(высказывал, естественно, только брат Лэльдо), трое друзей отправились обратно в Вестминстер. Они не спеша шли по лондонским улицам, залитым послеполуденным солнцем, и говорили о Томе. Говорили они, естественно, мысленно — не хватало еще, чтобы лондонцы приняли сэра Лэльдо, рассуждающего вслух с самим собой, за сумасшедшего.
Даже уроборос, не слишком искусный в подслушивании мыслей, понял: в Томе слишком много чужеродного. А уж иир'ова и эливенер и вовсе были в ужасе. Но, обсуждая с друзьями качества ума получеловека, брат Лэльдо продолжал думать о своем, и в конце концов степная красавица спросила:
— Ты чего-то не договариваешь? Что ты увидел в нем?
Брат Лэльдо покачал головой, не зная, как ответить. Не потому, что он хотел что-то скрыть от друзей. Просто он сам еще не до конца понимал суть увиденного.
— У него в мозгу есть какое-то странное образование, — пояснил он наконец. — В области гипоталамуса. Плотное скопление клеток, похожее на опухоль. Но клетки не патологические, они просто другие.
— В каком смысле другие? — удивилась целительница Лэса.
— Это не те клетки, из каких состоит мозг. Они вообще не человеческие.
— И что с ними делать? — спросил уроборос. — Ты же не можешь их взять и вырезать! Это тебе не нарыв вскрыть!
— Да уж, — усмехнулся брат Лэльдо. — Но по сути они как раз и есть нечто вроде нарыва. И именно они испускают ту грязную энергию, что бурлит в мальчишке.
…Судя по всему, ее величество распорядилась, чтобы ей доложили о возвращении сэра Лэльдо в Вестминстер без промедления, и потому посланный Виктории явился за молодым эливенером сразу, как только трое друзей вошли в свои комнаты в служебном флигеле дворца. Брат Лэльдо пошел к королеве один. Ведь нужно было только доложить о том, что ему удалось узнать в доме портного, и все. Но на полпути в длинном коридоре его остановил второй паж, сообщивший, что старушка Викки хочет видеть и его «друзей человека» тоже. Эливенер попросил пажа сбегать за ними, а сам отправился дальше.
Ее величество на этот раз ожидала сэра Лэльдо, эсквайра, не в своем рабочем кабинете, а в небольшой (по меркам Вестминстера) дневной гостиной, где королева обычно принимала людей по личным делам. Эливенер в этой гостиной еще ни разу не был, и, войдя, с интересом огляделся. Гостиная была отделана в белой с золотом гамме, и лишь яркие безделушки да вазы с цветами, расставленные на столах и горках, нарушали единство цвета (несколько скучноватое, на взгляд американца). Четыре высокие окна гостиной, расположенной на третьем этаже Вестминстера, смотрели на город. Справа возвышалась величественная башня с часами нависавшая над дворцом, впереди и справа виднелись разноцветные высокие крыши и зелень садов. Брат Лэльдо, мельком подумав о том, что здесь, должно быть, становится очень шумно, когда часы начинают отбивать время, сел в указанное ему кресло напротив королевы.
Виктория задала вопрос не медля:
— Ты разобрался, в чем там дело?
— И да, и нет, твое величество, — неторопливо ответил эливенер. — Я обнаружил в мозгу мальчика некую структуру, несвойственную человеку. Но я не знаю, что с ней делать.
— Так, — тяжело вздохнула королева, — понятно. Не знаешь. Ну, все равно, расскажи подробнее.
Эливенер, огорченный не менее престарелой монархини, приступил к рассказу. Почти в этот же самый момент дверь гостиной приоткрылась, внутрь бесшумно проскользнули иир'ова и уроборос и устроились в уголке. Виктория лишь глянула на них, слушая брата Лэльдо.
Когда он умолк, королева сердито сказала:
— То есть по сути выход только один — распилить мальчишке голову и выдрать эту гадость с корнем. Замечательно! Неужели ты не можешь ничего придумать?
— Пока нет, — покачал головой брат Лэльдо.
Виктория повернулась к кошке.
— А ты? Ты колдунья, целительница, черт знает кто еще… неужели нет входа?
