лошадок сильно чихает, и лошадей окутывает сплошное облако муки. Они отбегают на время. Когда пыль оседает, снова бросаются к мешку. Конь-добытчик достает второй мешок муки. Тут их застают на месте преступления. От грив до копыт лошадки покрылись мукой и стали серыми. Мука на мордах, ею, как пудрой, кокетливо вырисованы ресницы. Больше, чем съедено, втоптано в землю и разбросано».
Два эпизода, рассказанные к. г-м. н. Г. П. Александровым, ученым секретарем главной редакции Государственной геологической карты СССР 1:1000000 (ВСЕГЕИ), ветераном ВОВ, фронтовым разведчиком.
Летом 1953 г. студент-дипломник Александров направляется в ГРП в Листвяжном (Красноярский край, близ поселка Кокуй). На причале его встречает группа людей: «Не беспокойтесь, Ваш рюкзак донесем сами. Вас давно ждет начальник партии». Пришли. Из дома выходит начальник, представляется. «Прошу в дом, я жду Вас уже три дня». Входят в дом. Сопровождающие удаляются. «В. С. Бочков, севший рядом, услужливо предлагает жареную рыбу, красную икру, мясо, овощи. Налив наполовину два стакана с коньяком, один протягивает мне и торжественно произносит:
— За встречу!
И тут я понял, что меня принимают за кого-то другого.
— Владимир Степанович, прежде чем начать застолье, давайте уточним ситуацию. Я студент- дипломник Ленинградского горного института. Направлен к Вам на практику в качестве участкового геолога. А Вы кого ждали?
Бочков заразительно рассмеялся.
— Я принял тебя за московского ревизора, которого жду уже три дня. И вот, наконец, является молодой человек в форме с контрпогонами
Однажды Александрову поручили охранять бухгалтера, который должен привезти зарплату для ГРП из Кокуя. Летом 1953 г. в окрестностях появилось много амнистированных уголовников, поэтому Бочков вручил Александрову вальтер. В Кокуе встретил бухгалтера, который имел типичный вид: в очках, в костюме, при галстуке, в ботинках, с кожаным портфелем. Александров заставил его переодеться в фуфайку, старые брюки, кирзачи, кепку. Взял мешок, затолкал туда вещи и пачки с деньгами, в углы положил по картошине, перевязал их бечевкой. Взял мещок за спину. Сели в илимку, которую тащил катер. Там поблизости расположилась пара щегольски одетых парней. Один из них попросил закурить.
«— Молод побираться, — сердито ответил я. — Мог бы и воровать».
Завязался разговор, шедший с употреблением блатной фени. Вдруг Георгия спрашивают:
«— Где срок чалил?
— Да тут, неподалеку.
— Наклевывается богатое дело. Можем взять в компанию. Как ты?
— Мы свободные птицы, — отвечаю. — Недавно на воле. Любой куш не помешает.
— Сегодня один фраер повезет геологам в Листвяжный большие башли, — говорит бандит. — Встретим его на таежной дороге. Трах, бах, и мы с башлями. Ну как, согласен?
— С одним условием. Куш делим поровну, — отвечаю».
Вскоре к илимке подошел встречный катер. Георгий с бухгалтером перешли на него. В Кокуе сообщили милиционеру, тот организовал задержание бандитов.
По приезде в партию Бочков сказал бухгалтеру:
«— Я знал, кого дать Вам для охраны. Георгий — боевой офицер, разведчик».
Следующие два минирассказа прислал к. г.-м. н. Василий Александрович Габлин, бывший сотрудник ВИМСа.
В 1978 г. в Якутии, в составе партии № 12 «Аэрогеологии», на речке Огороха я собирал халцедоны. Набрал достойного материала три мешка. Надо было поделиться с однокурсником Володей Шумовым, и я разложил добычу на две кучи: Подошел начальник партии Арон Григорьевич Кац, знаток и ценитель агатов-халцедонов. Он молча наблюдал за процессом дележки, потом вдруг смешал обе кучи в одну и сказал: «Делить надо не так. Сначала ты себе выбираешь то, что тебе нравится, только не слишком много, а уже потом делишь».
Дело было в полевой партии, работавшей на Горном Алтае. Повариха, если таковая была, обычно являлась женщиной начальника (это — неписаное иерархическое правило, а также мой личный опыт). Хотя могло быть и по-другому, если начальник партии был с женой, или же он — человек высокой морали, или думает только о работе. В этой партии поварихой была совсем молоденькая девушка. Начальника она не интересовала, зато весьма интересовала нашего молодого шофера. Да и сама она на него поглядывала. Однако дальше этого дело пока не шло. Все мужики сочувствовали шоферу и давали ему всяческие мужские советы. И вот как-то вечером, когда вся партия сидела у костра, повариха встает и идет в свою палатку. А через какое-то время в палатку к ней шофер входит. Мужики поднимают вверх большие пальцы, похохатывают — наша победа!
И вдруг из поварихиной палатки вываливается почти голый шофер и начинает кататься по земле, давясь от хохота. Через несколько секунд из палатки вылетает полуголая (до пояса) повариха, и ее начинает рвать белой пеной. Потом выяснилось, что повариха была совсем не против сближения с шофером, но очень боялась «залететь». Поэтому шофер купил в поселковой аптеке таблетки контрацептива. Но он ей не сказал, как следует употреблять именно это противозачаточное. А у нее не было личного опыта, она думала, что все таблетки всегда принимают перорально, т. е. в рот.
Примечание. В. Габлин услышал этот рассказ от Сергея Галюка, МГРИ.
В партию А. Н. Мильто, работавшую на Кондере, пришел наниматься якут Тимофей Петрович.
«— Последнее место работы? — спросил А. Н.
— Звероферма. — И, немного подумав: — Заведующий.
— Охотник хороший?
— Как же! Белка в глаз стрелял, глухарь стрелял, сагжой и сохатый стрелял. — И, немного подумав: — Однако медведь тоже стрелял.
— Пойдешь к нам в партию охотником?
— Почему не пойти? Конечно, пойду.
Идея казалась прекрасной: все лето будем с дичью.
<…> Наступили рабочие будни. В центре Кондерского кратера стоит наш лагерь. В маршрутах геологи, геофизики и промывальщики. Рабочие рубят профили и копают первые канавы. Только охота никак не начинается. То „зверь ушел высоко в горы от комара“, то он „залег где-то от паута“, то „сагжой шибко хитрый, далеко слышит“ и так далее. Но, со слов минералогов, которые днем оставались в лагере, было известно, что „Чингачгук“, рано утром отправившись на охоту, вскоре возвращался и полдня спал в своей палатке. Несколько раз А. Н. с ним серьезно разговаривал и стыдил, но все было бесполезно. И все
