– А что со мной? – Ольга не ощущала боли, она вообще ничего не ощущала и ничего не помнила.
– Ранение головы, – медсестра склонилась над Олей, – но операция прошла успешно. А вы что, правда ничего не помните?
– Нет. – Ольга облизнула сухие губы. – Воды дайте, пить хочу.
Пока медсестра ходила за водой, Ольга пыталась собраться с мыслями, но как она ни напрягалась, голова все равно оставалась пустой и гулкой.
– Я ваш лечащий врач. – К Ольге вместе с медсестрой подошел молодой мужчина и, пока Ольга пила воду, не сводил с нее глаз. – Как вы себя чувствуете?
– Голова болит, – поморщилась Ольга, – тошнит.
– Это нормально. – Мужчина склонился над Ольгой и пощелкал пальцами у ее лица. – Следите за моими пальцами, так, так, все хорошо.
– Мои дети! – Ольгу просто подбросило на кровати. – У меня в квартире две девочки, они одни, надо срочно к ним ехать!
– Спокойно. – Врач осторожно дотронулся до Ольги рукой. – Я сейчас все узнаю, Вы, главное, не волнуйтесь.
Те несколько минут, в течение которых мужчины не было в палате, показались Ольге вечностью. Память постепенно к ней возвращалась, а вместе с памятью вернулась и тревога.
– Ваших детей забрала к себе ваша свекровь. – Лечащий врач похлопал Ольгу по плечу. – Вот видите, причин для волнения нет.
А Ольга едва не разревелась – ее свекровь, вернее ее бывшая свекровь, мама Петра, была женщиной сложной, нервной и крайне эмоциональной. За все одиннадцать лет брака Ольга видела ее всего несколько раз, и все эти встречи непременно заканчивалась грандиозной истерикой. А в последние годы Ольга вообще перестала общаться с Людмилой Александровной, и даже рождение Танечки не смогло сблизить этих женщин.
– Дайте телефон, мне надо ей позвонить, – попросила Ольга медсестру, стоявшую рядом. – Пожалуйста, это очень важно.
Девушка кивнула и принесла Ольге ее мобильный.
– Только недолго! – Лечащий врач погрозил Ольге пальцем и вышел из палаты.
– Людмила Александровна! – срывающимся от волнения голосом начала Ольга, как только свекровь ответила на ее вызов. – Вы взяли обеих девочек? И Наташу тоже?
– Здравствуй, Ольга! – сухо отчеканила свекровь. – Чей это ребенок?
– Это ребенок моей подруги. – Ольга отчаянно волновалась. – Пусть Наташа пока поживет с вами, я как выйду из больницы, сразу же ее заберу.
– Хорошо, – процедила свекровь сквозь зубы. – А Таню оставишь мне.
– Что? – Ольге показалось, что она ослышалась. – Вы что говорите?
– Я сына похоронила, так хоть внучку буду воспитывать! – И Людмила Александровна прекратила разговор.
У Ольги потемнело в глазах, она часто дышала и старалась собраться с мыслями. «Значит, Петра больше нет, – при воспоминании о бывшем муже Ольге стало нехорошо, – все-таки Белинский его застрелил!»
Ольга закрыла глаза. «Успокойся, все прошло. Петра больше нет, наверное, это даже к лучшему, в противном случае он предстал бы перед судом как серийный маньяк. О господи!»
На следующий день Ольгу из реанимации перевели в общую палату, запретив вставать. Она лежала на кровати и тупо смотрела в потолок. Больше всего ее, конечно, волновала Таня, Ольга понимала, что вырвать ребенка из цепких рук свекрови будет не просто. Людмила Александровна всегда отличалась полным отсутствием логики и здравого смысла, а если принять во внимание, что недавно она ли шилась единственного сына, то на ее адекватное отношение к происходящему нельзя было рассчитывать. Вечером в палату к Ольге зашла девушка. Она остановилась в дверях, огляделась и, обращаясь сразу ко всем, громко спросила:
– А кто здесь жена маньяка?
