нежели настоящий форт, и эта позиция не шла ни в какое сравнение с цитаделями даже самых захудалых Кузнецов Войны на Медренгарде; но и ее Хонсю постарался укрепить, насколько возможно, чтобы продержаться в течение всей Жатвы Черепов.
При приближении Хонсю и его спутников адамантиевые ворота распахнулись, и орудия, расположенные на приземистых башнях по обе стороны ворот, держали их на прицеле, пока прибывшие не вошли внутрь. На стенах несли караул два десятка Железных Воинов, чьи доспехи в суровом, переменчивом климате планеты покрылись пылью и царапинами. Другие воины отряда Хонсю были расставлены по всему лагерю, а часть осталась на «Поколении войны» — древнем и славном корабле, который доставил их на этот мир и теперь ждал на орбите среди прочих флотилий.
Хонсю направился прямиком к шатру из стальных листов, возведенному в центре лагеря и дополнительно защищенному глыбами заполненных землей габионов. Над шатром трепетало и хлопало на ветру знамя, и казалось, что Железный Череп глумливо ухмыляется, вызывая всю планету на бой. Грендель, Ваанес и Свежерожденный последовали за ним мимо двух караульных у входа в шатер, облаченных в массивную терминаторскую броню. Оба гигантских стражника были вооружены длинными копьями с изогнутыми наконечниками и в своих доспехах более всего походили на статуи из металла, столь же непреклонные, как и их сердца.
Внутри стены шатра украшали звездные карты с изображениями рукавов галактики, орбит планет и диаграмм, а также различные сакральные символы, начертанные на фрагментах бледной кожи — как человеческой, так и снятой с ксеносов. В центре стояла железная кровать, а вокруг нее — металлические ящики, заполненные книгами и свитками. Три дымящиеся жаровни наполняли шатер густым масляным ароматом, который, как считалось, привлекает внимание богов.
Хонсю поставил топор на стойку для оружия и налил себе в кубок воды из медного кувшина. Не предложив напиться своим спутникам, он сделал долгий глоток, прежде чем повернуться к ним.
— Итак, что вы думаете о нашей первой вылазке?
Грендель сам наполнил себе чашу и заметил:
— Неплохо, хотя жаль, что убить никого не удалось. Если этот Пашток Улувент такой же сумасшедший, как и прочие служители Кровавого Бога, которых я встречал, тогда нам недолго ждать его ответного хода.
— Ваанес, твое мнение? Ты уже участвовал в Жатве — что должно случиться дальше?
— Вначале тебя призовут засвидетельствовать почтение в цитадель, — сказал Ваанес, наугад беря одну из книг из ближайшего к кровати ящика. — Затем настанет день жертвоприношений, после чего начнутся поединки.
— Почтение, — сплюнул Хонсю. — Какое мерзкое слово. Я никому не оказываю почтение.
— Может, и так, — ответил Ваанес. — Но у тебя недостаточно власти, чтобы нарушать правила.
Хонсю кивнул, хотя все в нем восставало против необходимости кланяться и заискивать перед кем бы то ни было, пусть даже и пользующимся зловещей славой, как повелитель этого мира. Он выхватил книгу из рук Ваанеса и положил ее на кровать.
— А что будет после визита в цитадель и жертвоприношений?
— Потом начнутся убийства, — сказал Ваанес, глядя на него с недоумением. — Предводители различных отрядов бросают друг другу вызов, ставка — воины их банд. В большинстве случаев на эти вызовы отвечают их чемпионы, а сами главари вступают в битву, только когда ставки максимально возрастут.
— И эти вызовы завершаются боем один на один?
— Иногда, — ответил Ваанес. — Последний бой обычно именно так и проходит, но до этого поединок может принять какую угодно форму. Почти никогда точно не знаешь, с чем столкнешься, пока не выйдешь на арену. Я видел бои, в которые шли танки, видел, как дерутся насмерть голыми руками, бывают поединки с чудовищами-ксеносами и дуэли с применением псайкерских сил. Заранее не угадаешь.
— Значит, я все-таки кого-нибудь убью, — с нескрываемым удовольствием сделал вывод Грендель.
— Это я тебе могу практически гарантировать, — ответил Ваанес.
— Тогда мы должны выяснить, с кем нам предстоит драться, — сказал Хонсю. — Если мы собираемся добыть себе армию, надо знать, у кого мы ее заберем.
— И как, по-твоему, нам это сделать? — поинтересовался Грендель.
— Побродите по городу. Узнайте, что и как, посмотрите, кто прибыл, выведайте их сильные и слабые стороны. Не скрывайте, кому вы служите; можете раскроить пару-другую черепов, если понадобится. Грендель, знаешь, что делать?
— О да, — подтвердил Грендель с откровенным предвкушением во взоре. — Более чем.
Хонсю заметил взгляд, которым обменялись Ваанес и Свежерожденный, и с удовольствием отметил их замешательство. Не дело допускать, чтобы подчиненные были слишком уж хорошо осведомлены о планах командира.
