Это было бы проще, он хотел удивить Ванессу после окончания «Тихих дней».
— Это сэкономит очень много времени.
Майкл сделал запись у себя в книжке, вырвал листок, и протянул его Фаллоуфилду.
— Завтра я уезжаю в Кармел; вот адрес, по которому я остановлюсь. Посылайте мне отчеты о сделанном; все счета — в мой офис к Маргот Глэдстон. Подсчитайте все до мелочей, а Маргот все проверит после получения счетов.
Фаллоуфилд глянул на часы:
— Я, пожалуй, начну.
— Начинайте.
Он ушел, а Майкл еще раз оглядел дом. Великолепно!
Глава 38
Майкл стоял на берегу бухты в Кармеле и смотрел, как Роберт Харт подъезжает верхом на лошади. Ванесса ждала его на переднем плане. Солнце, как огромный пылающий шар, опускалось в океан позади него, прекрасно освещая съемочную площадку. Харт соскочил с лошади, нежно поцеловал девушку и, взяв ее под руку, повел к домику, построенному Джорджем Хасуэем.
— Снимайте дальше, — прошептал Майкл Элиоту Розену. — Снимайте все, что попадет в кадр; мы используем это в качестве заднего плана под титры.
Элиот кивнул.
— Все идет великолепно!
— Лучше и быть не может!
— Действительно так, — отозвался оператор. — Может, сделать еще один дубль, прежде чем стемнеет?
— Снимайте это и заканчивайте, — крикнул Элиот.
Оператор кивнул в ответ.
Майкл повел Элиота вниз к заливу, в сторону домика.
— Вы прекрасно поработали. Я хочу, чтобы вы знали это.
Розен смутился.
— Спасибо.
— Когда мы начнем съемки на студии на следующей неделе, я хочу, чтобы вы немного иначе отнеслись к Бобу Харту.
— Что вы имеете в виду?
— Во время съемок здесь вы были почтительны к Бобу, и это правильно, это как бы соответствовало самой роли Боба. В большинстве дублей, снятых здесь, доктор по сценарию должен быть очень самоуверенным. Но в сценах, которые вы будете снимать в студии, он совсем другой, он растерян, не уверен в себе, он не знает, любит ли его девушка. Боб, следуя своим естественным манерам, будет выглядеть слишком уверенным в себе в каждой сцене, а вы не должны позволить ему это на внутренних съемках. Я хочу, чтобы вы показали свою власть над ним, смутили его; пусть ничего не сходит ему с рук; делайте один дубль, а то и два, даже если в этом нет необходимости.
— Я не знаю, смогу ли я так повести себя в отношении Боба Харта, — сказал Элиот. — Неужели вы думаете, он будет это терпеть?
— Будет, он знает, что должен. Вот Сьюзен не будет.
— Вот черт, — произнес Элиот. — Я боюсь ее до смерти!
— Это заметно. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы отвлечь ее внимание, но если она вдруг начнет приставать к вам, то скажите ей, как можно спокойнее, что режиссер здесь вы и что все будет так, как вы скажете. Если она не поймет, отправьте ее ко мне. Я все устрою.
— Хорошо, я постараюсь… — сказал молодой человек. — Майкл, я не говорил вам, но Сьюзен замучила меня сценой с пением. Она действительно не хочет, чтобы Боб участвовал в ней.
— Я знаю, переубедить ее невозможно. Но тем не менее мы снимем эту сцену!
— Я боюсь, что ее отношение отнимет у Боба уверенность в своих силах.
— Так это то, что нам надо, Элиот! Доктор начнет сцену весьма робко, и только в конце обретет уверенность. Боб может так сыграть, я позабочусь об этом.
— Я не представляю, как вы собираетесь это сделать, но во всех случаях желаю вам удачи.
— Действуй, как мы договорились, а эту сцену предоставь мне.
Когда вся команда вернулась в Лос-Анджелес, офис Майкла напоминал осиное гнездо. У него появились два новых помощника, сам он работал каждый день в монтажной с Элиотом Розеном, редактором фильма и ее помощником, ответственным за съемки на натуре. Работа над «Тихими днями» захватила Майкла, он ушел в нее с головой.
Последнее время он ночевал у себя в офисе, причиной тому была Ванесса. Когда съемки проходили на натуре, она была относительно свободна, но теперь ей приходилось работать на равных с Бобом Хартом. Она стала нервной, напряженной и капризной. Майкл пытался держать себя в руках первое время, но в конце концов не выдержал: он нанял одну из вспомогательных актрис, опытную профи, для работы с ней, и стал ночевать у себя в офисе.
Лео всегда присутствовал на ежедневных пятиминутках с Майклом, Элиотом и Маргот, которая делала необходимые записи. Он защищал свои интересы и, казалось, был доволен. Однажды, незадолго до конца съемок, он попросил Майкла остаться в кинозале, когда все остальные ушли.
— Майкл, по-моему, все идет прекрасно, — сказал Лео.
— Я рад, что вы так думаете, Лео.
Майкл считал, что Лео прав и дела действительно идут хорошо.
— Слушай, парень, этим утром ко мне заходила Сьюзен Харт.
— Этого следовало ожидать, — произнес Майкл, улыбаясь.
— Мне кажется, что у нее есть на это все основания, Майкл. Она действительно считает, что Боб не может сыграть в последней сцене, и, видит Бог, она знает его лучше, чем кто-нибудь. Она была в ярости сегодня утром, я ее никогда такой не видел.
— Ей достается от Элиота, и к тому же она меня недолюбливает. Я постараюсь все уладить.
— Не думаю, что у тебя это получится, даже если ты не будешь снимать ту сцену.
— Ради Бога, Лео, — произнес Майкл раздраженным голосом, — у меня есть с ней договоренность, если она и Боб недовольны сценой, то я снимаю дублера. Что я еще могу делать?
— Может, ты только должен снять дублера и забыть об этой сцене.
— Нет, об этом и речи быть не может!
Лео закурил сигару и выпустил дым в сторону экрана.
— Мне кажется, вся проблема в том, что ей не хочется, чтобы в фильме была сцена, в которой Боб одурачивает сам себя. Она опасается, что по городу пойдут слухи. Когда Боб пил, он был не совсем добродушен: у него есть враги.
— Понимаю.
— Я хочу в это верить. Так что или ты находишь способ успокоить Сьюзен, или она не даст Бобу сняться в этом эпизоде.
— Я подумаю над этим.
— Ну, будь здоров, парень.
Майкл сидел в студии звукозаписи и слушал, как Боб Харт поет. Антон аккомпанировал на фортепиано, и Майклу все пока нравилось. Более того, Харт пел лучше, чем Майкл мог ожидать. У него был приятный, мягкий баритон. Антону его пение нравилось тоже. Стоящая рядом Сьюзен Харт попросила Майкла выйти с ней на минуточку.
— Майкл, — сказала она в коридоре, — я не хочу, чтобы Боб снимался в этой сцене.
— Сьюзен, мы же договорились!
