стало легче. Государство не экономило на услугах Бардов, щедро оплачивая свою безопасность. К сожалению, все имеет свою цену. Постоянные командировки и разъезды, невозможность предсказать когда и во сколько он может быть дома, необходимость постоянного контакта со своим агентом, — все это, в конце концов, вынудило Артура купить себе собственную квартиру. Да и возраст уже поджимал. Жить с тетей и Аленкой повзрослевшему парню было уже неловко. Благо, что для его нового финансового состояния покупка небольшой однокомнатной квартиры затруднением не являлось.
Но обратной стороной самостоятельности было то, что видеться со своей семьей, — а именно так воспринимал тетю Лену и её дочь Артур, стало получаться намного реже. Обычно, его привозили к ним после особенно сложных акций, когда вымотанный до предела, он нуждался в скорейшем восстановлении и излечении. Замечательно добрая атмосфера этого дома и искренняя любовь кузины позволяли намного быстрее набираться сил ослабевшему Барду.
— Вернулся все-таки! — Аленка была искренне счастлива. Высокая для своих шестнадцати лет, с огромной гривой достающих до тонкой талии отчаянно рыжих волос, покрытым россыпью золотистых веснушек курносым носом и огромными зелеными глазищами, она повисла на Артуре, уткнувшись лицом ему в шею, и отчаянным шепотом выдохнула ему в ухо: — Вернулся!!! Живой!
— Да что мне будет… — Он крепко обнял сестру и аккуратно поставил её на пол. Та лишь замотала головой, продолжая с любовью всматриваться в его глаза, и строгим голосом заявила: — Не знаю, и знать не хочу! А вот только, тебя уже не первый раз сюда привозят в таком состоянии, что от трупа и не отличишь! — И без всякого перехода, смягчившись, продолжила: — Ты кушать хочешь? Я, пока ты спал, пирожков налепила, сварила какао и тортик сбегала купила. Все как ты любишь!
Арт улыбнулся. После полной выкладки, его всегда сильно тянуло на высококалорийную пищу. Пельмени и иные мясные блюда, масляные торты, шоколад, мед — организм стремился как можно скорее возместить израсходованную энергию. Эта привычка разумеется, не осталась незамеченной его родичами.
— Отлично! — Он улыбнулся и демонстративно потер руки. — Я голоден, как медведь после спячки! Где там твои пельмени с тортом?
— Пошли, медведь Артур[1] — улыбнулась девочка и не выпуская его руки, повела брата на кухню.
Когда первый голод был утолен, пельмени закончились, а на столе появились большие кружки чая с долгожданным тортом, разговор возобновился.
— А где тетя Лена? — поинтересовался Артур, отхлебывая из чашки ароматный чай с липовым медом и закусывая большим куском торта.
— Мама как всегда, на работе, — поморщилась девочка. — Сегодня, между прочим, пятница, рабочий день. Это я в честь прибытия брата решила прогулять школу. А её так просто никто не отпустит.
— Все никак не бросит? — Арт вздохнул. Денег, которые он зарабатывал, было более чем достаточно для полного обеспечения его семьи. Но Елена Васильевна, с упорством, достойным лучшего применения, категорично отказывалась бросать работу, приводя кучу «весомых» доводов, начиная от «как там они без меня» и заканчивая «не хочу терять квалификацию». Один раз, она даже заявила, что не хочет напрягать в финансовом плане племянника, живя за его счет, и это был первый и единственный раз, когда Артур всерьез и надолго обиделся на своего опекуна.
— Ага. — Аленка вздохнула. Ей тоже, очень хотелось бы, чтобы мама почаще была дома, поменьше времени проводя в своей больнице. Но увы. Упрямую решимость Елены Королевой лечить людей несмотря ни на что, не могли сломить ни просьбы дочери, ни щедрые финансовые вливания Артура.
— Она хотела взять отгул, когда увидела, каким тебя принесли, но у них там какой-то «тяжелый случай» в хирургию доставили. Сказали, надо выйти на дежурство. Она всю ночь сомневалась, а утром, когда ты уже просто спал, и твое состояние не вызывало опаски, решила все же выйти… — Аленка вновь вздохнула.
