Ночь прошла спокойно, медведь, видимо, переваривал мороженое мясо.
Лишай с Клином приободрились, словно это они его силой воли от барака отпугнули. У Лишая на радостях и потенция улучшилась: выбрал себе новую пассию взамен Мухи.
Под источающие жгучую зависть взгляды барака свеженазначенная повариха переместилась на правую, «чистую» половину. Возникла надежда, может, эта будет лучше предшественницы варить?
Хотя вряд ли. Пока медведь рядом бродит, те, кто днём в бараке остаются, носа наружу высунуть боятся, что в бараке из продуктов есть – то и варят, на склад ни ногой. За водой теперь толпа не меньше половины от всего населения барака ходит. Кто палкой вооружен, кто кайлом, кто лопатой. Глаза у каждой, как плошки оловянные. Еще бы: жутко.
В забое я услышала голос Кузена. Очень тихо, как дальнее эхо.
Даже сил обрадоваться не было.
– Здравствуй… – выдавила в ответ на вежливое приветствие.
– Я снова был в Тавлее, – без долгих предисловий сказал Кузен. – Выяснял, каков сейчас статус Аль- Нилама, раз тебя нет в галереях.
– Ну и?… – насторожилась я.
– Аль-Нилам пока находится под управлением опекунского совета, хотя ходят слухи, что скоро у него будет владелец. Такие вот пироги с котятами.
– Завтра я тебя не услышу? – уточнила я, хотя и так было понятно, что вряд ли.
– Проблемы, дорогая кузина, проблемы… – отозвался Кузен, и настала тишина.
Вот теперь, в вязкой тишине, прерываемой лишь равномерными ударами кайла Выдры, я осознала, что сказал Кузен.
Какие там к медведю злые Тауриды! Меня же свои вот-вот дома лишат! У Аль-Нилама будет владелец, как же! Я его владелец, и пока я жива, никто в моем замке долго не задержится!
Полускрюченная в низком сыром тоннеле, я задыхалась от бессильной ярости. Не-е-ет, сегодня же скажу надзирателям, чтобы передали, куда следует, мол, согласна я, к арфе и канарейке, к сытой жизни.
А, попав в Резиденцию, из кожи вон вывернусь, чтобы узнать, как попадает золото в магические миры!
Пешком вернусь в Тавлею и собственными руками сожгу Аль-Нилам, разметаю по камешку, чтобы никто чужой не бродил по плитам его пола! В Тавлее и без оберегов можно разжиться магией в обмен на немагическое золото. Причём для задуманного магии понадобится не так уж и много… Покажу я им, кто из нас госпожа дома Аль-Нилам!
Кончики пальцев стало покалывать мириадами крохотных иголочек. Ничего не понимая, я поднесла руки к лицу и увидела в полумраке, как пробегают по пальцам, пляшут над ногтями синеватые огоньки пламени. Опустила пылающие ладони к тачке, – и в свете огоньков увидела, что на её деревянных рукоятях остались следы пламени, подпалила, получается, в гневе, орудие своего труда.
От изумления даже ярость прошла. Ух ты, явная магия! Наверное, моё тело с рождения пропитано магией, как солёная рыба – солью. А немагическое золото здесь кругом, почти как в Тавлее. Остатки магии и проснулись. Жаль ненадолго.
Только ярость сменилась изумлением, – огоньки исчезли, спрятались. Вызвать снова их не получилось. Пришлось подхватить тачку и катить дальше.
На одной ярости далеко не уедешь. Надо спокойно всё обдумать.
Аль-Нилам. Мой Аль-Нилам…
Для знающего человека, знакомого с планом Тавлеи, достаточно увидеть мой герб, чтобы понять всё сразу. На щите чёрного цвета с золотой каймой пламенеющий грифон в поясе из трех жемчужин. Больше ничего.
На моём гербе нет всяких глупостей, вроде ромба, полагающегося дамам вместо щита, или там бантика на верхнем острие ромба, который изображают на гербах девушек.
