Слишком много людей тогда погибло не от магии пришельцев из Феерии, а от рук разбушевавшихся мародёров, решивших, в период ослабления власти, что их час настал. И многие, очень многие из банд, целиком, или большей частью состояли из 'пылесосов' - как стали называть людей, прочно и плотно сидящих на появившемся в те годы новом мощном наркотике - 'эльфийской пыли'. Сушёная и перемолотая трава Феерии, частенько произрастающая в окрестностях сидов, давала людям странные и весьма привлекательные возможности, взамен резко повышая их агрессивность и ухудшая способности здраво рассуждать и оценивать опасность.
Сейчас, после того как чутьё подсказало ему сущность Владислава, Артур перестал изумляться его неожиданной выходке и повышенной злобности. Для любителей 'пыли' подобное поведение было вполне нормальным. Непонятным оставалось только одно. Какого чёрта его сестра общается с этим типом, причём настолько плотно, что даже пригласила его на эти посиделки? Для себя Артур решил, что как только гости разойдутся, Алёнка получит грандиозный втык по этому поводу.
Впрочем, и не только по этому. Соглашаясь на праздник, устраиваемый шестнадцатилетней девочкой, Артур никак не рассчитывал, что приглашённые гости будут пить водку, курить в квартире, полезут в драку… Данное обстоятельства ему категорично не нравились, особенно если учесть, что праздник устраивала его сестра, и все гости были приглашены ею же. Похоже, с его уходом, тётя Лена, увлёкшись своей работой, существенно запустила воспитание Алёнки. С этим надо было что-то делать.
Впрочем, не сейчас. Короткий перерыв, на размышление и обдумывание полученных сведений, который он себе позволил после первого куплета уже подошёл к концу, и чутьё уже вновь подсказывало нужные слова, так и рвущиеся из уст.
В восприятии слушателей, этот куплет был намного слабее. Ну, правда, что такое, муки всего лишь какого-то кота, по сравнению с несущей угрозу для людей 'эльфийской пылью'? Но то, - для окружающих. Для Артура же, перед которым, благодаря заработавшему на полную мощь чутью, данный эпизод жизни его оппонента предстал во всём своём ужасе, это было далеко не так. Для Артура. И для его противника.
Чистота, вложенная бардом в простенький, едва рифмованный стишок, обрушилась на бедолагу, буквально погребая его под муками разбуженной ею совести, жалости к замученному животному и презрения к себе за совершённый поступок. Обрушилась и раздавила, оставляя жалкий, ревущий не стесняясь своих слёз комок, сжавшийся на полу у стола.
Вид его был столь жалок, что невольно, Артур посочувствовал своему противнику. Чистота - это лекарство. Лекарство для душ. Но, при передозировке - любое снадобье, сколь бы целительным оно не было, может стать ядом. Сейчас, бард предпочёл бы завершить свою атаку, но увы. Древний ритуал требовал нанести завершающий удар, и всё, что он мог сделать, - это лишь слегка смягчить его силу. Старательно подбирая слова, Артур начал последний куплет.
Завершающий удар. Артур отвёл глаза, избегая смотреть на хнычущее нечто, скрывшееся под столом, чтобы избегнуть ненавидящих и презрительных взглядов. Голова у него кружилась и болела, резко ухудшилось самочувствие - верный признак, того, что он вплотную приблизился к пределу 'допустимого зла' дозволенного бардам. Утешало лишь то, что за видимым злом скрывалось и доброе дело. Как бы не было сейчас плохо его противнику, вскоре лишняя Чистота - развеется, ослабив терзающие его сейчас муки совести и одиночества.
А вместе с ней, навсегда уйдёт болезненная привязанность к проклятому наркотику - уйдёт без боли и мук, чтобы не вернуться уже никогда. Отныне малейший запах 'пыли' будет вызывать у бывшего наркомана невероятное омерзение и сильнейшую брезгливость. На какой бы путь Владислав не встал, после этого вечера к наркотикам он не вернётся уже никогда!
Осознание этого, несколько ослабило терзавшую Артура головную боль. Похоже, что загадочное 'нечто' принимавшее решения по степени допустимого зла которое могли совершать барды, приняло его аргументы во внимание, и милостиво согласилось слегка ослабить свои когти.
- По… - Артур резко замолчал. Ему хотелось попросить присутствующих, особенно пару пришедших вместе с, теперь уже, думается, бывшим 'крестоносцем' парней, чтобы они помогли пострадавшему, и проводили его до дому ни в коем случае не оставляя его в одиночестве и не лишая поддержки, однако, вырвавшееся вместо членораздельных слов невнятное блеяние заставило его немедленно осечься.
- Черти бы подрали это проклятие! - мелькнуло в голове у барда. На мгновение всколыхнулась, и тут же исчезла, отстранённая привычным волевым усилием злость. - А что ты хотел? - постарался успокоить себя Артур. Сила, мало того, что со вчерашнего до конца не восстановилась, так ещё и сегодня потрачена
