Я вам уже говорила, что есть у меня задушевная подружка Людка, которая меня с моим Славиком сосватала. У нее тоже был «диссидентский роман»: человек, которого она любила, отсидел семь лет в лагерях. Сначала у них была переписка — Людка переписывалась чуть не со всеми политзаключенными, посылки им посылала, теплое белье вязала. Ее даже звали «диссидентской сестричкой». А потом ее Гарик освободился, они встречались, полюбили друг друга и поженились. Брак был очень счастливый, я все смотрела на них и мечтала: «Вот мой Славик освободится, и у нас так будет». А сама у Людки училась, наблюдала, как та дом ведет, как со своим Гариком обращается — готовилась к будущему счастью. Когда же мы с подружками на работе рассуждали о семейной жизни, я говорила, что знаю идеальную супружескую пару, и рассказывала им о Людке с Гариком.
И вот однажды я вдруг с ужасом поняла, что моя любимая Людка нагло изменяет своему Гарику. Случилось это так. Как-то забегаю я к Людке без предварительного телефонного звонка, с работы пораньше освободилась и шла мимо. Думаю, дай зайду, посмотрю, как они. Звоню в дверь и слышу, как по коридору несется Людка. Распахивает она дверь — рожа сияет, глаза блестят. Увидела меня и скисла: «А, это ты, Галка… Ну, проходи». Вхожу в комнату и с порога вижу накрытый стол, закуски, посреди бутылка водки. Спрашиваю: «Ждешь гостей?» Та, как мне показалось, немного смутилась и отвечает: «Не гостей, а гостя. Слушай, Галка, если у тебя дело — выкладывай и уходи. Мне страшно некогда». А сама на часы поглядывает и явно нервничает. Ну, я посидела минутку для приличия, попросила какую-то книжку и ушла. Иду к себе домой и удивляюсь: кого это Людка так ждет? Может, кто из лагерников освободился, тогда почему она от меня его прячет? Обиделась немного.
Дня через два опять захожу к ней вернуть книгу и застаю все в той же позиции: снова стол накрыт, Людка к дверям бегом бежит, только вид у нее уже не такой веселый и глаза красные. Видно, долгожданный гость так и не является. Любопытство меня разобрало, я и на другой день без предупреждения к ней заявилась. Людка меня впустила, а сама села на диванчик, в уголок и на меня не глядит. Пальцы ломает, нервничает, глаза опухшие — ревела. И тут я поняла, что на моих глазах происходит какая-то любовная драма. А я еще Людку идеальной женой считала! Но на всякий случай осторожно спрашиваю:
— Людка, ты все ждешь какого-то гостя?
Та кивает, а слезы у нее через края переливаются и по щекам бегут.
— А он не идет?
— Нет, не идет…
— Так ты плюнь! Не идет и не надо!
— Не могу я плюнуть на этого человека, Галочка! У меня сейчас весь свет клином на нем сошелся!
Схватила диванную подушку, уткнулась в нее и ревет. Я так и обмерла: Людка ты моя, Людка, до чего же ты дошла, до чего докатилась! И кому теперь верить, если даже Людка при таком-то муже из-за какого-то хмыря изводится?
Тут открывается дверь и входит Гарик. Видит он накрытый стол, плачущую Людку, меня, ошеломленную — и ничего. Подходит к Людке и гладит ее по голове:
— Так и не пришел?
Людка мотает головой и пуще ревет. Я уже ничего не понимаю.
— Так кого вы ждете-то, черти? — кричу уже в полном обалдении.
— Кого, кого… — отвечает Людка. — Водопроводчика!
— Я тебя без шуток спрашиваю.
— А я тебе без шуток отвечаю! Вторую неделю в туалете труба течет, не успеваю пол подтирать, отпуск пришлось за свой счет на работе взять. А в жилищной конторе каждый день говорят: «Ждите, завтра непременно будет!» Водопроводчик у нас жуткий пьяница, опять в запое, а другого нет. Я уж водку припасла, чтоб ему сразу опохмелиться, как придет. А он все не идет и не идет, этот их дядя Вася…
И опять моя Людка заревела белугой!
Тут я не выдерживаю и начинаю хохотать, как безумная. А успокоившись, объясняю Гарику и Людке, что, наблюдая сцену ожидания водопроводчика дяди Васи, пережила нравственную трагедию — решила, что Людка любовника ждет…
— Дура ты! — говорит Людка. — Да я Гарика так не ждала, как этого дядю Васю — жизни ведь никакой без него нет, в туалет не войти!
История седьмая,
Я чему удивляюсь, Галина? Тому что ты задушевную свою подружку прямо с ходу в измене заподозрила. Только я тебя не виню — такие уж мы бабы и есть, все нам одно мерещится. А вот кому я сильно удивляюсь, так это мужикам! Ежели у кого жена на других мужчин и не глядит, тот непременно ее ревностью изводит, к каждому пустяку у него придирки. То не так посмотрела, то не туда села, то зачем новое платье не вовремя надела — для кого, зачем, почему? А вот ежели жена и впрямь изменяет, то мужик уже осторожненько кумекает: есть ему резон замечать ее измену или нет никакого в том смысла?
