– Очень.
– Поэтому тебя Варя назвала погонщиком бабочек?
– Нет. Просто я снимался в фильме с таким названием.
– Ты артист? – удивилась она.
– Был когда-то.
– Бывших артистов не бывает… – И со смешком: – Как и алкоголиков.
– Лестное для нас сравнение, – улыбнулся Дима. Ее присутствие по-прежнему волновало его, но он сумел настроить себя на легкий диалог. – Хочешь? – спросил он, протянув девушке стакан с коктейлем.
– Нет. Единственное, чего я хочу, это чтобы поскорее рассвело.
– Боишься темноты?
– Нет. Темнота – мой друг. Но только не здесь…
– Чем этот остров отличается от других мест, где ты бывала?
– Он проклятый.
– Это всего лишь его название. Причем неофициальное.
– Не в названии дело, – покачала головой Ариадна. – Остров на самом деле проклятый. Неужели ты не чувствуешь исходящую от каждой травинки и песчинки враждебность?
– Кажется, я уже слышал это сегодня. От Гриши. Говорят, он вас там успел запугать?
Но Ариадна не желала говорить о Григории. Казалось, она даже не услышала вопрос.
– Все тут пугает меня, – продолжила она. – Даже эти твои бабочки… Смотри, как они танцуют!
– Сальсу.
– Нет, танец смерти. Там, над трупом Саши, они тоже кружат, я сама видела. Даже если бы нас отсюда не выгнали, я бы все равно не осталась. Уехала бы, и плевать на контракт! – Она застонала, запрокинув голову и обхватив ее растопыренными пальцами. – Когда же наконец рассветет?
Дима приподнял руку, собираясь обнять Ариадну, но у него не хватило смелости. Вернув конечность на место, он сказал:
– Скоро. Смотри, небо уже не черное, а темно-синее. Думаю, солнце начнет выплывать из-за горизонта уже в ближайшие минуты. Только мы увидим его гораздо позже, потому что нас окружают джунгли. Вот если бы мы были на горе… Или хотя бы на открытой местности…
– Например, на пляже.
– Да. Там наверняка можно увидеть очень красивый восход.
– Тогда пошли! – выпалила она, вскакивая. – Я хочу поскорее увидеть солнце.
– Но придется идти через джунгли. В темноте.
– Ничего! Зато мы увидим восход.
– Хорошо, пошли. Только я прихвачу лампу. – Он забежал в хижину и схватил керосинку. Лучше, конечно, было бы взять фонарь, но его требовалось поискать, а Дима боялся, что, пока он это делает, Ариадна найдет себе другую компанию.
– Только все время держи меня за руку, – попросила она. – Ни за что не отпускай.
– Обещаю. – Он сжал ее ледяные пальцы, отметив, что они немного подрагивают. – Ничего не бойся.
Ариадна посмотрела на него серьезно и очень внимательно, затем медленно проговорила:
– Почему-то с тобой я меньше боюсь. Странно.
Он опустил глаза. Смутили его не слова, а ее взгляд. Никогда еще Ариадна не смотрела на него ТАК…
Они двинулись к джунглям. В одной руке Димы была зажженная керосинка, в другой – ладонь Ариадны, уже не такая холодная и совсем не дрожащая.
– Может, стоит предупредить всех, что мы ушли? – спросил Дима.
– Да кого это волнует?
И она нетерпеливо дернула его за руку, призывая идти быстрее.
В теплом свете керосиновой лампы джунгли не казались зловещими. Впрочем, Диму они не пугали, даже когда он передвигался по ним в кромешной темноте. Большие города гораздо опаснее. Там и грабители, и маньяки, и пьяные водители, и своры свирепых собак, и открытые люки, в которые можно провалиться и сломать шею. В этом же лесу ему было спокойно. Да, в каких-нибудь амазонских джунглях, где водятся анаконды и крупные хищники, он чувствовал бы себя не так свободно, местных же змей он не боялся – они держались подальше от людей и никогда не нападали первыми.
– Опять эти бабочки, – недовольно проворчала Ариадна, отмахнувшись рукой от той, что подлетела слишком близко. – Так и преследуют нас!
– Они прилетели на свет. – Дима поднял лампу, и бабочки стали кружить вокруг нее. – Смотри, какие они красивые.
– Не вижу никакой красоты. По мне черви гораздо симпатичнее. В детстве я их обожала.
– А я гусениц.
– Играл с ими? Я своих червей дрессировала. Вернее, пыталась это делать. А еще из них живые картины выкладывала.
– Я гусеницами просто любовался…
Ариадна вновь обратила к нему свой инопланетный лик и посмотрела на него… ТАК. Димон, если бы захотел, не смог бы описать словами, как это – ТАК. Во взгляде было так много всего: и удивление, и заинтересованность, и, как бы это странно ни звучало, брезгливость. Наверное, маленькая Ариадна именно так смотрела на своих червяков.
– Ты странный парень, оказывается.
– Да нет, я обычный.
– Ты не думай, это комплимент. Я люблю людей, подобных себе, то есть не от мира сего. Мне поэтому и Маша нравится. Она тоже чудна?я.
– Тогда тебе и Григорий должен быть симпатичен.
– Нет, Кротов мне не нравится.
– Но он тоже странный.
– Не… Он псих!
Димка расхохотался. Его смех потревожил птиц, и джунгли наполнились разнообразными звуками: от кваканья до лая, издаваемыми пернатыми. Димке доводилось слышать крик альбатросов, до недавнего времени он считал, что нет ничего ужаснее. Но крылатые обитатели этого тропического леса переплюнули даже их.
– Вот твари крикливые, – пробурчал Дима, но тут увидел просвет в зарослях и с радостью воскликнул: – Пришли!
– Как быстро, – восхитилась она. И помчалась вперед, таща за собой Диму.
И вот лес позади. Впереди песок, океан, небо. Оно еле посветлело. А горизонт окрасился в ярко-желтый цвет, чуть позолотив океан. Ариадна разулась и, босая, побежала к воде. Зашла в нее по колено и, приложив ладонь козырьком к глазам, посмотрела туда, где было светлее всего.
– Ну где же ты, солнце? – выкрикнула она. – Вставай скорее!
Димка тоже снял кроссовки, но бежать не стал. Пошел. Медленно-медленно. Хотелось подольше посмотреть на Ариадну. Если бы он умел рисовать, то обязательно написал бы картину, на которой она стоит вот так… по колено в воде… в ожидании солнца.
– Дима, смотри, вот оно! – услышал он ее голос. – Встает!
Он уже и сам видел, что солнце показалось из-за горизонта. Мир сразу стал другим. Более радостным… И живым, что ли? Во мраке все казалось… не мертвым, конечно… а одномерным, застывшим. Пальмы – будто вырезанные из фанеры трафареты. Сонный океан. Унылый песок. Но солнечный свет, пусть неяркий пока, все преобразил: пальмы обрели объем и цвет, песок засеребрился, а океанские волны начали переливаться, словно подмигивая.
Ариадна вышла на берег и быстро разделась. Догола! Вот так просто взяла и стянула с себя все. Без стыда. Но и без кокетства. То есть она не пыталась завлечь Диму или хотя бы покрасоваться перед ним. Казалось, она о нем позабыла.
Обнажившись, Ариадна с разбега бросилась в воду. Дима последовал за ней. Но не голышом, остался в
