Фрэнсисом Левисоном. Все шло своим чередом до пятницы, но затем в сердце графини снова пробудилось чувство зависти, так как Фрэнсис Левисон не переставал уделять внимание Изабелле.
В пятницу утром девушка отправилась погулять с маленьким Уильямом — сыном графини. Фрэнсис Левисон присоединился к ним, и все трое вернулись домой только к обеду. Все это время леди Моунт- Сиверн не переставала волноваться, так как миссис Левисон постоянно удерживала ее возле себя. Чем медленнее тянулось время, тем сильнее в ней разгоралась ненависть к Изабелле. Перед обедом девушка вошла в свою комнату и попросила горничную причесать ее. Марвель встала позади стула, а маленький Уильям играл неподалеку. Вдруг дверь с шумом отворилась, и вошла графиня.
— Где вы были? — спросила она, задыхаясь от гнева.
— Мы гуляли в парке, — ответила девушка.
— Как вы смеете это делать?
— Я вас не понимаю, — произнесла Изабелла, и сердце ее болезненно сжалось.
— Вам недостаточно того, что я приютила вас в своем доме! Вам нужно устраивать мне всевозможные неприятности. Вы целых три часа гуляли с Фрэнсисом Левисоном… Вы только и делаете, что кокетничаете с ним с самого его приезда…
Высвободив волосы из рук горничной, Изабелла выпрямилась во весь рост и, посмотрев на графиню, произнесла сдержанным, но твердым голосом:
— Я нисколько не кокетничаю и никогда этого не делала. Я предоставляю это, — в голосе Изабеллы помимо ее воли послышалось презрение, — замужним женщинам, хотя мне кажется, что для них это совершенно непростительно. В этом доме кокетничает только одна особа, и это вы, леди Моунт-Сиверн!
Услышав эту истину из уст Изабеллы, графиня вся побелела от ярости и, не помня себя от гнева, ударила ее по лицу. Испуганная и униженная, девушка едва удержалась на ногах, и не успела она выговорить слова, как миледи снова ее ударила. Изабелла задрожала, пронзительно вскрикнула и, закрыв лицо руками, опустилась на стул. Пораженная Марвель подняла глаза к небу, а Уильям заревел так громко, как будто ударили его самого.
Изабелла не спала всю ночь; горькие, жгучие слезы лились из ее глаз. Она не хотела больше оставаться в замке Марлинг. Сотню раз за эту ночь она пожалела о том, что не лежит возле своего отца. После этой бессонной ночи она встала слабая и больная. Марвель принесла ей завтрак, Уильям также пробрался к ней в комнату — он уже успел горячо привязаться к девушке.
— Мама уезжает, — пролепетал он, — посмотрите, Изабелла.
Она подошла к окну и увидела, что леди Моунт-Сиверн сидела в коляске, а Фрэнсис Левисон был верхом.
— Теперь мы можем спуститься вниз, там никого нет, — сказал ребенок.
Изабелла согласилась. Не успели они войти в столовую, как их с карточкой на подносе встретил слуга.
— Какой-то джентльмен желает вас видеть, миледи, — произнес он.
— Ах, это мистер Карлайль! — прочитав карточку, прошептала Изабелла. — Пожалуйста, пригласите его войти.
Один из клиентов Арчибальда, путешествуя по Англии, неожиданно заболел, и ему пришлось остановиться в городе Марлинге, по соседству с которым и находилось поместье графа Моунт-Сиверна. Больной немедленно послал телеграмму Карлайлю, так как пожелал написать завещание. Это незапланированное путешествие было чистой случайностью для Карлайля, а между тем оно сыграло в его жизни огромную роль.
— Какая неожиданная встреча! — поприветствовала гостя Изабелла. — Как я рада вас видеть!
— Я был в Марлинге по делам, но не мог уехать, не повидавшись с вами.
— Видите, как быстро сбылось то, о чем я говорила, мистер Карлайль. Вот мы с вами и встретились… Вы…
Изабелла замолчала. Она вспомнила о билете в сто фунтов и сконфузилась, потому что — увы! — разменяла билет и даже истратила часть денег! Могла ли она поступить иначе? У нее недостало бы мужества попросить денег у леди Моунт-Сиверн, а граф почти всегда отсутствовал.
