– Мастер Адали послал вам ужин, господин, видя, что вы не пришли в зал, и спрашивает, здоровы ли вы.
Она поставила поднос на маленький столик и подняла лоскут чистого полотна.
– Передай Адали, что я занемог и хочу поговорить с ним перед тем, как он отойдет ко сну, – объявил Рори Магуайр. – И пусть отец Каллен тоже придет. – При виде испуганного личика девушки он рассмеялся:
– Нет, малышка, я не умираю. Так, что-то не по себе. Мне просто нужны их советы. Только будь осторожнее, не поднимай шума. Не хочу, чтобы кто-то тревожился.
Он лукаво подмигнул и отпустил служанку. Та, усмехнувшись, выскочила из комнаты. Рори подошел к столику. Форель. Несколько ломтиков говядины. Хлеб. Масло и сыр. Миска с молодым горошком.
Рори принялся жевать, не чувствуя вкуса. Налил себе виски, осушил чашу. Как ему холодно.., чертовски холодно…
У него дочь.
Прелестная девочка, так похожая на любимую сестру.
Дочь, которая ужаснется, узнав, что она не ребенок маркиза Уэстли.
Рори вздохнул.
Двадцать один год он никому не рассказывал о Жасмин после гибели Рована Линдли. Это было нелегко, но он сумел. Выкинул Жасмин из головы, хотя она всегда жила в его сердце.
Ноша была нелегка, но теперь стала еще тяжелее. Как он мог не понять сразу, кто истинный отец Фортейн? Но Аойф так давно покинула Ирландию, что се черты стерлись из памяти. Он убрал шкатулку на чердак, потому что слишком сильна была тоска по прежним счастливым временам и любящей семье, которую он потерял. Рори мог бы отправиться с ними, но отказался покинуть Ольстер. Как плакали мать и сестры, уезжая из Магуайр-Форда! Даже сейчас при мысли об этом ноет сердце.
Он осуждал лордов с севера за то, что они бросили свои дома и свой народ. Далеко не вес смогли уйти в изгнание. Какими нужно быть себялюбцами, чтобы не заботиться о своих соотечественниках!
Он часто спорил по этому поводу со своим отцом, чья верность кузену. Кон нору Магуайру, казалась куда более стойкой, чем сострадание к собственной семье. Дело едва не дошло до драки, и, если бы не вмешательство матери, случилось бы непоправимое. Но все-таки отец победил. Семья отправилась в изгнание. Остался лишь Рори Магуайр, с тем чтобы защитить жителей Магуайр-Форда. Ему удалось свершить невозможное, но родных он лишился навсегда. И не женился, потому что не смог забыть Жасмин и никакая другая женщина не сумела ее заменить. Она, разумеется, не ведала о том, как глубоки его чувства. Но теперь вдруг оказалось, что у него есть родное дитя. Только как признаться дочери, не причинив ей и Жасмин непоправимого горя?
Служанка, вернувшаяся за подносом, известила:
– И мастер Адали, и святой отец пообещали прийти, господин. Но вы не сильно больны? Ее светлость очень беспокоится.
– Немного живот разболелся, девушка, – с улыбкой пояснил Рори. – К завтрашнему утру все пройдет.
– Так и скажу ее светлости, – пообещала девушка, унос” поднос.
Не прошло и нескольких минут, как в комнате появились Адали и отец Каллен.
– Служанка сказала моей кузине, что ты заболел, – участливо проговорил священник.
– Не телом, а душой, Каллен Батлер, – отмахнулся Рори, вынимая из кармана миниатюру. Тот скользнул взглядом по портрету.
– Где ты достал эту очаровательную миниатюру Фортейн? – без особого интереса осведомился он, передавая бархатный овал Адали. Мажордом покачал головой:
– Это не леди Фортейн, добрый отче. У дамы нет родинки, знака королевского происхождения, между левой ноздрей и верхней губой. Кто это, Рори?
– Моя младшая сестра Аойф, – коротко пояснил тот.
– Разумеется, – спокойно кивнул Адали. – Сходство поистине удивительное, мастер Магуайр. Обе – настоящие красавицы.
– Так ты знал? – вскинулся Рори.
– Знал, – вздохнул Адали.
