нас. Короче, старые истории, Мартину не в чем было себя упрекнуть, но знаете, как это происходит: легче посеять сомнение в душе людей, чем потом оправдаться…
— Да уж, поверю словам старого полицейского!
Фонтен посмотрел на него, словно проверяя, не смеется ли Норбер над ним. Тот улыбнулся ему в ответ:
— Так, значит, насчет него распустили слухи… Какие слухи?
— Старая, неинтересная история…
— И все-таки, уволить полицейского…
— Его не уволили! Он сам подал в отставку, когда увидел, какой оборот принимает дело. Понимаете, его достала эта история.
— Конечно. Должно быть, ужасно, когда тебя обвиняют твои же коллеги. Но мне нужны точные факты. Моя фирма не может принять на работу того, кого обвиняют в краже…
— Кто говорит о краже? Это еще не доказано…
Фонтен прикусил губу, поняв, что проговорился.
— Если его досье занималась специальная комиссия, наверное, что-то было. Разве нет?
— Ни о чем это не говорит! У этих ребят на каждого заведено досье! Господи, да разве мы не во Франции живем? Человек невиновен, пока его не признали виновным, не так ли?
Норбер сдержал улыбку. Фонтен явно не принадлежал к тому типу полицейских, которые уважают права своих сограждан и считают их невиновными до тех пор, пока вина не будет доказана. Скорее он сначала выстрелит, а потом попросит предъявить документы…
— Конечно. У вас нелегкое ремесло.
Словно бальзам пролился на душу Эмиля Фонтена. Он смягчился.
— Короче, — сказал в заключение Норбер, — Мартин Лансуа хороший малый, отличный полицейский, честный, павший жертвой недоразумения, и он не смог всего этого перенести, поэтому подал в отставку.
— Точно!
Широкая улыбка осветила лицо Эмиля Фонтена, показались две золотые коронки.
— Спасибо, — сказал Норбер, поднимаясь из-за стола. — Вы меня убедили.
— Счастлив, что мог быть вам полезен.
Норбер положил на стол купюру и направился к выходу, оставив Эмиля предаваться самолюбованию. Он составил себе мнение: Мартин уволился из полиции под давлением государственной инспекции, у которой на него досье, наверное, такой же толщины, как адресная книга. Они воспользовались инцидентом, чьей-то жалобой, чтобы решить спорный вопрос. А Фонтен был замешан в других делах. В данном случае он сумел выйти сухим из воды, но у Норбера не было сомнений. Мартин Лансуа — подонок. И этот толстяк — тоже.
65
Дверь кафе еще не успела закрыться за детективом, как Эмиль Фонтен встал из-за стола с гибкостью, удивительной для такого грузного тела.
Полицейский пересек кафе в несколько прыжков, выскользнул наружу и пошел следом за Норбером.
66
Несколько часов спустя Николь входила в галерею. Мирей встретила ее улыбкой:
— Ну как Даниель?
— Я как раз из больницы. Он все еще в коме. Состояние стабильное.
— Что говорят врачи?
— То же, что вчера и позавчера. Нужно ждать, терпеть… и молиться.
Она вымученно улыбнулась и тяжело опустилась в кресло:
— А здесь что нового?
— Ничего. Народу мало. Ах да! У меня, кажется, есть идея.
— Какая идея?
— Насчет нашего переезда. Я слышала, на улице Францисканцев освобождается помещение.
Николь подняла голову. Улица Францисканцев была очень оживленной, в самом центре Пуатье, в двух шагах от церкви.
— Ты уверена?
— Не на все сто, но, скажем, такое возможно. Было бы здорово, правда?
Николь быстро прикинула. Даже если ежемесячная плата более высокая, чем та, которую она платит здесь, местоположение там намного лучше теперешнего, а значит, можно ожидать и значительного повышения доходов.
67
Мартин Лансуа постукивал по рулю «ауди». «Мерседес» стоял в гараже, ожидая, пока его починят. Стоит продать «мерседес» или оставить обе машины? Надо, наверное, продать «мерседес» и купить что-то более ходкое. Какую-нибудь английскую марку или же «порше»… Что ему больше подходит? «Ровер», «ягуар»…
Телефонный звонок вернул его на землю. Он извернулся, чтобы снять телефон с пояса, и поднес его к уху…
— Алло?
— Мартин? Это Эмиль.
— Эмиль? Как поживаешь, негодяй? Тебя еще не выгнали?
На том конце раздался хриплый смех.
— Еще нет. Я себя веду осторожнее, чем некоторые мои приятели.
Мартин поморщился. Он не любил вспоминать о недавних событиях.
— Я тебе звоню как раз по этому поводу. Сегодня я встретился со странным типом. Ты ищешь работу?
— Да нет, я сейчас работаю и надеюсь на большее. Лучшего мне и не надо…
— Тогда любопытно. Потому что этот тип что-то разнюхивал. Он задал мне кучу вопросов насчет тебя, сказал, что он из фирмы, которая хочет тебя нанять.
— Что это за история? Ты спросил его имя?
— Он сказал, что его зовут Франсуа Ноде.
— В нашем полку таких нет.
— Неудивительно, это его ненастоящее имя. Я за ним проследил. Он сел в машину, я записал номер, потом вернулся в бар, посмотреть, чего я нарыл.
Мартин поморщился. Многословие Эмиля всегда раздражало его. Но он обладал жизненно необходимой информацией, лучше потерпеть.
— И что же ты нарыл? — спросил он спокойно, насколько мог.
— Я вытянул хорошенький лотерейный билетик, да еще и с дополнительным призом!
Мартин вздохнул.
— Я узнал, — продолжал Эмиль, — что машина записана не на имя Франсуа Ноде, а на имя Норбера
