заставляет нас послать два миллиона человек истекать кровью на поле боя, с тем, чтобы при самых благоприятных результатов, мы могли быть в состоянии вписать в общей сложности четверть миллиона мужчин, женщин и детей в наши книги. Это не национальная честь, которая проявляется здесь, а беспринципность, или безумие. Это не национальная честь, однако, для Народа быть управляемым сумасшедшими.
Конечно, великий Народ будет защищать даже последнего гражданина коллективными действиями. Но это ошибка приписывать это чувство чести, а не в первую очередь мудрому пониманию и человеческому опыту. До тех пор, пока нация терпит несправедливости, которыми подвергаются некоторые из ее граждан, он будет медленно, но все более ослаблять свои позиции, поскольку такая терпимость будет служить внутреннему укреплению агрессивно настроенных врагов так же, как опускать вниз доверие к силе своего собственного Государства. Мы слишком хорошо знаем, какие будут последствия в истории постоянных уступок в мелочах, не зная, как быть в состоянии судить о необходимых последствиях в крупном. Поэтому заботливое руководство Государства будет еще более предпочтительно заниматься интересами своих граждан в малом, поскольку риск своей приверженности снижается пропорционально тому, как у противника повышается. Если сегодня в любом Государстве совершается несправедливость против Английского гражданина, а Англия берет под защиту гражданина, опасность для Англии участия в войне из-за этого одного Англичанина, не больше для Англии, чем для других Государств, которые являются причиной несправедливости. Таким образом, твердые действия правительства в защиту даже одного человека, - совсем не невыносимой риск, так как действительно другие Государства будут столь же мало заинтересованы в развязывании войны из-за пустяковой несправедливости, которая может быть нанесена одному человеку. Общее представление о чести было составлено на основе этих знаний и тысяч лет применения этого принципа, а именно: сильное Государство принимает каждого гражданина под защиту и защищает его всеми силами.
Кроме того, через природу Европейской гегемонии, определенная практика была разработана в течение времени, чтобы продемонстрировать это понятие чести на более или менее дешевых примерах, с тем чтобы поднять престиж отдельных Европейских Государств, или, по крайней мере, дать им определенную стабильность. Как только предполагаемые, или даже подделанные, несправедливости, были совершены в отношении Француза или Англичанина, в некоторых странах, которые были слабыми и менее мощными в военном отношении, проводилась защита этих субъектов вооруженной силой. То есть, пара кораблей устраивали военную демонстрацию, которая, в худшем случае была тренировочной стрельбой боевыми патронами, или высаживались экспедиционные силы, которые должны были наказать власти. Не редко, в то же время, желание, чтобы таким образом повод для интервенции мог быть получен, было дальнейшей мыслью.
Вероятно, никогда не приходило в голову Англичанам обмениваться нотами с Северной Америкой из-за пустякового случая, за который они будут предпринимать кровавую месть в отношении Либерии.
Таким образом, чем больше защита личности гражданина осуществляется на основании чистой целесообразности и всеми средствами в сильном Государстве, тем меньше может Рейх, сделанный совершенно беззащитным и беспомощным, как ожидается, проводить шаги иностранной политики на основе так называемой национальной чести, которые волей-неволей должны привести, в конце концов, к гибели последней перспективы на будущее. Ибо, если Немецкий Народ оправдывает свою нынешнюю политику границ, поддерживаемую в так называемых национальных кругах, необходимостью представления Немецкой чести, результатом будет не возрождение Немецкой чести, а продолжение Немецкого позора. То есть, это не совсем бесчестно потерять территории, но бесчестно проводить политику, которая должна привести к полному порабощению собственного Народа. И все это только для того, чтобы иметь возможность дать волю только уродливой говорильне и избеганию действий. Ведь это только вопрос пустых разговоров. Если мы действительно хотим проводить политику, имеющую национальную честь своей задачей, то мы должны по крайней мере поручить эту политику лицам, достойным уважения в соответствии со всеми общими понятиями о чести. Пока, однако, Немецкая внутренняя и внешняя политика проводятся силами, которые с циничной ухмылкой объявляют в Парламенте Рейха, что для них не существует Отечества по имени Германия, просто пока не будет первой задачей этой национальной буржуазии и спекулирующих патриотическими фразами героев - обеспечить простейшее признание идеи национальной чести в Германии через ее внутреннюю политику. Но почему бы им не сделать это, более того, наоборот, почему они вступают в коалиции с открытыми предателями страны, за счет этой так называемой национальной чести? Потому что в противном случае трудная борьба будет необходима, результаты которой, они считают, не стоит доверия, и которая, по сути, может привести к уничтожению их собственного существования. Надо отметить, что это частное их существование есть святее защиты национальной чести в стране. Тем не менее они охотно рискуют дальнейшим существованием нации ради пары фраз.
