получаю взамен? Какую признательность от своей жены?
Потом повернулся к Мелани:
– Теперь ты. Занимаешься благотворительностью? Прекрасно! Но как, черт возьми, ты сумела бы заплатить хотя бы арендную плату за жилье? Какую ответственность выказала прямо сейчас? Просто исчезла на два дня, словно тебе плевать на эту гребаную семейку.
Затем набросился на обеих:
– Итак, что произойдет, если я перестану платить по счетам? А? Совсем обнаглели? Мои собственные дети бунтуют, забавляются, связываются с полными дебилами, а я плачу по чертовым счетам. Моя собственная жена болтается по магазинам и врачам, утопая в жалости к себе, а я каждый день встаю и каждый день иду на работу, независимо от погоды, самочувствия или настроения. Господи, Пат, все, о чем я тебя когда-либо просил, – быть хорошей матерью. Потом погибла Меган, но ты ни капли не поумнела. Превратилась в круглосуточно скорбящую профессиональную плакальщицу. Стоит ли удивляться, что Брайан вырос уродом? Мальчишка был вынужден обратиться к мужчинам. Не похоже, что он получил хоть капельку любви от самой близкой женщины в своей жизни!
Патриция резко вдохнула, но муж был далек от завершения.
– Не смей от меня отворачиваться! – заорал он на Мелани. – Не смей разговаривать со мной таким тоном! Это мой дом. Я за него заплатил, я его содержу, потому здесь вся моя жизнь… Вся моя жизнь – это забота обо всех вас, хватает у меня сил или нет. Вы, милые мои, зажрались и погрязли в самокопании. Я никогда не мог себе позволить подобной роскоши! Даже когда убили мою маленькую девочку, ты, эгоистичная самовлюбленная…
Голос Харпера резко оборвался. «Да он сейчас заплачет!» – мысленно ахнула Мелани. О Боже, она довела отца до слез.
Харпер вытер лицо тыльной стороной ладони, поспешно беря себя в руки, но возмущение не утихло.
– Мне пора в больницу, и пока меня не будет, надеюсь, вы обе поразмыслите о сказанном. От тебя, Мелани, я жду извинений передо мной и твоей матерью. А затем начинайте паковать сумки. Потому что, нравится вам это или нет, но вся семья отправляется в отпуск, и мы все будем счастливы до смерти!
Вылетел через французские двери, протопал по коридору, затем хлопнула входная дверь. В доме наступила тишина.
Патриция посмотрела на дочь, которая, потирая горевшую щеку, пыталась сообразить, что сказать и что предпринять. В голове не укладывалось. Отец ни разу в жизни не поднимал на нее руку.
– Просто ему нужно время, чтобы остыть, – пробормотала Патриция. – Последнее время ему нелегко…
Мелани ничего не сказала.
– Все будет хорошо, – взволнованно залепетала мать. – В семье всякое бывает. Иногда случаются моменты, очень плохие моменты, но мы справимся, Мелани. Справимся и станем сильнее.
– Может, не нужно справляться, – горько произнесла та. – Может, нашей семье лучше развалиться.
Ее всю трясло. Ноги как ватные. Боль грызла за левым глазом. Подкрадывался очередной приступ мигрени.
– Тебе всего двадцать девять. Рановато говорить такие вещи. Пойми, Мелани, близкие должны прощать друг друга и забывать плохое.
– Почему? Мы никогда не забывали Меган. И вы с папой явно так и не простили друг друга. И как можно забыть то, что он наговорил? Что же вы тогда натворили? Что?
Патриция снова побледнела и ссутулилась. Казалось бы, Мелани наконец получила желаемое. Довела мать до полного расстройства и невероятного испуга. Но никакого удовлетворения не ощущала.
* * *
Спальня встретила ее буйством красок. Красный, зеленый и синий. Желтый и оранжевый. Господи, что за кавардак.
Мелани сняла одежду и встала под душ. И там, под ласковыми струями, долго рыдала просто потому, что не могла удержаться.
Когда вернулась в спальню, все эмоции иссякли. Страх, злость, возбуждение. Наступило полное опустошение.
Выпила снотворное, закуталась в одеяло и через несколько секунд заснула.
Внезапно проснулась и увидела стоящего в дверях отца со сжатыми кулаками и перекошенным от ненависти лицом.
Потом ее снова всосала темнота.
Когда Мелани снова проснулась, Патриция сидела у ее постели и гладила по волосам.
– Все в порядке, – прошептала мать. – Мне не нужна никакая другая девочка. Не нужна.
Глава 23
Дэвид работал допоздна. Склонившись над столом и ероша волосы, просеивал стопки бумаг. Глаза туманились от усталости, шея затекла, поясница онемела. И все равно подстегивал себя еще и еще, опасаясь, что время истекает.
Ченни утром исследовал мусор Уильяма Шеффилда. Нарыл кучу свиных сердец, запачканные постельные принадлежности и блестящее яблоко. Если Шеффилд не увлекается каким-то жутким хобби, то Дэвид готов был допустить, что выброшенные вещи – остатки некой шокирующей сцены.
После двадцати пяти лет у кого-то из соучастников наконец лопнуло терпение? Или зашевелился некто со стороны? Может, доставлены и другие сообщения, о которых Бюро пока еще не известно?
Этот вопрос язвил Дэвида больше всего. Крайне удручало, что манипулятор действует не только быстро, но и умело. Каждому игроку нажимает на нужную кнопку и идет дальше. Втягивает всех в некую запутанную игру, финал которой известен только ему. И этот самый финал тревожил Риггса до глубины души.
– Новости есть? – потребовал он у Джакса в четыре часа дня.
– Сорок два трупа, из них два неопознанных. А у тебя?
– Работы выше крыши и полная безнадега. Стрелка идентифицировали?
– Нет, карты Таро, к сожалению, ничего не прояснили. Подумываю обратиться к медиуму. Может, выдаст имя этого парня и заодно споет что-нибудь из Элвиса Пресли. Ты же понимаешь, мы, местные тупицы, день-деньской пухнем от безделья.
– А как насчет телефонных счетов? Выяснили, кто звонил Диггеру?
– Эй, агент, штаны не порви. Это требует времени – получить ордер на выемку записей телефонных разговоров, а потом разобраться во всей этой мешанине, если конечно ты не пожелаешь вместо меня заняться бумажной работой.
– Это ваша обязанность, – процедил Дэвид.
– Согласен. Тогда какого дьявола я с тобой болтаю?
Детектив повесил трубку. Видимо, сорок два трупа доконали мужика.
Дэвида грызло разочарование и крайне скверное настроение. Обработка отчетов займет какое-то
