(1917–1982), министра геологии СССР (1965–1976), президента Всесоюзного минералогического общества. С первого взгляда, резон в «критике» есть. Однако, узнав историю наименования минерала, думаю, что первооткрывателя не стоит упрекать в низкопоклонстве.
Сидоренкит был обнаружен А. П. Хомяковым в ультращелочных породах Кольского п-ова, которым Александр Петрович посвятил всю свою жизнь. А Сидоренко был одним из основателей Кольского филиала АН СССР, его президентом. Естественно, что А. П. был лично знаком с Сидоренко. Умный и энергичный руководитель, конечно, как-то поддерживал работу молодого и талантливого минералога на территории своих «владений». А что, должно быть наоборот? Что же касается протекции Хомякову по служебной линии, то достаточно посмотреть, каких административных и академических почестей удостоен этот минералог (см. выше), который при жизни давно стал классиком и, я уверен, войдет в историю науки как великий минералог XX века.
Идея наименования минерала сидоренкитом исходила не от А. П. Хомякова, а от институтского друга А. В. Сидоренко профессора В. В. Ляховича. Он обратился к Хомякову с просьбой «помочь» в чествовании 60-летия А. В. Сидоренко. И А. П. счел это уместным. Следует еще учесть, что такая акция требует уверенности в себе и большой смелости, так как велик риск ошибки в определении минерала как нового. Можно представить пожизненный позор ученого, открывшего «новый» минерал и давшего ему имя исторической личности, если потом минерал окажется липовым! Именно поэтому открыватели часто предпочитают спокойный вариант наименования по названию места его открытия или же по химическому составу. В данном случае выбор Хомякова остановился на наиболее детально изученном ловозерском минерале состава Na3Mn(PO44)(CO3).
Во время чествования А. В. Сидоренко в здании Президиума АН СССР на Ленинском проспекте небольшая «делегация» от ИМГРЭ подарила ему образец пегматита с крупным выделением нового минерала ярко-розового цвета. На этикетке была написана его формула и предварительное название «сидоренк(о)ит». Академику предложили самому определить, нужна ли буква «о», что более корректно, но труднее для произношения. А. В. Сидоренко сразу поинтересовался: «А насколько вы уверены, что этот минерал действительно новый?» Дело в том, что А. В. Сидоренко уже давал разрешение на использование своего имени ранее, но тот минерал Оказался псевдооткрытием. (Кто его «открыл», мне А. П. Хомяков не сказал.)
А. П. Хомяков рассказал министру о случаях, когда один и тот же минерал открывают в разных местах с небольшим разрывом во времени, за чем уследить невозможно. «По поводу этого, — сказал он, — Вы, Александр Васильевич, можете быть совершенно спокойны, так как в случае каких-либо осложнений я смогу предложить для утверждения другой детально изученный минерал, не менее достойный присвоения ему Вашего имени».
Предложение было с благодарностью принято. Решено было в названии не использовать «о» в окончании. Через некоторое время сидоренкит был единогласно утвержден в КНМНМ ММА. После опубликования первоописания сидоренкита в «Записках Всесоюзного минералогического общества» А. П. Хомяков передал А. В. Сидоренко оттиск статьи и копию диплома за открытие минерала. И вскоре авторы открытия получили от него письмо: «Прошу принять сердечную благодарность в связи с открытием, описанием и наименованием нового минерала — сидоренкита — в мою честь. Тронут Вашим вниманием, желаю дальнейших успехов. Ваш А. Сидоренко».
Тот факт, что в 1965 г. геолог назвал открытый им минерал в честь великого физика, был беспрецедентен. До сих пор среди приблизительно пяти тысяч открытых минералов нет названных в честь величайших физиков: Эйнштейна, Бора, Планка, Паули, Гейзенберга, Дирака, Де Бройля, Шредингера, Пригожина.