Зеленоглазая американская красавица усмехнулась.
— Если кто-то и в состоянии справиться с этой задачкой, так только Лэльдо. Он колдун, целитель и черт знает что еще куда покруче, чем я. А пилить черепа поручим малышу Дзз.
Виктория, не выдержав, рассмеялась. Но тут же покачала головой и задумчиво уставилась в окно. В голубом небе над Лондоном парили три уже почти совсем взрослых птервуса. Брат Лэльдо вдруг подумал, что в последнее время он совершенно забыл о хищных детках. Ну, наверное, это было правильно — они ведь уже не нуждались в его заботе. Эливенер представил, как через несколько лет потомки этой прожорливой троицы начнут объедать англичан и тихо фыркнул, — и тут же испуганно посмотрел на королеву. Ему совсем не хотелось отвлекать ее величество от раздумий. Но Виктория уже отвернулась от окна.
— Значит, так, — медленно проговорила она. — Ищи метод. Ищи. Иначе мне придется пойти на крайнюю меру, а я этого не хочу. Дети ни в чем не виноваты. Но я не могу рисковать благополучием королевства. Кстати, ты не заметил — цветных бананов в городе не осталось?
Брат Лэльдо и в самом деле не заметил этого, занятый наблюдением за сыном портного.
— Что, вырубили? — удивился он.
— Вырубили, — хмыкнула королева. — Выдрали с корнями. Сожгли семена. Но ведь маленьким ублюдкам бананы не нужны. — Виктория посмотрела в угол, где смирно сидели иир'ова и уроборос. — А вас я позвала, честно говоря, затем, чтобы вы и мне показали представление, — неожиданно смутилась престарелая монархиня. — Весь Лондон только об этом и болтает — танцующие грибы, молнии, дождь цветов… можно?
— О! — мысленно воскликнула кошка. — Вот это здорово! С удовольствием, твое величество!
И в Белой гостиной Вестминстера начался концерт.
51
Вечерело, и во дворе Вестминстера понемногу загорались масляные фонари, подвешенные на невысоких кованых столбах. Мельтешили тени слуг, то и дело пробегавших через двор то к погребам, то к огородам, — на королевской кухне готовился ужин… Брат Лэльдо сидел у окна, глядя на обычную дворцовую суету и не замечая ничего. Он вспоминал все то, чему учили его с юности старые американские эливенеры, наставники Братства Одиннадцатой заповеди, гласившей: «Да не уничтожишь ты ни Земли, ни всякой жизни на ней». А учили его многому. И не только земным наукам, таким, как математика, физика, биология, генетика и прочее. Брат Лэльдо постиг и то, что недоступно было простым землянам… и случилось так лишь потому, что сам он являлся результатом последнего эксперимента чужаков, в незапамятные времена явившихся на Землю из черных и непроницаемых космических глубин. Один из этих чужаков, брат Альдо, стал отцом Лэльдо. А его матерью была земная женщина, но далеко не простая, — она владела магией и науками… Часть особых сил и способностей, унаследованных братом Лэльдо от столь необычной пары, уже проявилась в его потоке сознания, но многое, очень многое еще оставалось скрытым, — поскольку молодой эливенер не был пока что готов к овладению необычными дарами предков. Но Лэльдо знал, что постепенно проявится все. Он и так уже знал и умел куда больше, чем кто-либо из землян, но впереди его ждало еще большее…
Но, к сожалению, он не находил в огромных кладовых своего сознания ничего такого, что могло бы пригодиться именно сейчас, в данную минуту, в данной конкретной ситуации. Такого, благодаря чему можно было бы уничтожить грязный дар оборотня, затаившийся в мозгу маленького Тома, ни в чем не повинного мальчишки.
Время шло, текли минуты, таяли часы, а брат Лэльдо все не находил выхода.
И вдруг…
Он ощутил, как что-то слабо шевельнулось в глубине его потока сознания, на самом дне. Он замер, прислушиваясь к себе, пытаясь понять… да, он знал, что это тихо, едва слышно зазвучал зов породивших его — колдуньи-матери и чужака-отца, пришельца из межзвездного пространства… но он никак не мог