— А теперь пошли прочь, мне надо заняться исследованиями, — приказал он, подбирая с кровати книгу, которую отобрал у Ваанеса. — До утра можете развлекаться, как хотите.
— По мне, так отличный план, — сказал Грендель и извлек из чехла нож с длинным лезвием.
Хонсю уже собирался повернуться спиной к своим подчиненным, но тут он заметил, что Свежерожденный склонил голову набок, словно прислушиваясь, а из-под его свободно сидящей кожи пробивается мерцающий свет, пульсирующий с каждым ударом сердца. За месяцы совместных сражений Хонсю научился распознавать это предупреждение.
— Враги идут, — сказал Свежерожденный, отвечая на невысказанный вопрос командира.
— Что? Откуда ты знаешь? — требовательно спросил Грендель.
— Чую кровь, — объяснил Свежерожденный.
Земля перед заградительной стеной лагеря Хонсю была усеяна трупами. Орудия, установленные на башнях и парапетах, выплевывали огнестрельные очереди, создавая сплошную завесу огня, косившего ряды облаченных в бронежилеты солдат, которые бросались на ворота без всякого страха. Все вокруг внезапно затопила тьма, словно ночь накрыла утес своим покровом, и темноту освещали лишь трепещущие языки пламени, отмечавшие столкновение двух сил.
Предупреждение Свежерожденного прозвучало как раз вовремя, и Хонсю успел собрать своих воинов на стенах примитивных укреплений, прежде чем орда орущих людей вырвалась из темноты и понеслась на них. Это было жалкое подобие штурмового отряда, разношерстная толпа человеческих отщепенцев всех мастей. У большинства на головах были железные маски или череполикие шлемы, а униформой — если таковая вообще присутствовала — им служили запятнанные кровью лохмотья, кое-как сшитые вместе наподобие кожи Свежерожденного.
Они бросились в атаку ревущей волной, паля по защитникам из всех мыслимых видов оружия. Лазерные разряды и пули попадали в стены или в керамитовые пластины брони Железных Воинов. Недостаток в мастерстве и тактической изобретательности нападающие с лихвой компенсировали неуемной, животной свирепостью.
Но для победы этого было совершенно недостаточно.
Четко скоординированные оружейные залпы рявкали снова и снова, и атакующие падали ряд за рядом. Их примитивные доспехи не могли выдержать удар реактивных болтерных снарядов, каждый из которых, как миниатюрная ракета, взрывался внутри грудной полости жертвы.
Тяжелые орудия на башнях прорезали кровавые борозды в толпе нападавших, но, казалось, жестокая резня только подзадоривает их, заставляя идти в атаку с еще большим фанатизмом, как будто их единственной целью было пролить как можно больше крови.
— Разве эти идиоты не понимают, что не смогут прорваться внутрь? — сказал Ваанес, хладнокровно стреляя. Разрывной снаряд взорвался под бронзовой маской машущего флагом безумца — тот мчался к воротам, даже не обнажив оружия.
— Кажется, им все равно, — ответил Хонсю, перезаряжая болтер. — Им не нужно вовнутрь, они должны сообщить, что нам брошен вызов.
— Думаешь, это люди Улувента? — спросил Грендель, которому такая односторонняя бойня доставляла явное удовольствие. Он позволил врагу приблизиться к своей секции стены и только тогда приказал своим воинам открыть огонь, и Хонсю видел, что он наслаждается убийством с такой близкой дистанции.
— Без сомнения, — ответил Хонсю.
— Он наверняка знает, что они все погибнут, — заметил Ваанес.
— Для него это не важно, — сказал Свежерожденный, стоявший за плечом Хонсю. Странная плоть существа все еще светилась, а глаза хищно мерцали. — И ему, и его богу все равно, из кого течет кровь. Заставив этих людей погибнуть зазря, Улувент показал нам, насколько он могуществен. Показал, что может позволить себе потерять стольких солдат без ущерба для себя.
— Умнеешь с возрастом, — похвалил Грендель и, ухмыльнувшись, хлопнул Свежерожденного по руке. Тот вздрогнул от прикосновения, и Хонсю понял, что существо ненавидит воина с ирокезом. Стоит запомнить этот нюанс на будущее, если с Гренделем возникнут проблемы.
Резня — битвой это было назвать нельзя — длилась еще около часа, прежде чем затихли последние выстрелы. Нападавшие не пожелали отступить и полегли все до последнего, устлав разорванными в клочья телами подступы к лагерю Железных Воинов.
Необычная тьма, сопровождавшая атаку, теперь рассеялась, словно с приходом рассвета, и Хонсю увидел, что через трупы к крепости пробирается одинокая фигура.
Грендель прицелился, но Ардарик Ваанес, положив руку на ствол болтера, заставил его опустить оружие.
— Что, черт побери, ты делаешь, Ваанес? — зарычал Грендель.
— Он не из людей Улувента, — ответил тот. — Его тебе убивать не следует.
— Много ты знаешь, — огрызнулся покрытый шрамами воин и