А. М. Портнов пишет:
«Черные срастания пластинчатых кристаллов, названные ландауитом, я обнаружил в 1963 г. в пегматитовых жилах среди сиенитов на склонах гольцов Северного Прибайкалья, где проходит водораздел рек Чуи и Чаи. Форма зерен напоминала „китайские фонарики“. Позже Е. И. Ильменев из МГРИ потратил пять лет на то, чтобы разобраться в их строении. Он установил, что бочонковидная форма выделений минерала обусловлена срастанием сразу 12 кристаллических пластинок, или, что то же самое, шести двойников, у которых каждая пластинка-кристалл повернута относительно другой на 180 градусов. Такие двойниковые срастания кристаллов были теоретически предсказаны в XIX веке немецким кристаллографом Г. Баумхауэром, но до сих пор в природе их никто не встречал.
Когда встал вопрос о названии нового минерала, я решил назвать его именем выдающегося физика, академика Л. Д. Ландау, который находился в тяжелом состоянии после автомобильной аварии, происшедшей с ним в 1962 г. И хотя институтское начальство ВИМСа, где я работал, настойчиво рекомендовало мне назвать новый минерал в честь тогдашнего министра геологии А. В. Сидоренко, я поехал к академику Ландау, чтобы получить его согласие.
Высокий, очень худой и бледный, сутулый Лев Давидович протянул мне руку. Было известно из прессы, что врачи с трудом спасли жизнь Ландау после той аварии, но мозг Ландау так и не восстановился, и он не смог приступить к работе. Действительно, было видно, что Ландау слаб и болен. В то же время наш разговор и реакции Ландау во время этой короткой встречи были вполне адекватными.
— Не возражаю, но ведь я ничего не понимаю в геологии, — улыбнулся Л. Д. Ландау.
— А я ничего не понимаю в вашей квантовой физике…»
А вот, как это событие описывает жена Ландау.
Академик сказал:
— Благодарю, это большая честь, но я ведь физик и в минералогии не разбираюсь. У вас должны, быть свои уважаемые учителя.
— Лев Давидович, мое уважение к вам безгранично, все московское студенчество, независимо от специальности, преклоняется перед вами! Я Вас очень прошу, разрешите мне мой минерал назвать «ландуит»!
— Очень благодарю, считаю это большой честью для себя. Конечно, я согласен, только неудобно себя чувствую, отнимая хлеб у минералогов.
В 1970-х гг. в Восточной Киргизии, в оловоносных рудах нового типа супругами Н. К. Маршуковой и А. Б. Павловским был открыт новый минерал, который они решили назвать в честь А. И. Гинзбурга (1917– 1984), выдающегося геолога-рудника, минералога и геохимика, дважды лауреата Государственных премий, в 1960-1980-х гг. заведующего отделом минералогии ВИМСа. Тогда уже существовал гинзбургит, названный в честь отца Анатолия Ильича, тоже известного геолога И. И. Гинзбурга. Поэтому первооткрыватели нового минерала олова дали ему название натанит, ибо по паспорту Анатолий Ильич был прописан как Натан. Были в ВИМСе и старые сотрудники, называвшие его официальным именем. Они говорили, что Натан Ильич стал представляться Анатолием позже, когда у него появились многочисленные молодые ученицы и поклонницы. Открыватели же натанита не были ни учениками Гинзбурга, ни вообще редкометальщиками. Тесных взаимоотношений между ними и Гинзбургом тоже не замечалось. Среди учеников Гинзбурга ходили разговоры, что решение первооткрывателей имело оттенок конъюнктурности: им очень было нужно благорасположение Натана Ильича при предстоящей докторской защите А. Б. Павловского, мужа Н. К. Маршуковой. Меня такие разговоры возмущали. Я говорил примерно так: «Сколько у Анатолия Ильича учеников! Сколько ими открыто минералов! Хоть бы один ученик (ученица) назвал(а) минерал в честь своего учителя! Так нет, а когда находятся такие первооткрыватели на стороне — так обязательно найдутся и недоброжелатели, которые будут дундеть о негативных мотивах этих открывателей. Даже если их мотивы деловые, то что в этом плохого? Для истории это вообще безразлично. Важно, что у А. И. Гинзбурга есть свой именной минерал, хотя и полученный не от благодарных учеников».