— Я, право, не знаю, что сказать, — пробормотала она, — я хотела поблагодарить, вас. Мне так совестно было тратить… но я…
— Ну что вы! — перебил ее Арчибальд, смеясь. — Не нужно говорить об этом.
Мистер Карлайль не мог не заметить Изабелле, что она очень изменилась.
— Я не могу быть в замке Марлинг такой, какой я была в Ист-Линне.
— Надеюсь, что вам здесь все-таки неплохо живется, — сказал мистер Карлайль.
Она устремила на него взгляд, который так никогда и не изгладился из его памяти; в нем выразилось самое глубокое отчаяние.
— Нет, — произнесла молодая девушка, качая головой, — я не могу оставаться в этом доме, я здесь слишком несчастна! Я не спала целую ночь — все гадала, куда мне уехать. И ничего не придумала. У меня нет друга в целом мире.
Маленький лорд Вэн подошел к Карлайлю.
— Изабелла сказала мне сегодня утром, что она не может остаться у нас, — начал ребенок, — и знаете почему? Потому что мама вчера рассердилась и ударила ее…
— Молчи, Уильям, — перебила его Изабелла, вспыхнув, и позвонила в колокольчик.
Пришел слуга и увел маленького лорда в детскую.
— Неужели это правда? — спросил ее вполголоса Арчибальд, когда она подошла к нему ближе. — Да, вы действительно нуждаетесь в друге.
— Я веду здесь самое безотрадное существование, — призналась бедная девушка, и прошлая жизнь прошла перед ее мысленным взором, как очаровательное видение. — О, почему я не в силах воскресить моего милого отца? Почему я не могу вернуть нашей тихой и радостной жизни? Да, Ист-Линн показался бы мне теперь раем!
Что мог возразить на это мистер Карлайль? Почему от волнения у него перехватило дыхание, а лицо залилось краской?
— Если мои слова покажутся вам оскорбительными, то не придавайте им значения и простите меня. Не захотите ли вы… когда-нибудь… вернуться в Ист-Линн в качестве его законной владелицы?
— Вернуться в Ист-Линн в качестве его законной владелицы? — изумилась она.
— И моей жены.
Эти слова поразили ее. Она так доверчиво беседовала с мистером Карлайлем, так свободно открывала ему свои чувства! Она считала его своим самым искренним другом, искала в его словах опору, наконец, любила его как брата, но стать его женой! Эта мысль еще ни разу не приходила ей в голову, и поначалу она воспротивилась ей. Изабелла попыталась высвободить свою руку и отступить назад, но мистер Карлайль не допустил этого. Он не только удержал эту руку, но и взял другую, признаваясь ей в горячей любви. Он говорил Изабелле не пустые заученные фразы, а серьезные и глубокие слова нежности. И если бы другой образне занимал воображения девушки, то, вероятно, она ответила бы «да».
Разговор их был неожиданно прерван появлением леди Моунт-Сиверн. Она замерла в величественной позе и своим ястребиным взглядом потребовала объяснений. Желая избавить леди Изабеллу от замешательства, Карлайль сам представился графине.
— Я слышала о вас, — проговорила миледи, любуясь приятной внешностью молодого человека. — Но я не знала, что вы и Изабелла Вэн находитесь в таких близких отношениях, что…
— Миледи, — возразил Карлайль, предлагая стул графине Моунт-Сиверн, — мы никогда не были в близких отношениях, но сегодня я попросил леди Изабеллу стать моей женой.
Лицо графини просветлело. Наконец-то ей представилась возможность отделаться от ненавистной Изабеллы.
— Как она должна быть вам благодарна! — сказала леди Моунт-Сиверн. — Я говорю с вами откровенно, мистер Карлайль, потому что вы знаете, как граф был непредусмотрителен по отношению к дочери. Он не оставил ей ни шиллинга. Ты согласилась, Изабелла?
Не удостоив ее ответом, девушка приблизилась к мистеру Карлайлю и тихо произнесла:
