— Вовлечены ли в эти сделки счета в оффшорных банках, уклонение от налогов и тому подобное? — поинтересовался Рубенс.
— По высшему разряду.
— И что, твой клиент тоже вовлечен в это по высшему разряду?
— Его капиталовложения составляют сумму в полтора миллиона долларов.
— Что ж, с моей точки зрения, это не кажется непреодолимым, — сказал Рубенс. — Хэнк, как твое мнение?
— Мы пока что не слышали, чего еще хочет клиент Стоуна, — вмешался Кэйбл.
— Неприкосновенности — свободы, как я уже сказал, от всех государственных преследований — и, Рик, я ожидаю того же от местных властей и от штата. Но особо важно, чтобы имя моего клиента ни при каких обстоятельствах не разглашалось за воротами ваших учреждений.
— Я воспринимаю это, как нежелание твоего клиента давать судебные показания, — сказал Кэйбл.
— Главная польза будет не в его показаниях, а в его способности направить ваше расследование в верное русло.
— У твоего клиента имеется криминальное прошлое? — спросил Кэйбл.
— Нет. Он — порядочный гражданин, высшего класса налогоплательщик и человек незапятнанной репутации.
— За исключением маленькой дискредитации, о которой ты нам сообщил, — вставил Рубенс.
— Это — его единственный ляпсус, и, поверьте мне, его затянули обманом. — Стоун знал, что это полуправда, но ему было необходимо выиграть эти переговоры, если он собирался защищать Вэнса.
— Ну, давайте послушаем, что он хочет рассказать, и я вынесу это на обсуждение с моим руководством, — сказал Кэйбл.
Стоун покачал головой.
— Он не скажет ничего, пока мы не придем к полному соглашению, и я должен вам сообщить, что это предложение краткосрочно. Мой клиент знает, что, даже если ничего не скажет, все равно, скорее всего, избежит вашего внимания.
— Это шантаж, — сказал Рубенс.
— Вообще-то это торговля, — ответил Стоун, — средство, небезызвестное нашим налоговым органам.
Рубенс рассмеялся.
— Предположим, что мы сами выйдем на твоего клиента? Я уверен, что тогда он захочет давать показания, — сказал Кэйбл.
— Хэнк, — перебил Стоун, не ты ли признавался мне, что дело не клеится, и без моей помощи, а значит, и без помощи моего клиента, все твое расследование просто уйдет в песок.
Мужчины переглянулись, и Стоун знал, о чем они размышляют.
— Джентльмены, я уверен, что вы почувствуете себя более комфортно, если проконсультируетесь со своим руководством и начальством в министерстве юстиции. В гостиной имеется один телефон, а другой телефон в спальне, и я обещаю вам полную конфиденциальность. — Он вручил каждому по копии подготовленного им документа. — Вы можете это им просто прочесть.
Каждый из присутствующих ознакомился с документом.
— Тебе не кажется, что ты хочешь слишком многого? — Кэйбл был полон сарказма.
— Мой клиент просит слишком мало за то, что он готов дать, — ответил Стоун.
Двое мужчин, не сказав больше ни слова, поднялись и пошли к своим телефонам.
— Ну, ты и штучка! — заметил Рик. — Ты и вправду считаешь, что они купятся на то, чего в глаза не видели?
— Я думаю, это вполне возможно, — сказал Стоун, передав ему одну копию документа. — А ты?
— Ну…
— Ты бы лучше начал уговаривать окружного прокурора, если хочешь, чтобы в этом деле принял участие и твой департамент.
Рик пошел искать телефон.
58
Наконец, все собрались за круглым обеденным столом в номере Стоуна, и он с нетерпением ожидал решения. Джон Рубенс, не проронив ни слова, подписал бумагу и передал ее Баррингтону. После минутного колебания то же самое проделал и Хэнк Кэйбл.
— Рик, а ты как? — спросил Стоун.
Рик Грант подписал документ, и Стоун, в свою очередь, раздал каждому по копии.
— Когда мы встретимся с твоим свидетелем? — спросил Рубенс.
Стоун поднялся с места, зашел в соседний номер и вернулся с Вэнсом Калдером. Оба — и налоговый инспектор, и сотрудник ФБР — внезапно превратились в фанатов кино. Оба вскочили с места, стали жать руку знаменитости, и даже Рик Грант был сама любезность. Потом все уселись.
— Вэнс, — сказал Стоун, вручая ему копию соглашения. — Налоговая служба, ФБР и департамент полиции Лос-Анджелеса согласились предоставить тебе иммунитет от преследований и соблюсти конфиденциальность в обмен на твою информацию. В дополнение, ты не должен будешь свидетельствовать в суде, и похищение тоже не станет общественным достоянием. В свою очередь, они ожидают от тебя полной откровенности и правдивых ответов на все вопросы. Я обязан предупредить тебя, что, если ты не будешь правдивым, то можешь быть привлечен по статье — ложь федеральному агенту. Тебе понятны все условия соглашения?
— Да, — ответил Вэнс.
— Думаю, джентльмены, будет лучше всего, если мы позволим мистеру Калдеру начать с самого начала и рассказать всю историю, не прерывая его. Когда он закончит, вы можете задать любые вопросы, какие пожелаете. Хотел бы напомнить всем, я считаю, что мистер Калдер все еще находится в опасности, и ожидаю, что его местонахождение вы будете держать в секрете. Вэнс?
Вэнс Калдер начал выступление так, что если бы Стоун видел такое в театре, то встал бы и зааплодировал. Федеральные агенты и лос-анджелесский полицейский увлеченно слушали, как раскрывалась страница за страницей увлекательная история. Когда Вэнс закончил, начались вопросы, и ответы Калдера были также выразительны, как и его монолог. Стоун подумал, что этому актеру следует начать писать сценарии.
Когда все закончилось, Вэнс вернулся к себе в номер, а Стоун вновь один на один остался с федералами.
— Это было необыкновенно впечатляюще, но, увы, все же недостаточно, — высказался Хэнк Кэйбл.
— Я же предупреждал вас, что так оно и будет, — ответил Стоун, — но теперь у вас есть план действий. Я полагаю, вы начнете с ареста Мартина Барона, предъявив ему обвинения в уклонении от уплаты налогов, отмывании денег, и в чем еще угодно, исходя из материала, полученного при прослушивании его офиса. Вы можете, по меньшей мере, угрожать ему показаниями Вэнса. Хотя известно, что Калдер на это не пойдет, Барон-то этого не знает. Можете также предъявить обвинение в похищении. У меня имеется свидетель, который даст показания, что Барон в течение нескольких дней пользовался автомобилем миссис Калдер.
Когда все стали расходиться, Стоун попросил задержаться Рика Гранта.
— Ты был прав, — сказал Рик. — Для городской полиции здесь остается не так уж много.
— Как сказать, — возразил Стоун. — А как насчет убийства?
— Но ты же жив.
— Винни Манкузо и его партнер, Мэнни, они же мертвы.
— Ты никогда не сможешь привязать это к Ипполито.
