стоимости услуг. Да я вам еще и передал вчера… — Фразу он не закончил, нарвавшись на холодно- брезгливый взгляд.
–?Что бы вы хотели выяснить? — спокойно спросил Кураев.
–?Услуги выросли в цене? — зло спросил китаец.
–?Может, услуги выросли, — усмехнулся Марат. — А может, кредит подрос. Одно из двух. Если вы не согласны — отказываемся от сделки. Я еще ничего не начал. Вчерашнее верну немедленно.
–?Нет, не отказываемся, — угрюмо согласился Ли Чжень. — Это называется — выворачивание рук.
–?Вы отлично овладели русским языком, — сомнительно похвалил его молодой банкир.
–?А вы — семейными навыками, — ответил китаец.
–?Благодарю вас, — церемонно раскланялся Кураев. — Ну, мы пойдем?
Он взял расписку и удалился со Знобиным под сверлящим взглядом Ли Чженя и безразличным — сопливого Никифора. Документы, которые он должен был продвинуть своими каналами, китаец привез ему еще вчера. Вместе с одним интересным мешочком.
Холщовый такой мешочек. Тяжеленький. Внутри — золотой песок, несколько мелких самородков и один довольно крупный.
Можно было бы, конечно, заставить его расплатиться более привычными средствами, но почему-то Марату захотелось мешочек взять и привезти его Дуняхе, своей женщине. Пусть знает, с кем связала судьбу.
На сегодня оставалась последняя и, возможно, самая важная встреча.
Прошла она удивительно быстро и буднично. Снова в ресторане. Довольно простецком, зато с непрозрачными стенками, надежно разделяющими столики от нескромных взглядов соседей.
Мужчина за столиком казался типичным представителем власти: красноватое лицо, уверенный взгляд маленьких, широко расставленных глазок, серый богатый, хоть и плохо сидящий костюм.
Марат подумал, что такие правили Русью вечно: и при Владимире, и при татарах, куда ж без них, и при царе-батюшке, и при большевиках… Собственно, менялись только декорации, суть власти на Руси не менялась никогда. Да и сословий, по большому счету, было только два: баре да холопы. Причем, в отличие от идей Станислава Маратовича, в жизни баре почти всегда одновременно были еще и холопами — перед вышестоящими барами. А холопы почти всегда были барами: у самого нищего селянина имелась еще более бесправная жена, а у той — невестка. Невестка же могла гонять детишек. Ну а тем оставалось только попинать дворовую жучку да помахать прутиком перед гусями.
–?Андрей Степанович, документы я принес.
–?Сколько там китаез? — лениво спросил начальник, опрокинув первую запотевшую рюмку.
–?Около двухсот.
–?А сколько в лесу будет околачиваться?
–?Половина. Но кто ж их в лесу посчитает?
–?Найдутся желающие, — хмыкнул представитель власти. — Ладно, сделаю. Давай бумаги.
Марат подвинул к нему два пакета с папками. Деньги лежали там же.
–?Ну, я пойду? — спросил Кураев.
— Погоди! — Собеседник уже шумно хлебал горячий борщ. — Тут проблемы некие нарисовались, — наконец сказал он. — В Счетной палате. Отцу скажешь при личной встрече. В прошлый раз он разрулил.
–?Хорошо, — пообещал Марат. — Но я деталей не знаю.
–?Тебе и не надо, — невежливо ответил начальник. — Передай отцу, и все. Я в Москве буду через две недели. Пусть он не ждет, начинает. Приеду — расплачусь сразу.
–?Хорошо, — снова повторил Марат.
Вышел из ресторана со смешанным чувством.
Краснолицый дядька был необходим в их здешнем бизнесе, но не стал от этого более приятным в общении.
Впрочем, Марату с ним детей не крестить, и в отличие от Кураева-старшего у него нет мессианских планов на будущее России. Честно говоря, у него вообще нет совместных с Россией планов. Родина — не Родина, для Марата все эти пафосы — пустой звук. Зарабатывать здесь классно, что он и делает.
А вот жить…
Марат вовсе не был уверен, что останется здесь надолго, тем более навсегда. И его будущий сын, возможно, будет иметь с этой страной еще меньше общего, чем он сам.
На вечер планов никаких не было. В номер тоже пока не хотелось. Друзей здесь Марат так и не завел, хотя летал довольно часто.
Отец как-то намекнул, что молодому мужчине не грех и развлечься в долгой командировке, но с этим тоже были проблемы: секса ему хотелось только с Дуняхой. Вот же приворожила. С детства как зельем опоенный.
Он попросил Знобина отвезти его в отель. Поужинает в одиночестве, пойдет пройдется вдоль моря, потом поплавает в бассейне, потом попорхает по Сети — а там уже и спать пора, под неудовлетворенные мужские мысли.
Все намеченное к вечеру осуществил. Правда, придя с гулянья — удалось даже полюбоваться лунной дорожкой на черной глади океана, — пережил что-то вроде легкого шока.
Зашел из полной темноты в неполную, в слабо освещенное фойе, и наткнулся взглядом на… Дуняху.
Даже не сразу сообразил, что как-то не так одета: те же полные, но не толстые плечи, налитая, но не обвислая грудь, и глаза серые, большие, Дуняхины.
Вышибли из наваждения черные чулки в крупную сеточку. Они отлично обтягивали и демонстрировали главный товар девицы, очень наглядно и сексуально. Да уж, Дуняха такие никогда не наденет!
Ну так эта дама — на работе: вместе с двумя другими недешевыми шлюхами она каждый вечер приходила в их отель.
Красивые девахи, ничего не скажешь. Можно было бы оторваться, если бы так чертовски не хотелось к жене.
Он полазил по Интернету, даже поиграл в какую-то дурацкую стратегию. Потом принял душ и лег спать. Выключил свет, полчаса провертелся. Решившись, встал, быстро оделся и спустился вниз, в фойе.
Повезло. Девка сидела там же и пока в одиночестве. Или — уже в одиночестве? На такую мужики должны западать.
Второй вопрос: повезло ли, что он ее застал? Ладно, чего теперь думать.
Он подошел к девушке, сел рядом.
–?Свободна? — получилось грубовато, но наплевать: она опять колдовским образом стала превращаться в Дуняху. — Пошли со мной.
Девица оценивающе посмотрела на Марата. Похоже, удовлетворилась.
–?На час? На ночь? — деловито спросила она.
–?На ночь, — буркнул Марат.
В лифте она встала лицом к двери, спиной к Марату.
Ему нестерпимо захотелось раздеть ее прямо здесь.
Едва вошли в номер, даже дверь не закрыли, он схватил девушку и стал грубо срывать с нее одежду.
–?Ты что, спятил? — возмутилась та. — Порвешь же!
Освобожденные от лифчика груди мягко колыхнулись в такт словам.
–?Плевать! — бросил Марат. — Плачу за все!
Он опрокинул ее на кровать, сорвал остатки белья — разодрав-таки тонкую ткань, — и, не обращая внимания на протесты испуганной девушки, раздвинул ей полные бедра.
«Дуняха», — только и успел подумать Марат, как все кончилось, едва начавшись.
Счастья не получилось, даже в эрзац-варианте. Открыв глаза, он поразился, как мог представить