У меня – мужской герб. Герб единственного наследника, но поскольку я женского пола, то наследницы Аль-Нилама.
Меньше всего на свете я бы хотела, чтобы оно было так, но так получилось… Мои родители не успели завести других детей к тому моменту, как началась очередная междуусобица. И я осталась одна.
Для меня они живы, чтобы там весь мир не думал. Просто их нет поблизости. И всё. Тема исчерпана. Закрыта!
А я попала под опеку специально созданного на собрании всех домов Ориона опекунского совета. Я и Аль-Нилам.
Хоть бы он с краю где-нибудь располагался, на конце Палицы или в тугой дуге Щита… Тогда всё было бы куда проще.
Положение Северной Короны рядом с Ключевым Камнем – ничто, по сравнению с тем местом, которое занимает Аль-Нилам в Орионе. Он же расположен практически в солнечном сплетении созвездия. Отсюда-то всё и вытекает.
Торговый люд, хранящий свои богатства в сундуках в виде звонкой монеты и ценных вещей, чёрной завистью завидует нам, владеющим домами и мирами. И никто не знает, как завидовала я купеческим дочкам, которым замуж выйти – это всего лишь перевезти свои сундуки, перины и посуду в дом супруга.
Не мы владеем землями, а земли владеют нами, мы лишь живое их олицетворение, ходячая персонификация того или иного дома.
Как можно владеть тем, что старше тебя в неисчислимое количество раз, что ты не можешь по своей прихоти сложить в сундук и увезти туда, куда тебе надо? Кто к кому привязан неразрывной веревочкой?
Не найдётся в Тавлее хоть мало-мальски често– и властолюбивого человека, который не мечтал бы стать хозяином Аль-Нилама.
А завладеть Аль-Ниламом законным путём можно лишь через брак со мной.
Незаконным – невозможно, Аль-Нилам защищён со всех сторон другими домами, военными действиями его не возьмешь.
А согласие на мой брак даёт опекунский совет.
Вот из этого и вырастает большая политика.
Аль-Нилам стал лакомым куском, который держал в руках опекунский совет и которым он подманивал любителей лакомств.
Первый раз невестой я побывала в десятилетнем возрасте. Мне объяснили, что скоро придёт такой интересный праздник, когда я буду в красивом платье, мне подарят громадный многоярусный торт и новую лошадку, а я должна буду поставить свою подпись на одной бумажке, только аккуратно и без клякс. Но даже если будут кляксы, это не страшно, потому что в этот день главное, чтобы подписи поставили все-все дяденьки из опекунского совета. Это очень важно и это нужно Ориону.
Почувствовав, что Аль-Нилам, того и гляди, уплывёт, другие любители лакомых кусков решили, что это несправедливо, и торта я тогда не получила.
Моего предполагаемого супруга, ни возраста, ни имени, ни созвездия которого за давностью лет я уже не помню, зарезали за неделю до бракосочетания на тихой тавлейской улочке.
Зато опекунский совет получил наглядное доказательство, какой мощный фактор влияния на другие созвездия появился у Ориона. И началось.
В таких условиях быстро взрослеешь и начинаешь понимать, что чего стоит…
…И дело было даже не в том, что меня никто не спрашивал, хочу я или нет.
С рождения мы знаем, что судьба созвездия важнее, чем судьба одного человека, и союзы между домами – это такая вещь, в которой практически не остаётся места для приязни или неприязни людей, олицетворяющих собою соединение двух домов.
Это политика, это балансирование над пропастью тавлейских болот и себя надо держать в узде, потому что в конечном итоге то, что выгодно созвездию, выгодно и тебе. Мы получаем правильное воспитание и трезво смотрим на такие вещи, не создавая себе лишних проблем. Ну, во всяком случае, всячески стараемся.
Нет, дело было совсем в другом…
И словами-то выразить это сложно.