Национальная пограничная политика становится совершенно бессмысленной, если мы посмотрим дальше, как несмотря на скорби, представить настоящую необходимость задачи формирования жизни нашего Народа и в будущем.
Таким образом, пограничная политика наших буржуазных патриотических Отечественных кругов особенно бессмысленна, поскольку она требует наибольшего риска крови, но содержит наименьшие перспективы для будущего нашего Народа.
Немецкая Нация менее всего в состоянии сегодня, чем в годы мира пропитать себя на своей собственной территории. Все попытки - либо за счет увеличения урожайности земли как таковой, либо путем культивирования последних залежных земель - для увеличения Немецкого производства пищевых продуктов, не позволяют нашему Народу пропитать себя от своей собственной земли. В самом деле, Народная масса в настоящее время живущая в Германии, уже не может быть удовлетворена урожаями на нашей земле. Каждый дальнейший рост их, однако, не будет применяться в интересах увеличения нашего населения, а вместо этого будет полностью потрачен на удовлетворение увеличившихся общих жизненных потребностей частных лиц. Модель стандартного уровня жизни здесь создается, которая определяется в первую очередь знанием условий и уровня жизни в Американском Союзе. Подобно тому, как жизненные потребности сельских общин растут по мере медленного роста информированности и влияния жизни в больших городах, так что требования жизни целых стран растут под влиянием жизни лучше расположенных и более богатых стран. Не редко стандарт жизни людей , который 30 лет назад считался бы, как максимум, считается недостаточным просто по той причине, что за это время знания были приобретены о жизни другого Народа. Подобно тому, как в общем, человек, даже в низких кругах, считает само собой разумеющимися вещи, которые 80 лет назад были неслыханной роскошью даже для высших классов. Чем больше места преодолевается с помощью современных технологий, а особенно связи, и народы сближаются, тем интенсивнее становятся их взаимные отношения, тем больше будут также условия жизни взаимно оставлять свой след друг на друге и стремиться приблизиться друг к другу. Это ошибочное мнение, что в долгосрочной перспективе можно держать Народ определенного культурного потенциала, а также определенного культурного значения на общепринятом в ином случае уровне жизни путем призыва к заметным фактам или даже к идеалам. Широкие массы особенно не покажут понимания этого. Они чувствуют трудности: либо они ропщут против тех, кто по их мнению, несет ответственность - что-то опасное по крайней мере, в демократических Государствах, так как тем самым они обеспечивают вместилище для всех попыток революционных потрясений - или через свои собственные меры, которыми они пытаются добиться устранения, как они понимают его и, как это вытекает из их собственного понимания. Борьба с ребенком начинается. Они хотят вести образ жизни, как и другие, и не могут. Что может быть естественнее, чем ответственность, уделяемая большим семьям, в которых нет радости более, и которые ограничены в максимально возможной степени, как обременительное зло.
Поэтому неверно считать, что Немецкий Народ в будущем может увеличиться численно за счет повышения внутреннего сельскохозяйственного производства. В наиболее благоприятных случаях будет только удовлетворение увеличенных жизненных потребностей как таковых. Но, поскольку рост этих жизненных потребностей зависит от жизни других народов, которые, однако, стоят на гораздо более благоприятных отношениях населения к земле, то они, в будущем тоже будет далеко впереди в жизнеобеспечении. Следовательно, этот стимул никогда не вымрет, а в один день такое несоответствие будет возникать между уровнем жизни этих людей и тех, плохо наделенных землей, что они будут
