«Ваши губы на вкус лучше.:) И не только губы…:)»
«А поточнее можно?:-)»
«Ещё чего! Вы и сами прекрасно знаете, о каких частях тела идёт речь…:)»
«Об ушах?:-):-):-)»
«Сударь, я с Вами больше не общаюсь!!!»
«Сударыня, ну как же мне загладить свою вину?:-)»
«Вы прекрасно, сударь, знаете, как. Погодите, доберусь я до Вас! Только пряжка пояса щелкнет!»
«Ой-ой-ой, нельзя ж так быстро!:-) А если я начну Ваши пуговки расстегивать? И платье стягивать?:) Ме-е-едленно так. Сталкивая его с плечиков собственной щекой…:-)»
«Сударь, Вы щёку о швы оцарапаете…»
«Ничего страшного.:-)Так даже лучше. Резкое ощущение в щеке позволяет чуть отвлечь мысли от главного места.»
«Угу. От уха.:)»
«Уговорили, сударыня. Будем целовать Ваши ушки. А хотелось коленки…:-)»
«А выше?:)»
«Выше ушек?:-)»
«Ниже ушек и выше коленок!:)»
«Нет-нет, никаких компромиссов! Девушку изловить, затащить в укромное место с дверью, замком и постелью, после чего многообразно раздеть и многообразно же обласкать и вылизать, от макушки до пальчиков на ногах…»
«Буду ждать… Буду ждать. Буду ждать!!! Но как же долго… Хоть поцелуйте, сударь, на прощанье…»
«Целую. Медленно и мягко сползая по шее вниз, к ложбинке у горлышка…:-)»
Чувствуя, как ласкают меня строчки, доставлявшие столько радости дома и прорвавшиеся сюда, чтобы снова наполнить каждую клеточку счастьем, я беззаботно уснула, впервые не сжавшись в тугой комок, не съежившись готовым ко всему настороженным зверьком, а, раскинувшись, растянувшись по всей длине нар, словно рядом был тот, с кем и время замирает.
Глава одиннадцатая
Аметист, янтарь, рубин, сердолик
И утро не разрушило радостного состояния.
Всё было так же, как обычно, да только меня окружающее совершенно не трогало, магия слов отгородила меня от немагического мира.
Что происходило в бараке – я воспринимала плохо, зато совершенно отчётливо ощущала, как движется по жилам кровь, как кожа, пальцы, губы вспоминают прикосновения, другие пальцы, губы, кожу. Боль испугалась и отдвинулась. Нашлись-таки силы и помощнее её.
В яме уже надевал свои сагиры Выдра, напряжённый до предела.
– Ждравствуй! – приветствовал он меня. – Не передумала?
– Нет, Выдра. Не будем портить твоему Змею обед несъедобными девицами. Тебе удалось его вызвать?
– Шкоро узнаем, – сказал гном. – Мало ждать ошталось.
Сверху раздались крики.
– Чего шумите? – задрав голову, поинтересовалась я.
– Лебедку сорвало, – проорали в ответ сверху. – Придётся ждать, чинить будем. Леший сказал вам там сидеть, нечего наверх лезть.
– Досок скиньте, тропить пора, – приложив руки ко рту, крикнула я.
– Чего?
– Досок!!!
– А-а. Щас. Отойди, не то по башке треснет.
Мы укрылись в проходке.
– Это я лебедку шломал – шепнул Выдра. – Штобы не мешали.
В ствол скинули доски, чтобы можно было удлинить деревянную тропу для тачки.
Пока я их рассматривала, привычно прикидывая, какая доска какой стороной лучше ляжет под колесо, Выдра достал откуда-то из своих лохмотьев тугой мешочек.
Протянул мне. Я приняла – и чуть не уронила, такой тяжёлый. Золото, и где он только столько накопил?
– Вожьми. Выкупишься, уйдёшь в Режиденчию, жди меня там.
– А если я раньше сбегу? – фыркнула я.
– Ешли раньше, то шообчи, – серьёзно сказал Выдра. – Мое имя ты жнаешь, так что это легко.
Потом из-за пазухи вынул клубок и спицы. И мой почти готовый носок.
– Вот, довяжешь беж меня. Пошли, надо ушпеть жделать нору.
– А как ты ужнаешь, тьфу ты, узнаешь, что Змей рядом? – полюбопытствовала я, шлепая сагирами рядом с гномом.
– Шама поймешь, – ответил гном.
Он повесил фонарь на столб, взял поудобнее кайло и принялся выбивать в стене проходки нишу.
– Будешь прятатьщя, – объяснил он.
Сделав мне норку, Выдра осмотрел валун-самородок, почистил его от грязи, выудил берестяную коробочку.
– Выдра, ты сегодня набит вещами, как сундук с потайным дном! – удивилась я.
– Я хорошо шобрался, – объяснил Выдра.
Открыл коробочку, показал мне – там был насыпан красно-коричневый порошок. Охра.
Выдра стал аккуратно сыпать порошок через край на самородок, проводя таким образом красные линии. Скоро линии сложились в загадочные письмена. Гномовская тайнопись, одна из основ их магии, отличной и от нашей внешней, и от истинной, внутренней.
Я перевернула тачку вверх колесом, присела на неё, чтобы потолок проходки казался выше.
«Красное и золотое… – подумала я, глядя на старания гнома, – прямо цвета орионидского грифона…»
Замигал огонёк фонаря. Воздух кругом словно стал плотнее.
– Жмей идёт, – спокойно сказал гном, не отрываясь. – Далеко ещё.
– А наверху поймут? – поинтересовалась я.
– Вряд ли. Ты шлушай вождух. Будет петь.
Пока воздух петь и не собирался. Некстати вспомнились недавние песнопения Лишая, и я фыркнула.
– Боишься? – обернулся Выдра.
– Да нет, я же твоего Змея не видела, не знаю, чего бояться.
– Это хорошо, – сказал мудрый Выдра. – А то бы плакала, а не шмеялась.
А воздух всё сгущался, если это только возможно.
Стал давить на уши, на барабанные перепонки. И вправду зазвучал.
– Поёт, зараза, – скривилась я. – Как иголкой ухо сверлит.
– Шлышишь, да? – встревожился гном. – Я штарше, Жмея шлышу ближе, чем ты, в моих ушах ещё тихо. Вщё, прячьщя – мне шпокойней будет.
Он заставил встать меня в вырубленную им нишу, поставил туда же тачку, заслонив меня ею. Вручил недовязанный носок, клубок и спицы.
Я снова фыркнула.
– Не шмейся, – серьёзно сказал гном. – Держи коржины.
Внизу была тачка, сверху, между рукоятками, Выдра пристроил вложенные одна в другую корзины – укрыл меня от Змея.
– Он что, дерево не любит? – пробурчала я, выглядывая из-за этого несокрушимого щита.
– Ты глотай, – в ответ велел Выдра. – Будешь глотать – меньше уши болеть будут, – и засунул мне в
