американцы, — с рваными ранами, с травмами органов дыхания, которым постоянно нужны воздушные подушки? Их отвезли к грузовому самолету. И где он? Улетел. А где пациенты?»
Слишком много поспешной, произвольной медицины, массу детей отвезли на другой конец света в сопровождении телевизионщиков. Хирурги и доктора из стран богатого первого мира гордо оказывали первоклассную медицинскую помощь, начинали длительные курсы лечения и процедур, которые людям не по карману, выписывая лекарства из аптек, которых не существует. Предполагалось, что следом приедут другие люди и превратят это место в реально функционирующую страну.
Сотни сотен калек. Самый распространенный случай — потеря руки или ноги под обвалившимся потолком или упавшей стеной. Много детей с гильотинированными ступнями или кистями рук. Ампутация производилась быстро; жертвы часто проводили под завалами многие часы и даже дни. Теперь им нужны протезы, длительная реабилитация, нужно делать упражнения для предотвращения атрофии мышц. У многих обрубки продолжают воспаляться, и им требуется повторная ампутация. Какая-то женщина рыдает у больничной койки, умоляя Бога сжалиться над ней. Ее муж и сыновья погибли. У нее осталась дочь, потерявшая ногу, и нужно снова резать. Неужели нет конца боли и горю? Она безнадежно рыдает.
Но медицина — не самая серьезная проблема. Встает ребром никем не решаемая проблема логистики: как доставлять предметы первой необходимости миллионам людей, ютящимся в палаточных городках. Вот они — вторичные последствия землетрясения. Если отправить грузовик с палатками, ведрами или консервированными бобами (да с чем угодно) в лагерь беженцев, начнется бунт. Работников благотворительных организаций избивают, товары отнимают и у них, и друг у друга, вещи портят, воруют с грузовиков, а потом перепродают на черном рынке. Нет ни инфраструктуры, ни порядка, ни возможности распределять помощь. Правительство помочь не в силах. Неправительственные организации — это молодые волонтеры, которым и за собой-то не уследить; ООН и американцы не имеют ни мандата, ни желания применять силу, а люди, борющиеся за свое существование и не имеющие самого необходимого, становятся все агрессивнее. Они знают, насколько большие деньги выделены на борьбу с последствиями землетрясения; знают, что третьесортные певички и участники реалити-шоу уже перепевают приторные рок-баллады себе на пользу, а юмористы и стареющие звезды сериалов бегут марафоны от их имени, но помощи этой не видят. Улицы запружены внедорожниками с логотипами известнейших благотворительных организаций, за рулем которых сидят белые парни. Гаити — страна, испокон веков бывшая клептократией[206], страна победившей коррупции. Все знают, что деньги и товары разграблены дельцами, благотворителями и американскими христианами и стали предметом спекуляции. Поэтому люди начали совершать отчаянные поступки: похищать работников гуманитарных организаций и использовать заложников как рычаг давления в борьбе за то, что принадлежит им. Об этом не распространяются.
Я путешествовал вместе с представителями «Врачи без границ», у которых похитили двух медсестер. Через несколько дней женщин освободили, не причинив им никакого вреда. Люди из ВБГ рассказывали, что выкупа не было, — они никогда не платят. Относительно других неправительственных организаций ходят разные слухи. Никто не хочет афишировать, но уже казнили кое-кого из похищенных, и в связи с этим проблема предстает в совершенно ином свете: куда серьезнее, намного тяжелее и гораздо опаснее.
Два-три дорогих отеля, сохранившихся в старой, колониальной части города, переполнены. Причем не работниками благотворительных организаций, а вновь возникшими торговцами детьми и другими дельцами, пытающимися нажиться на стихийном бедствии. Здесь довольно большой потенциал — денег будет крутиться много. Востроглазые пираты продают антенны для телефонов и оборудование для земляных работ. Эксперты торгуют вразнос своим опытом. Футболочные магнаты заправляют на рынке футболок.
Полупьяный, похожий на хорька, маленький англичанин цепляется ко мне в баре. Он торгует безопасностью: «Мы покрываем всю Латинскую Америку». Он бойко торгует услугами охранников и шоферов, страховкой на случай похищения — полный набор параноика. Это дорого, однако, по его словам, благотворительные организации платят, чтобы защитить себя или, точнее, платят люди, которые направляют деньги этим благотворительным организациям. Все оплачивается из гуманитарного бюджета. Он кивает на высокого и грозного с виду гаитянца, стоящего в углу: «А это мой охранник. Конечно, у него есть оружие — скорее всего, оно ему не понадобится, но после захода солнца я без охраны никуда не выхожу». Я пристально смотрю на парня. С ним бы я никуда не пошел после захода солнца. «На вашем месте я бы подумал, — говорит он. — Вы человек заметный, работаете на крупную международную компанию». Спасибо, но я лучше прибегну к старому испытанному способу. «Правда? И что за способ?» — «Встану на колени и обделаюсь от страха».