– А ты, священник? – жестко спросил Рори.
– Знал, да простит меня Господь, все знал, Рори Магуайр.
– И она тоже?
– Нет! – вскрикнул Адали. – Как она могла? Она ничего не помнит о той ночи. Но моей принцессе нельзя открыть правду! Да и ты ни о чем не догадался бы, если бы не нашел миниатюру.
– Как ты мог держать все это в секрете? Ничего не сказать о дочери? – глухо бормотал Рори, глядя на собеседников полными боли и слез глазами.
Каллен Батлер сокрушенно покачал головой, но Адали, куда более хладнокровный, чем терзаемый угрызениями совести священник, не собирался отступать.
– А если бы мы тебе сказали, Рори Магуайр, как бы ты поступил? Что мог сделать? Ничего. Кто способен поверить, что возможно зачать ребенка за одну короткую встречу? А если бы истина вышла наружу, моя принцесса была бы опозорена, а на репутацию леди Фортейн навсегда легло бы пятно незаконного рождения. Ты сам понимаешь, что никогда не смог бы стать частью жизни миледи Фортейн. О случившемся двадцать один год назад знали четверо: мы и мадам Скай, которая сразу прозрела истину. Я не стал ей лгать. Но она уже семь лет как мертва, и нас осталось только трое. Ты совершил благородный поступок, мастер Магуайр. Я не просил бы о помощи, если бы не знал, что ты любишь мою принцессу. И теперь не стыжусь того, что совершил. Мне и в голову не приходило, что миледи Фортейн окажется так похожей на твою сестру. Кроме того, я надеялся, что моя принцесса никогда больше не захочет посетить Ирландию, но она захотела отдать дочери Магуайр-Форд. Как я мог спорить с ней? К несчастью, ты обнаружил правду, и мне искренне жаль тебя, мастер Магуайр. Боль твоя велика, но придется нести свое бремя в молчании, иначе я собственноручно всажу тебе в сердце кинжал. Не позволю причинить зло моей принцессе и ее ребенку. Скоро мы вернемся в Англию, и все будет кончено.
– Да, – протянул Рори, – я ничего не могу сделать, кроме как издали любоваться дочерью, которая не знает своего настоящего отца. Но не воображай, Адали, что на этом всему конец. Ты не можешь требовать от меня, чтобы я и дальше жил, словно ничего не произошло. Впредь я требую, чтобы ты писал мне дважды в год и рассказывал, как поживает моя дочь. Согласись, что это справедливо.
– Согласен, – кивнул Адали. Как человек практичный, он не мог не признать, что просьба Рори разумна. – Однако помни, что, когда она обвенчается, я не смогу передавать сведения из первых рук. Поговаривают, что леди Фортейн и молодой Девере уедут в Новый Свет, где все религии равны. Тебе придется довольствоваться тем, что я узнаю из ее писем матери.
– И тут ты прав, – ответил Рори.
– Я стану молиться за всех нас, особенно за тебя, Рори, – вмешался Каллен Батлер. – Ты простишь меня?
– За что, Каллен? Ты спас меня от меня самого, и, боюсь, Адали сказал правду. Я никогда не смогу открыто признать Фортейн дочерью, не покрыв позором ее и миледи Жасмин.
– Значит, решено? – деловито спросил Адали.
– Решено.
– А если тебя одолеет очередной приступ тоски, вместо того чтобы делать глупости, обратись лучше ко мне или к священнику, – посоветовал Адали улыбаясь. – Хорошо?
– Обязательно, – пообещал Рори.
Да, он будет тверд, но никто не помешает ему мечтать о том, что могло быть. Никто не запретит защитить свое дитя, если оно окажется в беде. Вся жизнь дочери, не считая первых двух месяцев и нескольких последних недель, прошла без него. Остается наслаждаться коротким счастьем встречи, прежде чем ома навсегда исчезнет из Ирландии.
– Тогда я возвращаюсь в замок, – объявил Адали и покинул дом.
– Прошу, отец Каллен, останьтесь, выпейте со мной виски. Похоже, вам оно сейчас не помешает. Как ни странно, но у меня такое ощущение, будто вам приходится куда тяжелее, чем мне и Адали, – заметил Рори,