— Арти, — она серьезно посмотрела на брата. — Я все понимаю, у тебя такая работа… Но разве нельзя быть к себе хотя бы чуточку мягче? Который раз уже тебя привозят вот так, — белым как полотно, едва дышащим и без сознания. Неужели нельзя как-нибудь осторожней?
Артур задумчиво пожал плечами. — Наверно можно, Солнышко. Вот только, я так не умею. Понимаешь, иногда нельзя экономить, — приходится отдавать все, что имеешь, в надежде, что этого хватит, чтобы оплатить спокойствие и безопасность для очередного города. Впрочем, я постараюсь… — Он мягко улыбнулся девушке.
— Всегда ты так говоришь, — подкладывая ему на тарелку очередной кусок торта, грозно нахмурила та брови. — А потом тебя снова домой на руках заносят.
— Что-то мне эти интонации напоминают… — усмехнулся Артур, откусывая очередной сладкий кусочек. «В очередной раз вернулся муж домой „на бровях“, а его жена встречает со сковородкой…» — процитировал он начало известного анекдота. — И к чему бы мне это припомнилось?
— К тому, что совести у тебя нету, — улыбнулась Аленка. — Когда ты наконец перестанешь нас заставлять нервничать?
— Совесть? Она у меня есть! — довольно ухмыльнувшись произнес Артур и начал демонстративно шарить по карманам штанов.
— Так… Где-то была ведь… Еще совсем недавно… Странно… И тут нет. — О! Вот! Вспомнил! — Он вытащил из кармана довольно-таки замызганный носовой платок, в который был завернут какой-то небольшой предмет, и начал нарочито неторопливо его разворачивать.
Терзаемая любопытством, девушка подалась вперед.
— Ален, тут такое дело, — платок был развернут, но хитро расположенные складки не позволяли рассмотреть, что же скрывается за грязной тканью, — совесть я того… променял недавно. Сделку уж больно выгодную предложили. Такая вещь шикарная… Я как увидел, так и понял, насколько хорошо она на тебе смотреться будет… Ну и не устоял. Взял. Правда, с условием, — если не понравится, можно будет отдать назад.
— Что там? — не выдержала долгой прелюдии терзаемая любопытством девочка.
— Смотри. Платок лег на стол, и из его недр, как живая, вынырнула янтарная брошь. Бабочка. Небольшая, сделанная в натуральную величину, она была настолько естественна, что казалось, что вот-вот расправит прозрачные крылья и взлетит в воздух.
— Какая прелесть… — восхищенно выдохнула Алена, и осторожно прикоснулась к янтарным крыльям. — Так тонко сделана… а она не сломается?
— Это работа эльфов, — пожал плечами Артур. — Вряд ли тебе удастся сломать её, даже если ты будешь бить её кувалдой.
— Настоящих эльфов? — восхищенно выдохнула девочка, хватая подарок, и пристраивая его на своей, пока еще небольшой груди.
— Самых настоящих, — улыбнулся Артур. — Туата де Данаан. По описанием и характеристикам, эти фейри больше всего похожи на толкиеновских эльфов. Точнее даже конкретно на нолдор. Практически полное соответствие. Ну так как, — берешь? Или мне отдать её обратно и выкупить совесть?
— Да черт с ней, с твоей совестью, — отмахнулась девочка, не прекращая любоваться подарком. Ты посмотри, какая красота! — она горделиво выпятила грудь.
— Согласен, симпатично, симпатично, — ухмыльнулся Арт, окидывая её нарочито масляным взглядом.
— Тьфу, на тебя, пошляк! — улыбнулась девочка. — Нашел, на что смотреть. Совсем ты, я гляжу, в своей Феерии одичал. В общем, слушай план мероприятий. Этот твой Пилипенко, как тебя притащил, тут же уехал, сказал — по делам. Так что сейчас ты на моем попечении. А это значит, — готовься к мероприятиям!
— О, нет… — простонал, хватаясь за голову, Артур.
— О, да!!! — в тон ему откликнулась Аленка. — Ты хоть можешь вспомнить, когда последний раз в гулянке с нормальными девушками участие принимал? Если уж ты на мой нулевой размер пялиться начал, то значит срочно знакомить надо. И без споров. Вот оценишь Наташкин третий, сам спасибо скажешь. Возражения не принимаются!
Артур только вздохнул. Энтузиазм, с которым кузина стремилась наладить его личную жизнь,
