и к мамочке на дачу: Сидим мы с мамой, шепчемся о наших женских проблемах, мама с Сережкой возится. На третий день я начинаю в окошко поглядывать: что-то наш папа за нами не едет? Где же это мой Витюшенька? Витюшеньки ни слуху, ни духу. А были у нас такие друзья Андреевы, к которым он обычно бегал утешения искать, когда я его шпыняла. Я дружила с женой, Олей, а он с мужем ее, Августом. Решила я позвонить Оле и спросить, как там мой супружничек себя ведет?