Мы выезжаем в предместье Ситэ Солей, чтобы доставить палатки в небольшой лагерь. На пути встречаются лагеря-призраки. Хитрые местные дельцы возвели фальшивые «потемкинские деревни», ловящих наподобие венериной мухоловки неосторожных работников благотворительности. Иногда на дороге попадаются знаки с простой надписью «Помогите!». На то, чтобы организовать эту поездку, ушли дни. В лагере нас ждет руководительница, честная и преданная женщина. Составлен список, согласно которому семьи будут получать палатки. Группа «Врачей без границ» провела мастер-класс по тому, как ставить палатки. Пара дней ушла на то, чтобы расчистить землю. Была организована охрана из жителей лагеря. Эти люди дружелюбны и милы, но все равно раздача даже мелочей — очень большая работа. На пути в лагерь мы сворачиваем не на ту дорогу и натыкаемся на банду из трущоб, чьи лица скрыты шарфами и балаклавами. Это настоящие бандиты третьего мира, они опасны, и мы поворачиваем назад. Бандиты сторожат городскую свалку — широкое поле, полное дымящихся обломков; мусор успевает переменить дюжину владельцев, прежде чем попадает сюда. Это их вотчина. Они — последние стервятники в длинной цепи одноразовой западной цивилизации. Жестокие стражи отбросов. А под этим дымящимся зловонным полем, с которого они собирают урожай, лежит сто тысяч искалеченных трупов.
Очередной факт, попадающий в десятку. Землетрясение само по себе стоило больше, чем бюджет целой страны. Технически Гаити списан со страховых счетов. На благотворительной конференции в Нью- Йорке было запланировано собрать $17 миллиардов в помощь Гаити. Это 120 % стоимости всех активов страны. Билл Клинтон заметил, что попытайся международное сообщество собрать деньги для Гаити за день до землетрясения, ничего бы не получилось. А тут появилась уникальная возможность построить страну с нуля. Возможность сделать для нации что-то реальное из того, что должно было быть сделано двести лет назад. Грандиозная утопическая идея выстроить новый город. Этот порт непригоден для жизни. За такие деньги можно было бы оставить Порт-о-Пренс мертвым, пусть в его проклятых трущобах бродят зомби. Однако на данный момент гуманитарное распределение палаток, еды и пластмассовых ног — это бег наперегонки со временем и терпением выживших. Приближается сезон дождей, со всей серьезностью встает проблема оползней. Никто не может сказать, как поведет себя новоиспеченная геология города.
Мы отправляемся в очередной городок, стихийно возникший на крутом склоне холма. С изумительной иронией он называется Тапе Руж — Красный Ковер. На вершине холма двое мальчиков исступленно рыдают в разрушенном домишке. Отсюда сверху просматривается весь город вплоть до моря. По главной улице, словно струя бледной крови, течет красный пенящийся поток. Недавно прошла первая в этом году гроза. Везде горит свет, улицы полны народа, бодрого и оживленного. Дети орут, прыгают через веревочку, играют в футбол и запускают крошечных матерчатых воздушных змеев. Соседи сидят на коробках, болтают и слушают радио. «Эй ты, блондинчик! — кричат девушки. — Привет, блондинчик!». Девушки флиртуют, полные жаркой, дразнящей энергии. Они насмешливо смотрят прямо в глаза, с едва прикрытым озорством сверкают зубами и показывают кончики розовых языков, стоят, подбоченившись и покачивая бедрами. Они делают это не ради денег, не из отчаяния, ничего в принципе и не ожидая, но ради короткого и острого наслаждения: показать свою силу, почувствовать себя привлекательными, не растерять попусту потрясающую силу своей молодости, а также ради скоротечного волнения, которое вылетает из их горя подобно маленькому воздушному змею. Флирт — по существу, зарождение человеческих отношений, словно воздушный поцелуй, посланный другому миру, секундный светлый оптимизм. И это разрывает вам сердце, лишает сил и вызывает радость.
Мы скользим вниз по холму, сопровождаемые цыканьем зубов а-капелла, щелканьем пальцев, пением и смехом. На обочине вязкой от грязи дороги мокрые дети продают лепешки из грязи — гладкие круглые печенья, состряпанные из воды, земли и небольшого количества жира и запеченные на солнце. Их едят голодающие, наполняя рот грязью, а желудок — могильной землей. Такого я не видел нигде на свете.
