А великий повелитель всех Туата де Данаан, серебряный князь, и прочая, и прочая, Данаан Вечный, оказался совсем не таким, как Артур его представлял. Никаких роскошных одежд и величественного поведения, что подсознательно ожидалось Артуром после всех слышанных о нем легенд. Узкий серебристый ободок в волосах вместо роскошной короны дубовых листьев, что была положена ему по легендам. Никаких вычурных одежд — простая белая шелковая рубашка и штаны, очень напоминавшие самые обычные армейские галифе начала двадцатого века, только не защитного, а черного цвета. А еще, — внешность.
Практически все Туата де Данаан обладали уникальной способностью, варьировать свой внешний облик в довольно широком диапазоне. Нет, никаких удлинений-укорачиваний носа, формы губ и тому подобных вещей, — да они в этом и не нуждались, от природы обладая просто невероятной, на взгляд человека красотой. Но вот свой видимый возраст они могли менять в довольно широких пределах, становясь по желанию, то совсем молодыми подростками, то прекрасными юношами, зрелыми мужами или убеленными сединами, но еще крепкими и могучими старцами. Более того, при смене облика, и поведение их во многом менялось, становясь адекватным внешнему виду. Так что, если некий Туата де Данаан выглядел лет на пятнадцать, то он и вел себя как самый настоящий подросток, невзирая на все прожитые годы, даже если они могли измеряться тысячелетиями.
Основываясь на этом знании, Артур и предполагал увидеть князя в обличье могучего воина в полном расцвете сил, или убеленного сединами мудреца, погруженного в неведомые, и недоступные для смертных тайны. Ведь эта должность буквально требовала от него мудрости и взвешенности решений. Но, и в этом, повелитель эльфов обманул его ожидания. На вид серебряному князю было никак не более двенадцати лет!
В комнату он ворвался подобно порыву ветра. Быстрым шагом, практически бегом, миновал немалое пространство, привычно не обратив внимание на вскинувшую меч в приветственном салюте Дини Ши и, подтащив стул, уселся рядом с кроватью Артура и принялся бесцеремонно его разглядывать.
Пожалуй, не так давно, подобное поведение, даже не князя, а просто любого фейри, заставило бы Артура изрядно понервничать. Кто его знает, что на уме у не отличающегося стабильной психикой создания? А уж подобное поведение кого-либо обладающего большим могуществом, а тем более — самого КНЯЗЯ, фигуры величественной и легендарной, и вовсе могло бы перепугать насмерть. Но не сейчас.
Побывав за гранью, и всей душой желая вернуться туда вновь, Артур просто не видел смысла бояться чего, или кого бы то ни было. Что могло с ним случиться? Смерть? Подобное, он мог только приветствовать. Мучительная смерть? При всей своей фантазии, Артур просто не мог себе представить ничего более мучительного, чем он уже пережил. Точнее — НЕ пережил. Да, неприятно. Но вовсе не повод для страха. И потому, на изучающий взгляд князя, он ответил своим, не менее пристальным и наглым.
И тут же понял, что это было большой ошибкой. Несмотря на то, как он выглядел, князь был стар. Чудовищно, непредставимо стар. Скажи он Артуру, что лично наблюдал, как волосатый человеческий предок впервые взял в руку палку, чтобы отогнать покушавшуюся на его банан мартышку, — и бард ничуть не усомнился бы в этих словах, — такая бездна тысячелетий отражалась в холодных, выцветших глазах этого создания, по какому-то капризу выбравшего себе столь юное тело.
С большим усилием, Артур отвел взгляд в сторону, старательно отстраняясь от холодной, мудрой и безразличной бездны, выглядывавшей через глаза князя фейри.
— Неплохо. Очень неплохо. — Внезапно прервал молчание князь. — Я ожидал гораздо худшего.
— О чем вы? — не понял его слов Артур.
— Неважно. — Князь хулиганисто улыбнулся, так, что если не смотреть ему в глаза, создавалось полное впечатление беседы со шкодливым и избалованным ребенком. — Просто, — тут он стал неожиданно серьезен, — по некоторым причинам я ожидал от тебя куда большей наглости. А так, — в пределах терпимого. Общаться можно.
— Наглости? О чем вы, ваша светлость? — не зная как обращаться к своему собеседнику, Артур решил использовать старинную форму. В конце концов, мягкая лесть не повредит… Бездна времени, отражавшаяся в глазах князя, внушала непроизвольное уважение даже ему.