Больные замерли, непонимающе переглянулись, и только одна Ольга просто оцепенела от ужаса. «Жена маньяка! – Зубы Ольги отбивали дробь. – Жена маньяка!»
– Девочка, а ты не попутала? – Женщина, лежавшая рядом с Ольгой, нахмурилась. – Нет у нас тут никаких жен маньяков.
– Да как же нет. – Девушка вошла в палату. – Я журналистка и точно знаю, что в вашей палате лежит Ольга, жена серийного маньяка и мать его ребенка. Мне интервью у нее взять надо.
Больные недоуменно пожимали плечами и перешептывались.
– Ну, и что молчим?! – Наглая журналистка обвела женщин цепким взглядом.
Ольга дрожала так, что это уже заметили все окружающие. Она побледнела как полотно, в ушах шумело, и капельки холодного пота покрыли ее лоб.
– Тебя кто сюда пустил? – В палату ворвалась дежурная сестра и схватила наглую девицу за руку. – А ну пошла прочь!
– Это ты, да? – Журналистка подскочила к Ольге. – Я по лицу вижу, что ты!
Ольга побледнела еще больше. Дежурная сестра уже волокла упирающуюся девицу в коридор. Когда за ними захлопнулась дверь, в палате наступила мертвая тишина. Женщины, казалось, даже перестали дышать. Ольга закрыла глаза и отвернулась к стене.
– Это правда? – Тишину нарушила женщина с кровати напротив. – Эта девица сказала правду?
Ольга вздрогнула, но промолчала.
– Значит, правда, – сделала вывод женщина. – Как же ты могла родить от чудовища? Он мучил свои жертвы, перед тем как убить, и ты жила с ним!
Женщина вскочила с кровати и вцепилась Ольге в плечо:
– Убирайся вон! Я не хочу лежать в одной комнате с такой… такой… – она подбирала слова, – с такой дрянью как ты!
– Гадина! Дрянь! – шипела палата в едином порыве.
Ольга с трудом поднялась и шатаясь, словно при землетрясении, вышла в коридор. А там уже собрался целый консилиум – главврач, дежурный врач, медсестры и нянечки, они так увлеченно и громко спорили, что не заметили вышедшую из палаты Ольгу.
– Ее надо изолировать!
– Куда вы ее изолируете? – Главврач перешел на крик. – У нас все палаты забиты!
– Давайте ее в инфекционное отделение переведем? Там есть палата пустая!
– Я и представить себе не могла, что у него семья была! Выродок!
Бледная Ольга подошла к исходящему праведным гневом обществу:
– Выпишите меня под расписку. – У Ольги кружилась голова, и она ухватилась рукой за стену.
Все разом смолкли и развернулись к ней. Ольга словно сквозь туман видела выражение их лиц – брезгливость, отвращение, любопытство и злость. И только лечащий врач смотрел на нее с жалостью.
– Хорошо, – принял решение главврач. – Одежду вам сейчас принесут.
– Ее нельзя выписывать! – Лечащий врач Ольги подошел к ней. – Она еще очень слаба, ей необходимы капельницы. Прекращение лечения убийственно для нее.
– Ой, вот только не надо громких слов! – Главврач покраснел от гнева. – Если я ее здесь оставлю, мне журналисты всю больницу разнесут. Подождите, сейчас еще родственники пострадавших узнают, они тут камня на камне не оставят. Вы что, хотите, чтобы другие пациенты пострадали?
Ольга прислонилась спиной к стене и закрыла глаза, в голове у нее шумело, страшно мутило, и вообще состояние было просто отвратительное.
– Нет, я этого не хочу, – лечащий врач тоже покраснел, – но и бросить свою пациентку не могу. Тем более мне кажется, что Ольга скорее пострадавшая сторона.
Медсестры и нянечки молчали, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
– Ну хорошо, – сдался главврач, – давайте переведем ее в инфекционное отделение, где у нас запрещены все контакты с окружающими.
– Ее нельзя в инфекционное отделение. – Лечащий врач подошел к Ольге, обнял за плечи и повел