— Ваша светлость? — Данаан задумчиво покачал головой. — Неплохое названия для повелителя светлых эльфов. — И, заметив вопросительное выражение глаз Артура вяло взмахнул рукой. — Да знаю я, как вы моих детей называете, знаю. Ничего против не имею. И Толкиена читал, и другое… Тоже мне, секрет… Правда, тогда путаница возникает, — вы же точно так-же и сидов, и альвов, и Тилвит Тег именуете… Впрочем, это ваше дело. Но тогда уж, не светлость, а сиятельство. По крайней мере, по правилам титулования той империи, которой недавно была твоя родина. А вообще, мне названия безразличны. Если хочешь, можешь звать меня просто Данаан, или даже Дан… Фамильярность, позволительная для ученика.
— Ученика?!!! — Теперь Артур уже совсем ничего не понимал.
— Ну, отвечать на вопросы, это ведь задача наставника, не так ли? — Риторически вопросил Дан, глядя куда-то в потолок. — И, раз мне приказали ответить на твои вопросы, то получается, что я стал кем-то вроде твоего учителя, пусть и ненадолго. А ты, соответственно, моим учеником. Так что спрашивай, ученичок! — последняя фраза была произнесена с просто непередаваемым ехидством.
— Приказали? Ва… Тебе? — Вовремя поправился Артур. Если фейри такого масштаба «разрешает» тебе что бы то ни было, то, какой бы мелочью это ни казалось, исполнять надо так, будто это прямой и непосредственный приказ. Сказали — можно обращаться на «ты» и по имени, — значит обращаться только так, и никак иначе! Уж это правило общения с высшими фейри, пусть и не настолько высокого уровня, знал любой бард.
— Мне, мне. — С притворным старческим кряхтением отозвался Дан. — Ну, не приказали, а попросили… Вот только, когда Хранительница о чем-либо просит, её просьбы выполняются точно, немедленно и с радостью, любым, к кому такая просьба обращена. Абсолютно любым, включая и меня. — Эта фраза серебряного князя прозвучала, словно эхо к недавним размышлениям Артура.
— Хранительница? — Артур даже помотал головой, пытаясь избавиться от наваждения. Да что же это такое-то, а? Его синеглазая знакомая, была не просто красивая и страстная девушка какой-то из малоизвестных разновидностей фейри, но нечто очень и очень странное! Она, оказывается, могла не только воскрешать погибших по собственной глупости бардов, но и приказывать повелителям фейри? Подобное просто не укладывалось в голове. Так что первый вопрос возник сам собой.
— Кеа. Кто она такая? Богиня?
— Кеа? — Князь усмехнулся. — Она представилась тебе этим именем? Похоже, ты ей чем-то симпатичен. Ну, пусть будет Кеа… А кто она такая? Нет, не богиня. Боги, вообще-то к нашему роду относятся откровенно плохо. Выпадаем мы из-под их юрисдикции… Души отдавать не любим, от старости регулярно не умираем, поклоняться не спешим… Так что не любят они нас, фейри. Сильно не любят. Только сделать ничего не могут. Так что Кеа твоя не богиня, и богиней быть не может в принципе. Она — Хранительница. А полностью подобные ей называются просто: Хранители Феерии.
Артур сглотнул и молча порадовался тому обстоятельству, что выслушивает все эти откровения лежа. Когда лежишь на кровати, то упасть довольно затруднительно. Да и отпавшая челюсть, пальцы ног ушибить не может… Сплошные плюсы!
Похоже, такая реакция оказалась для князя полнее ожидаемым событием. Он молча откинулся на немного высоковатую для его юного тела спинку стула, и с интересом следил, как бард пытается оправиться от шока. Наконец, тот пришел в себя.
— И зачем же столь важная личность отвлекалась на спасение какого-то барда? — Поинтересовался он. — Ведь не по причине же… — Тут Артур слегка смутился и скомкал свою речь, припомнив обстоятельства предшествующие получению им Щита Судьбы. — Ну, в общем, причине…
Однако, как ни странно, Дан вполне неплохо понял, что он имел в виду. Видимо большой опыт сказался.
— А чем тебя эта причина не устраивает? — он ухмыльнулся. — Вполне неплохая причина. Тем более для столь молодой хранительницы как «Кеа» — он явственно выделил в своей речи имя названное Артуром, словно на что-то намекая, а потом резко посерьезнел.
— А вообще-то ты прав. — Неожиданно мрачным тоном продолжил князь. — Нет, попыталась бы помочь она тебе в любом случае, и не только тебе, что ни говори, но довольно близкому знакомцу, а и
